Филип Дик - Мечтают ли андроиды об электрических овцах?

— Он не хочет двигаться, — сообщила Ирмгард.

— Сейчас я заставлю его двигаться. — Рой Бати достал коробок спичек, зажег одну и поднес к пауку — ближе и ближе, пока тот не пополз от огня.

— Я была права, — заявила Ирмгард. — Я же сказала, что он может ходить и на четырех ногах! — Она глянула на Изидора: — Что случилось? — Она погладила его по руке. — Вы ничего не потеряли. Мы заплатим вам по… как он называется?., по каталогу «Сидни». Не смотрите так, что за печаль?.. Или вы огорчились из-за Мерсера, потому что они о нем такое разузнали? Из-за этих исследований?.. Эй, ответьте же! — Она с тревогой потрясла Изидора за руку.

— Он огорчился, — сказала Прис, — потому что у него есть личный эмпатоприемник. В другой комнате. Вы же пользуетесь им, правда, Джей Эр?

— Конечно же, пользуется, — заметил Рой Бати. — Они все им пользуются… Возможно, они хоть теперь начнут над этим задумываться.

— Я вовсе не считаю, что эта новость убьет культ Мерсера, — возразила Прис. — Хотя сейчас большинство людей отнюдь не испытывают счастья. — Она повернулась к Изидору. — Мы ждали передачи несколько месяцев, мы знали, что Бастер дискредитирует мерсеризм. — Она поколебалась несколько секунд, но в конце концов добавила: — А почему бы и нет?.. Бастер — один из нас.

— Он — андроид, — пояснила Ирмгард. — И никто об этом не знает. Я имею в виду, не знают люди.

Прис отстригла пауку еще одну лапку. Внезапно Джон Изидор оттолкнул девушку и схватил искалеченное создание. Он отнес паука к раковине и, пустив воду, утопил его. И обнаружил, что вместе с пауком утонули все его мысли и чаяния.

— Он и вправду расстроен, — нервно сказала Ирмгард. — Не смотрите так, Джей Эр. И почему вы все время молчите? — Она повернулась к Прис и мужу. — Он меня пугает… Стоит возле раковины и молчит. Он не сказал ни единого слова с тех пор, как мы включили телевизор.

— Причина не в телевизоре, — сказала Прис. — Причина в пауке. Не так ли, Джон Эр Изидор? Но он привыкнет…

Ирмгард пошла в гостиную, чтобы выключить телевизор. Рой Бати смотрел на Изидора так, будто забавлялся. Потом сказал:

— Теперь все кончено, Из. Для мерсеризма, я имею в виду. — Ногтем он подцепил из раковины трупик паука. — Возможно, это был последний паук, — сказал он. — Последний живой паук на Земле. — Он помолчал, размышляя. — В таком случае теперь все кончено и для пауков.

— Я… не чувствую с-себя хорошо… — пробормотал Изидор и достал из кухонного шкафчика чашку. Сколько он простоял, держа ее в руке, он и понятия не имел. И наконец спросил Роя Бати: — Небо за с-спиной Мерсера нарисовано? Ненастоящее?

— Вы же видели увеличенный видеокадр на телеэкране, — ответил Рой Бати. — Мазки кисти.

— Мерсеризм не исчезнет, — сказал Изидор.

Что-то напугало этих трех андроидов, что-то ужасное…

«Наверное, паук, — подумал Изидор. — Этот паук мог оказаться последним на Земле. Так сказал Рой Бати». И паук погиб. И Мерсер погиб: он, Изидор, видел пыль на руинах его дома. Повсюду пыль. И хламье, которое захватывает все новые и новые места… Изидор слышал приближение хламья, беспорядок переходил в последнюю атаку. Хламье вскоре одержит оконча тельную победу, оно нависло над Изидором, окружило его, а он все еще держал в руке пустую чашку. Кухонная мебель уже начала скрипеть и раскалываться, и Изидор чувствовал, что то же самое происходит и на нижних этажах.

Протянув руку, он коснулся стены, и она треснула. Серые крошки, шурша, потекли, заспешили вниз — осыпающаяся штукатурка напомнила Изидору радиоактивную пыль. Он попытался присесть к столу, но гнилые, полые ножки стула тут же подломились. Он успел вскочить на ноги, поставил чашку на стол и попытался отремонтировать стул, но ножки разламывались в его руках, а винты, которыми он пытался скрепить разваливающиеся части, падали и проваливались в щели пола, и чашка на столе покрылась паутиной тонких трещин, и отвалилась от нее ручка, а потом и сама чашка превратилась в кучку бесформенных осколков, и хламья становилось все больше…

— Что он делает? — Голос Ирмгард дошел до Изидора, как будто издалека. — Он же ломает все вокруг! Изидор, прекратите!..

— Это не я, — сказал Изидор.

Его качало, но он отправился в гостиную, потому что хотел одиночества. Потом он стоял рядом с изодранной кушеткой и пялился на желтую стену, усыпанную пятнами, которые были оставлены однажды неведомыми умирающими жуками, и вновь вспомнил трупик паука с четырьмя лапками. Все здесь невероятно старо, понял он. Распад начался так давно, что его теперь уже не остановить. И труп паука открыл наступлению хламья новые пути…

И вот уже открылись разломы в полу, в них лежали останки животных: голова вороны, мумифицированные руки, которые могли принадлежать обезьянам. И ослик стоял в стороне, бездвижно, но как живой; по крайней мере, он еще не разлагался. Изидор двинулся к нему, чувствуя, как хрустят под ногами кости, будто хворост, но не успел добраться до ослика, которого любил едва ли не больше всех остальных… Блестящая синяя ворона упала сверху и уселась на лбу ослика. «Не тронь!» — крикнул Изидор, однако ворона уже быстро выклевала ослику глаза. «Опять я здесь, — подумал Изидор. — Опять это со мной случилось. И я буду здесь долго. Как прежде. Поскольку ничто здесь не изменилось».

Зашелестел сухой ветер, захрустели вокруг кости. Изидор почувствовал, что их теперь может уничтожить даже ветер. В таком-то состоянии… Едва время не останавливается. «Жаль, я не могу вспомнить, как выбраться отсюда», — подумал он. Посмотрев наверх, он не увидел ничего, за что бы можно было ухватиться.

— Мерсер! — громко позвал он. — Мерсер, ты где? Я вновь попал в загробный мир, но на этот раз тебя здесь нет.

Что-то проползло по его ноге. Изидор встал на колени и начал искать, и нашел, потому что существо двигалось очень медленно. Это искалеченный паук полз, хромая, на четырех оставшихся лапах. Изидор поднял его, осторожно положил на ладонь. «Кости самовосстанавливаются, — подумал он. — И паук вновь живой. Мерсер должен быть где-то рядом».

Ветер стал крепче, он ломал и разбрасывал оставшиеся кости, но Изидор ощущал присутствие Мерсера.

«Приди же, — позвал он Мерсера. — Проползи по моей ноге или отыщи другой способ встретиться со мной. Хорошо?.. Мерсер!» — позвал он и громко повторил вслух:

— Мерсер!

А вокруг уже теснились сорняки, они окружали Изидора, они лезли на стены, росли, тянулись, пока не превращались в споры. Споры наливались и раскалывались, разбрасывая ржавые куски железа и осколки бетонных плит, из которых когда-то были построены стены. Но когда стены рухнули, наступило опустошение. Опустошение наступает после всего…