Александр Мирер - Мост Верразано

Амалия оглянулась, входя в двери. Какой приятный и деловой парень, подумала она.

"Бабаджанян Овсеп; год рождения…» Си-Джи швырком закрыл папку. Ничего ему не надо было знать об этом господине; ничего — сверх того, что он уже знал. Убийца. Остальное Клем увидит сам, при встрече.

Удивительвю было, что Бабаджанян предложил встречу «у господина Бенедикта», у дядюшки Би то есть. Это было странно и, в общем-то, нехорошо: он не боятся подслушивания и, следовательно, не собирается быть откровенным.

Хотя черта ли ему быть откровенным… Он что — скажет: извините, уважаемый, за то, что я приказал взорвать вашу лавочку?

Бог с такими приятными мыслями Си-Джи и отправился на встречу с бензиновым королем. Он очень хорошо помнил предыдущую поездку к дядюшке — солнце, тень вертолета на воде, «Морского единорога», стоящего на якоре среда других судов морского класса.

Проклятые убийцы.

Ничто, кроме интуиции, не говорило ему, что именно этот человек со странной фамилией организовал диверсию, но Си-Джи всегда доверял своей интуиции и был намерен доверять впредь.

Намерен доверять впредь.

Клем вздохнул и попытался расслабить все мьшцы, как рекомендовал ему массажист: откинуть голову на спинку вертолетного кресла, последовательно проверить руки, шею, плечи, спину, ноги. Закрыть глаза. Когда он открыл их, внизу показалась знакомая лужайка. У портала виллы на сей раз никого не было — так он и договаривался с Би. Пилот Филд оглянулся и спросил:

— Куда прикажете сесть, господин Гилберт?

Си-Джи сказал, что поближе к деревьям, и они в грохоте и свисте свалились с неба. На задних сиденьях зашевелились охранники, готовясь к ритуалу высадки: гориллы выпрыгивают, бдительно озирают все окрест, а затем из кабины выплывает сам. Жизнь, как в приключенческом романе, подумал он и посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось четыре минуты; из дома так никто и не вышел. Правильно… Нечего и вид делать, что здесь некое гостевание. Звонить дядюшке он не стал, понимая, что старый хомяк уже торчит у окна с биноклем,

— Выходим, — скомандовал он и после окончания ритуала спрыгнул на траву.

Снова стояла теплынь, трава была сухая, с залива тянуло ветром, остро пахнущим водорослями.

В небе застучало-затарахтело, из-за деревьев вывернулся в точности такой же коптер, сделал круг и аккуратно, столбиком, пошел на посадку. Сел на положенном расстоянии, погасил вращение ротора, и на лужайку спрыгнул здоровяк в костюме — спрыгнул, опустил лесенку. Пауза. Затем по лесенке скатился колобок. Интересно, что Бабаджанян произвел на Си-Джи совершенно то же впечатление, что и на Амалию: округлое что-то и потешное — колобок. Он был в своей непременной кожаной куртке и кепке.

Надо заметить, дорогой читатель, что в Америке отношение к кожаным курткам иное, чем в России: во-первых, они встречаются куда как реже; во-вторых, они не престижны и не служат знаком какой-то группы, кроме разве что рокеров, носит их молодежь всех классов. И лишь наметанный глаз может отличить куртку ценой в двести-триста долларов от куртки за три тысячи. Так что увидя наряд господина Бабаджаняна, Си-Джи только подумал, что человек этот эксцентричен — тем более что под курткой была ковбойка с расстегнутым воротом.

Заметив Си-Джи, колобок приветственно взмахнул рукой и покатился к нему; человек в костюме остался на месте.

— Господин Гилберт, если не ошибаюсь? — певучим тенором спросил Бабаджанян,

— Господин Бабаджанян?

Попытки подать руку не было; Си-Джи записал это в актив противника и с интересом его рассмотрел. Более всего на этом лице были заметны глаза: очень большие, очень темные и грустные, с удивительно густыми и длинными ресницами. Рот был тоже большой, темный и грустный, но с веселыми ямочками в уголках. Ладно, подождем первой фразы, подумал Си-Джи.

Первая фраза должна была быть примерно такой: «С чем вы меня приглашали, господин хороший?» Бабаджанян вместо этого спросил:

— Собрались беседовать на чистом воздухе, господин Гилберт? Не холодно? Си-Джи ответил как надлежало:

— Вы — гость, выбор места за вами,

— За мной? Я-то не прочь посидеть у камелька. Зима. Я — человек южный, господин Гилберт…

"А живот у тебя изрядный, — подумал господин Гилберт, — под таким жиром — и мерзнешь».

Пошли к дому, причем гость мановением руки оставил своего охранника на месте. Си-Джи не препятствовал двум своим проводить их до парадной двери — ее с поклоном распахнул важный седовласый дворецкий во фраке.

— Добрый день, Ричарде, — сказал племянник хозяина, Гость же внезапно поклонился дворецкому и провозгласил:

— Спасибо, сэр! Вы очень добры.

Ричарде прямо-таки остолбенел. За годы служения господину Уайту, богатому и знатному джентльмену, потомку первопоселенцев (что Ричарде особо ценил), с ним никто так не обходился. Он безошибочно уловил издевку — не над собой, а над хозяйским домом и обычаем — и вздернул подбородок.

— Ничего, мне не трудно. Всегда рады гостям, сэр.

И тогда Си-Джи вдруг развеселился. Нет, не расслабился — просто ему стало весело. Пока Ричарде принимал у него плащ, он вспомнил, что фамилия-то у дворецкого совсем другая, что в Ричардса его перекрестил дядя, и не почему-нибудь, а потому, что в каком-то романе Диккенса хозяин приказывает называть служанку Ричарде и не иначе. Дядюшка любил Диккенса, что было непонятно: сплошная сентиментальность. Какой же это роман все-таки?..

Прошли в библиотеку. Гость — он не снял своей куртки-с удовольствием огляделся и заметил:

— В Америке редко увидишь такое собрание, господин Гилберт.

Си-Джи промолчал. Твой первый ход, думал он, начинай давай…

Бабаджанян бесцеремонно разложил кресло, так что выдвинулась подставка для ног, уселся, устроил на подставке короткие ножки, вздохнул и сказал наконец;

— Приглашали меня вы, сэр… Слово за вами.

— Вы велели взорвать наш цех, — сказал Си-Джи и сделал паузу. Тот промолчал, даже не пошевелился. — Не сомневаюсь, вы знали, что я это знаю и дам намек полиции, но вам на это плевать,

Снова ни малейшего движения. Колобок грустно смотрел на него, и только. Си-Джи добавил еще:

— Погибли два человека, сударь. Полагаю, вам и на это плевать. Вы думаете лишь о том, чтобы сохранить свои доходы.

Опять молчание. Естественный вопрос; «А вам что, не важны ваши доходы?» — не последовал. «Не раздражаться», — напомнил себе Си-Джи.

— Боюсь, однако же, что вы не осознали истинного положения вещей. У вас есть дети?

— Четверо, — ответил наконец Бабаджанян. — И внуки. — Он чуть приподнял круглый подбородок и смотрел на Си-Джи с интересом.