Кит Ломер - Ниточка памяти

— А что если они нападут на нас раньше, что мы сможем предпринять?

— Все зависит от того, насколько нам повезёт, — ответил я. — Что ещё?

Торбу обвёл взглядом своих соратников. Некоторые пожали плечами, некоторые что-то пробормотали. Он посмотрел на меня.

— Вам решать, Властитель. А ребята вас поддержат.

Мы снижались, направляясь к огромной лужайке. Со стороны противника пока так никто и не появился. Опустившись ниже голубых шпилей, мы увидели людей, выстраивающихся за голубоватыми стальными воротами Большого Двора.

— Приёмная комиссия, — заметил я. — Ну, ребята, держись! Самим пока ничего не предпринимать. Чем глубже мы проникнем, не поднимая пыли, тем легче нам придётся потом.

Не нарушая боевого порядка, воздушные аппараты мягко приземлились, и мы с Торбу сошли на землю. Наши воины сразу же сомкнули ряды, и мы двинулись к воротам. Иценка замыкала процессию. Со стороны дворцовой стражи не было заметно ни волнения, ни даже оживления. Неужели столько веков покоя сделали их апатичными? Или Оммодурад распылил какое-то невидимое средство от непрошеных гостей?

Мы подошли к воротам… и они распахнулись.

— Вперёд, — сказал я. — Приготовиться…

За воротами на некотором расстоянии стояли в полном снаряжении толстомясые стражники и вопросительно смотрели на нас, Мы остановились на широкой дорожке, мощённой голубым камнем. В ожидании — что они предпримут. Было самое время выйти кому-нибудь из них вперёд и преподнести нам ключ от крепости… или отмочить что-нибудь поинтереснее. Но у них получилась заминка. Не удивительно: ведь уже минуло около 2900 лет, как гости перестали оставлять здесь свои визитные карточки.

Прошло пять долгих минут, прежде чем вниз по ступенькам спустился здоровяк в панцире из воронёной стали и в шикарном розовом плаще,

— Кто это заявился в Сапфировый Дворец с оружием? — зычно спросил он, глядя мимо меня на моих соратников.

— Я — Властитель Дргон, парнишка! — выкрикнул я. — А это — мой почётный эскорт. Разке такой приём должен оказывать Великий Властитель своему преданному вассалу?

Это чуть-чуть сбило с него спесь. Он нехотя извинился, пробурчал что-то о предварительной договорённости и подал знак двум людям из своего окружения. Один из них подошёл и заговорил с Торбу, который погладывал на меня, держа руку на рукоятке кинжала.

— В чем дело? — спросил я. — Куда иду я, туда идут мои люди.

— Существует понятие касты, — заявил встречающий меня индюк в розовом плаще. — Вассалы не могут толпами представляться Лорду Оммодурзду, Властителю Властителей,

Я быстро просчитал варианты, но так и не смог придумать какую-нибудь подходящую лазейку.

— Торбу, — сказал я, — не расходитесь и ведите себя хорошо. Я вернусь через час. И позаботьтесь об Иценке.

Человек в панцире отдал несколько коротких приказов и пригласил меня жестом во дворец, сделав при этом самый незаметный из всех виденных мною поклонов. Я в сопровождении эскорта из шести дворцовых стражников поднялся по лестнице и вошёл в Главный Зал.

Я ожидал увидеть стандартную приёмную, увешанную бархатом, или варварски роскошный зал со штатным комплектом волынщиков, шутов и церемониальной стражи., Вместо этого я оказался в обычном офисе — шестнадцать на восемнадцать, с синим ковром, безвкусно и крайне скудно обставленном. В середине — стол-глыба из серого мрамора с голубыми прожилками, на котором в хрустальном стакане торчали два гусиных пера. Из-под глыбы торчали ноги бегемота, восседавшего за столом.

Он встал, подняв всю свою огромную, как у Неро Вульфа, массу, но живую и пластичную.

— К вашим услугам, — прогрохотал он.

— Я — Властитель Дргон… э-э… Великий Властитель, — начал я, решив разыграть перед ним дружелюбного, но глуповатого гостя, потерявшего от робости дар речи. Изображать последнее было совсем не трудно: в Оммодураде было что-то такое, отчего я чувствовал себя мышью, которой вдруг расхотелось хозяйского сыра. И если Кохи был огромен, то этот гигант мог колоть черепа столь же играючи, как большинство людей давят скорлупу арахиса. В его глазах блуждал какой-то отрешённый взгляд, появившийся, вероятно, оттого, что целых три тысячелетия не было необходимости никому напоминать о той мощи, которой он обладал.

— Вы не обращаете внимания на суеверия, — заметил Великий Властитель. Он явно не терял слов даром. Гоуп когда-то говорил, что он немногословен. Это навело меня на неплохую мысль: ж решил следовать его примеру.

— Не верю в них, — ответил я.

— Ваше дело, — продолжал он. — Ну так что?

— Только что я был выбран Властителем Бар-Пондероне, — сказал я. — Подумал, что нужно приехать выразить почтение вашей милости.

— Такое обращение не используется.

— О!

Этот парень бесцеремонно пресекая все попытки охмурить его лестью.

— Лорд Оммодурад?

Он едва заметно кивнул и обернулся к предводителю толпы, которая меня сопровождала:

— Покои для гостя и его свиты!

И в созерцании вечных истин, его взор ушёл как бы внутрь — так галапагосская черепаха втягивает свою голову в огромный панцирь. Я снова заговорил.

— Э-э… извините меня… — Пронизывающий взгляд Оммодурада вновь обратился на меня. — У меня есть друг, отличный парень, но немного горячий. Кажется, он бросал вызов бывшему Властителю Бар-Пондероне…

Оммодурад только бровью повёл, но я почувствовал, как атмосфера сразу наэлектризовалась. Его взгляд даже не дрогнул, но шесть стражников, стоящих в расслабленной стойке, напряглись, как стальные пружины. Они не изменили своего положения, но мне показалось, что они вплотную окружили меня. Возникло тяжёлое чувство, что я зашёл слишком далеко.

— …и вот я решил попросить Ваше превосходительство помочь мне, если возможно, найти моего приятеля, — закончил я неуверенно. В течение нескончаемой минуты Властитель Властителей сверлил меня взглядом. Потом чуть шевельнул пальцем и стражники расслабились.

— Покой для гостя и его свиты! — повторил Оммодурад и, не шелохнувшись, снова ушёл в себя. Я понял, что аудиенция закончена.

Я тихо вышел из зала в сопровождении мощного эскорта.

Я очень старался, чтобы возбуждение, — а я был очень возбуждён, — не отразилось на моем лице.

Оммодурад был неразговорчив не без причины. Я готов был биться об заклад, что он прекрасно помнил Добрые Времена.

Вместо теперешнего испорченного диалекта, который я слышал повсюду с момента моего прилёта, Оммодурад говорил на безупречном староваллоннаиском языке.

Пробило 27 часов. В Сапфировом Дворце стояла тишина. Я был один в изысканно украшенной спальне, которую велел выделить мне Великий Властитель. Прекрасная комната, но если я буду сидеть в ней, то вряд ли узнаю что-нибудь новое. Никто ведь не говорил, что мне нельзя покидать мои покои. Погуляю немножко и посмотрю, можно ли здесь что-нибудь найти, и если можно, то что?