Евгений Прошкин - Истребитель «Родина»

— Кстати! — произнесла она.

— Да?.. — Стив прервался и заглянул ей в глаза.

— Вызовите мне Трайка.

— Прямо сейчас?..

— Вечером. — Она дотянулась до терминала и проверила, нет ли срочных сообщений. — Не отвлекайтесь. Осталось четыре минуты, пора заканчивать.

— Я уже близок к этому, — ответил Стив. Ксена хотела сказать что-то еще, но передумала и вернулась к созерцанию потолка.

Когда Канунников вывел машину из-за склада, стройка уже проснулась: в пестрых бытовках переодевались рабочие, человек в цивильном что-то орал ревущему бульдозеру, а на шоссе сигналил самосвал с гравием, Черную «Волгу» заметили, но после ночной перестрелки в районе было столько спецтранспорта, что лишний автомобиль никого не удивил.

Николай беспрепятственно добрался до Кольцевой и отвез пассажиров на другой конец города, где они и вышли — втроем. Раз уж эта бледная паучиха из Миссии ради «прописки» Волкова у партизан угробила полсотни человек, выбора не было. Кажется, собственный план пришельца вел туда же, в отряд. И пусть этот отряд превратился в то, о чем говорили новостные каналы — в горстку загнанных и растерянных людей, — Волкову они по-прежнему были нужны, он собирался их как-то использовать. Канунников не знал, что за сценарий разыгрывает пришелец, но в существовании плана не сомневался. Он попробовал соотнести масштаб операции с ее последствиями для миров Колыбели и Сферы, и ему стало зябко. По логике, проработка планов с обеих сторон была так глубока, что землянам оставалось махнуть рукой и забиться в угол.

Канунников припарковался у торгового центра и достал электробритву. Симбионты продолжали перестройку организма — независимо от его собственной воли, — однако до управления волосяными луковицами эти гаденыши пока не добрались. Водя по щеке машинкой, Николай с иронией подумал, что когда-нибудь начнет просыпаться уже выбритым и причесанным, с мятным привкусом во рту, а возможно, вообще не будет засыпать, потому что утратит потребность в отдыхе. На этой мысли он замер и тяжело посмотрел в зеркало. Возможно, да... А если симбионты решат, что чешуя практичней кожи, что либидо отвлекает от работы и что хвост не помеха, а средство балансировки?

— Значит, быть тебе хвостатым чешуйчатым импотентом, — сказал майор зеркалу и закинул бритву в бардачок.

Пока он доехал до Лубянки, следы бессонной ночи изгладились и лицо приобрело человеческий вид — настолько, что в родной четвертый корпус Канунников попал, не предъявляя документов, В лифте он нажал на кнопку со стрелкой вниз, прошел по первому подземному уровню до конца коридора и приготовил удостоверение: здесь, перед зоной «0-А», тоже стоял лейтенант, но прежде, чем бросить ему «привет, Санек», нужно было миновать сканер. Такая же процедура ожидала Канунникова и у входа в зону «00-А», разве что здороваться «на дне» было не принято. До самого нижнего этажа оставалось еще порядочно, этажей пять или шесть — сколько точно, Канунников не знал и узнать не стремился. С его уровнем допуска здание заканчивалось здесь, и майора это устраивало.

Генерал Смертин, тонко позвякивая ложечкой гонял в стакане дольку лимона.

— Заждался уже, — обронил он, когда Канунников вошел в кабинет. — Садись. Чаю?

Не интересуясь ответом, генерал кивнул на поднос. Николай взял оттуда серебряный подстаканник со звездами и переставил его к себе. Лимон на блюдце он не тронул, а вот сахара насыпал много.

— Это они требуют? — Смертин снова кивнул, имея в виду то ли живот Канунникова, то ли все тело целиком.

— Не знаю. Я надеялся от вас это услышать.

Хозяин кабинета опустил руку и выложил на стол красный скоросшиватель. Повертев папку, он раскрыл ее, но сразу же закрыл и убрал в ящик.

— Ничего у тебя не нашли. Практически здоров.

— Я сейчас могу ацетона выпить и все равно буду здоров. Практически.

— Пей лучше чай, майор. — Генерал и сам прихлебнул, словно Канунников стеснялся. — Ничего не нашли, — хмуро повторил он. — Атомы чуть ли не поштучно считали... Все как у людей. Нормальная кровь.

— Гады предупреждали, что мы в этом не разберемся. И не обманули. А я и не рассчитывал. У них все серьезно. Вот. — Николай извлек из кармана диск диаметром с обручальное кольцо. — Кое-что проясняется.

— Н-да? — Смертин повертел «пуговицу» в пальцах. — Что ж, посмотрим. А ты, майор, наверно, голоден.

— Никак нет.

— Не свисти. — Генерал склонился к тумбе и положил перед Канунниковым пакет с бутербродами. — Супруга, — пояснил он снисходительно. — Старой школы человек. Теперь таких жен не делают.

Смертин включил терминал. Запись он просматривал в ускоренном темпе, Николай даже свои реплики скорее угадывал, чем понимал. Он отстраненно пережевывал хлеб с колбасой и поглядывал на обратную сторону монитора.

— Ну и как тебе пироги? — осведомился генерал, выщелкивая из блока мини-диск.

— Бутерброды. — Канунников отряхнул руки и допил чай. — Спасибо, хорошие.

— Бутерброды у нас, майор. А у Волкова — пироги.

— Ах, да. Пироги, правильно. Он так сказал.

— Ну и что ты об этом думаешь?

— Мало информации, чтобы думать. Пока мы можем только верить или не верить.

— Захвата планеты не предвидится? — с сомнением произнес генерал.

— А сейчас у нас что, если не захват?

— Я имею в виду полномасштабную оккупацию.

— До старта колонистов мы застрахованы от всего. А что будет после...

— Зависит от того, кто из них врет. — Смертин поджал губы и повозил по столу диск. — А врать могут и те, и другие. Майор! Ну-ка, ответь: если бы ты сам был резидентом...

— Говорил бы аборигенам все, что угодно, но действовал бы в интересах своего государства. Ясно, господин генерал. Вы хотите сказать, что Колыбель и Сфера представляют для нас одинаковую опасность. По-моему, это не так. Волков прав: Миссия уже на Земле. Эта сторона зашла дальше. И если Сфера пока угрожает нам лишь фактом своего существования, то Колыбель уже вторглась.

— Ну а сам Волков? Он что, по культурному обмену к нам прибыл?

— Учитывая ситуацию, я бы назвал действия резидента корректными.

— Ты бы назвал?! — Смертин удивленно воззрился на Канунникова. — Сегодня у нас прибавилось тридцать две вдовы и двадцать сирот!

— Учитывая ситуацию, — мрачно повторил майор, — перестрелка с Доберманами была неизбежной, и она произошла не по инициативе Волкова. Это тоже исходило от Миссии.

— И «Данциг»?

Николай умолк и осторожно отодвинул стакан.

— Вероятно, взрыв парома был элементом внедрения, — буркнул он. — Хотя это не может быть оправданием.

— На твоем Волкове трупов больше, чем на ком бы то ни было.