Дэвид Бишоф - Недетские игры (Антология)

Существо из космоса сделало еще одну робкую попытку приблизиться к Эллиоту. Глаза мальчика испуганно расширились, и он попятился еще дальше. Остатки мужества улетучились бесследно, он вспомнил про массу неотложных занятий и поручений, несделанных уроков — миллион дел, но лишь бы не это…

Чудовищные глаза пронизывали его насквозь; Эллиот буквально чувствовал, как электромагнитные зонды копошатся в его организме, взвешивая, вычленяя и анализируя. Губы кошмарного создания сложились в свирепую гримасу, маленькие острые зубки ощерились. Что нужно этой образине? Внезапно Эллиот осознал, что уродец хочет вступить в контакт.

Престарелый скиталец протянул вперед руку и разжал кулак. На огромной чешуйчатой ладони лежала последняя «М&М», уже начавшая подтаивать.

Эллиот посмотрел на маленькую конфетку и перевел взгляд на монстра. Страшилище ткнуло длинным пальцем в направлении ладони, а потом указало на свою пасть.

— О’кей, — тихо сказал Эллиот. Он распахнул куртку, достал пакетик с «М&М» и, медленно пятясь, начал выкладывать продолжение дорожки из шоколадных пастилок. Колени мальчика все еще дрожали, а зубы громко лязгали, нанося серьезный урон дорогой работе ортодонта.

Преклонных лет путешественник брел следом, подбирая одну таблетку за другой и жадно их заглатывая. Пища богов, царей, завоевателей! Если ему суждено выкарабкаться из этой истории, то он непременно принесет образец чудодейственной пищи капитану корабля — ведь с такими таблетками можно осваивать новые вселенные, смело пускаться в сверхпродолжительные полеты.

Шоколад стекал по уголкам губ; пальцы космического ботаника тоже были перепачканы шоколадом. Инопланетянин жадно слизывал его, чувствуя, как восстанавливаются силы, как животворное вещество разносится по венам, питая таинственной энергией мозг, в котором зарождаются импульсы радости и надежды. Теперь он понял назначение жизни на Земле: десять миллионов лет эволюции, чтобы создать вершину творения «М&М».

Чего еще желать от этой планеты?

Хватая одну таблетку за другой, он быстро пересек газон и сам не заметил, как очутился в доме землянина.

Охваченный ужасом ботаник бешено вращал глазами. Со всех сторон его окружал враждебный мир, каждый угол в котором, каждый предмет, каждая тень были сокрушительными ударами для сознания инопланетянина. Но он должен пережить и это, если хочет заполучить магические «М&М».

Подбирая таблетки, он вскарабкался по ступенькам и проковылял по коридору в комнату мальчика.

Ребенок вознаградил его целой пригоршней «М&М». Почтенный ученый уплел их в один присест. Безрассудство, быть может, но кто знает, что ему уготовано завтра?

Голосовое устройство мальчика зазвучало:

— Меня зовут Эллиот.

Кваканье какое-то, ничего не разобрать. Впрочем, любой, способный поделиться своими «М&М», заслуживает полного доверия. Инопланетянин в изнеможении растянулся на полу. Его заботливо укрыли одеялом, и он уснул.

Эллиот долго лежал, не решаясь заснуть. Страшилище спало, распростершись на полу — несуразной формы фигура под одеялом. Откуда взялось это пугало? То, что не с Земли, Эллиот знал наверняка.

Он силился понять, но тщетно. Комнату заполнили мощные флюиды силового поля — различимые, как бывает зримо виден зной в пустыне, — пульсирующие и взлетающие вверх, словно в ритуальном танце. За магическим мельканием шевелился могучий разум; Эллиот подумал, что даже во сне таинственное существо охраняет часовой, бдительно всматривающийся в комнату, в окна, во мрак ночи.

Слабое поскуливание поведало Эллиоту, что Гарви опять удрал с заднего крыльца и жмется за дверью. Было слышно, как собака грызет дверной косяк и колотит по полу хвостом.

«Что там происходит?» — казалось, задавал себе вопрос сбитый с толку пес, нервно мусоля деревяшку. Мелькание, которое видел Эллиот, теперь исследовало Гарви, зондируя спутанные мысли в собачьей голове. Дворняжка жалобно скулила, скреблась в дверь, разрываясь между желанием проникнуть в комнату и страхом перед заполонившим ее нечто, пульсирующим, словно мозговая кость, отборная, лакомая, но пугающая кость… попробуй — тронь!

Эллиот повернулся на бок и сунул руку под подушку. Несмотря на стремление бодрствовать и следить за происходящим, его неудержимо клонило ко сну. Смеженные веки налились свинцом, и он провалился в колодец, летя все глубже, глубже, глубже…

Он упал прямо на доску для игры в «Парчизи», в которую вечно плутовал, и ноги увязли в ней по щиколотку. Он заметил дорожку из сверкающих как золото конфеток «М&М», которые сам разложил для своего пугающего на вид друга; за дорожкой открылась прекрасная аллея через весь мир, и он зашагал по ней.

4

На следующее утро инопланетянин проснулся, не сразу осознав, на какой планете находится.

— Вставай, тебе нужно спрятаться.

С помощью жестов и тычков космическое существо бесцеремонно затолкали в чулан и захлопнули дверцу-жалюзи.

Через несколько минут пробудились остальные домочадцы. Старый ботаник услышал голос старшего мальчика, а потом и матери.

Вот она вошла в комнату, и космолог сжался в комок в углу чулана.

— Эллиот, пора в школу.

— Я заболел, мам…

Инопланетянин осторожно припал к дверным прорезям. Мальчик уже лежал в постели и, похоже, о чем-то просил высокое, стройное и гибкое как ивовый прутик существо. Мать засунула ребенку в рот какую-то трубку и вышла из комнаты. Мальчик, не теряя ни секунды, поднес трубку к световому устройству над головой, разогрел жидкость внутри и только возвратил трубку в рот, как вернулась мать.

Старый ученый с пониманием покачал головой. Хитрость известная в Галактике.

— У тебя высокая температура.

— Мне тоже так кажется.

— Ты, должно быть, караулил всю ночь на дворе, не появится ли эта штука?

Мальчик кивнул.

Гибкое существо повернулось и шагнуло к чулану. Инопланетянин отпрянул в угол, но увидел только руку, которая нашарила стеганое одеяло на полке над его головой. Мать набросила одеяло на сына.

— Думаешь, ты выживешь, если я пойду на работу?

Мэри подозревала, что Эллиот водит ее за нос, но ведь у ребенка выдалось подряд несколько тяжелых ночей; хотелось только надеяться, что перемены в его поведении не связаны с потреблением каких-то средств. Правда, глаза стали какие-то странные, но и у его отца зрачки были часто расширены, когда ему мерещилось то одно, то другое. Наследственность, должно быть.

— Ладно, — сказала она, — оставайся дома. Только никакого телевизора, понятно? Не хочу, чтобы ты рассыпался в прах перед этим ящиком.