Андрей Спиридонов - Нф-100. Хроники Эллизора. Сокрушение башни

Нет, "глухарь" в роли Чужестранца никак не подходит! И вот ещё странность: когда промелькнул тут этот Чужестранец, реальность Варлаама его стараниями была в самозахлопнутом состоянии и, судя по всему, раскрылась только недавно - в момент похода в зоны за металлом, будь этот поход всё же неладен! Спрашивается тогда, откуда и как сей Чужестранец сюда проник, если это невозможно даже для такой почти всесильной спецслужбы как VES? Этого Варлаам, несмотря на весь свой опыт, никак не мог понять... Если только, конечно, Чужестранец не является "странником"... Но до сей поры Варлаам в "странников" не верил. Считал, что это нечто из разряда фантомов, типа "летучего голландца", "снежного человека" или "чёрного альпиниста". То есть, не воспринимал всерьёз, ведь очевидно же, что во всяком серьёзном и обширном роде деятельности неизбежно возникают свои суеверия и легенды - и не просто возникают, но и, рано или поздно, воплощаются в тех или иных зримых образах. Но одно дело фантом - мелькнул, напугал, испарился... Другое дело - конкретный, можно сказать, личный персонаж: появился, кого-то спас, кого-то - сокрушил по-настоящему! Чужестранец явно не фантом, вот что. Но кто он и откуда, пока что даже для самого Варлаама оставалось неведомым. Или, помимо VES, появился ещё кто-то, имеющий к реальностям доступ? Но чтобы этот доступ иметь, нужны не только очень большие средства, нужны знания и технологии, сопоставимые, а то и превосходящие то, что имеются у VES. А это всё же маловероятно. Даже он, Варлаам, обладая энергией целого атомного реактора, не может прыгать из реальности в реальность, когда заблагорассудится, ему бы, опять же, эту за собой сохранить!

Мелодичная трель звонка у входа прервала тревожные мысли Верховного мага. После того, как Варлаам позволил дверям открыться, в прихожей появился Геронтий.

- Всё готово! - доложил он.

- Что ж, действительно пора... - ответил маг и они двинулись длинными подземными переходами по направлению к секретному бункеру, куда были сведены все рычаги управления предстоящей операцией.

Ещё по дороге Геронтий осмелился спросить:

- А как обстоит дело с послом Болфусом в Эллизоре? Вы отозвали его?

Варлаам даже не моргнул:

- Да, конечно, - сказал он, подумав про себя: "Наверное, я на самом деле старею. Как я мог забыть про этого тщеславного мальчишку?" Но подумал маг об этом с явным облегчением: если это именно та несуразица, которая мысленно мучила его последнее время, то, тогда, всё хорошо - мальчишкой Яковом-Болфусом, как пустячком, можно и пожертвовать, пренебречь, хотя и, чисто по-человечески, жаль, ведь он мог стать настоящим его учеником, если бы, конечно, удачно сошлись звезды, как здесь, в Маггрейде, любил говорить простой народ.

За оставшееся до полуночи время Корнилий успел вспомнить всю свою жизнь - и как-то внутренне окаменел: уж больно, по большому счету, была эта его жизнь несуразна и никчемна. Хотя его родители и уцелели во время "Второй мировой", но последующие затяжные клановые войны погубили их. Отец погиб во время отражения одной из варварских атак на их небольшой клан, а мать чуть позже умерла от голода, отдавая почти всю скудную пищу ему, малолетнему Корнилию.

Из того раннего своего детства ему запомнился такой эпизод: тесный и мрачный подвал какого-то полуразрушенного дома, в которую набились самые разные люди, в основном - беженцы, они с матерью ютятся в углу на полусгнившем матрасе, а рядом сидит уже не молодой, но крепкий дядька в грязной камуфляжной форме, вероятней всего - из торговцев-"мешочников", и, не скрываясь, пластает перочинным ножом кусок сала, затем аккуратно уложив это сало на сухой хлебец-галлету, отправляет в рот. А он, маленький Конилий, жадно и неотрывно смотрит, как сало исчезает во рту у этого дядьки в камуфляже, но знает, что просить нельзя: не только не дадут, но могут и прогнать, как попрошайку, с насиженного места. В конце концов, Корнилий не выдерживает, утыкается в юбку матери и плачет почти беззвучно, стараясь сдерживать рыдания и всхлипы, потому что громко плакать тоже нельзя, за это могут даже убить.

От этих неожиданных воспоминаний стражника Корнилия аж передернуло. Давненько ничего такого не приходило на ум! Да, он чудом спасся тогда, фактически, он выжил только благодаря тому, что его приютил клан Эллизора, дал кров, обучение и службу. Однако, как он всем этим распорядился? Ответ был парадоксальным: как мог, так и распорядился... Точнее, как получилось! Его ли прямая вина, что начальником и благодетелем на годы и даже десятилетия стал не кто иной, как главный хранитель Закона Анасис? Ему Корнилий и был предан, и разве преданность сама по себе плохое качество? Да и не сразу, порой, поймешь, что предан ты совсем не тому человеку и, посредством того, не совсем тем идеалам. Вероятно, еще и потому пристрастился Корнилий к горячительным напиткам и, позже, к наркотикам, что всё же совесть томила его, не давала спокойно почивать на стражнических эллизорских лаврах. Собственно, это и была вся жизнь, не считая ещё болящей бездетной супруге, о которой без малого десть лет он имел попечение, как об инвалиде и которая теперь, волею судеб, осталась на попечение Совета Закона Эллизора, а он, ее неудачливый супруг, влачил в общем-то жалкое существование вынужденного эмигранта, охраняя атомный реактор в Тот-Вирленде. Реактор, который должен способствовать уничтожению и его супруги-инвалида в том числе... Вот ведь коллизия!

Итак, нужно действовать! Вот только, как рассчитать время? В какой именно момент нужно перевести те рычажки на пульте верхнее положение? Разумеется, до полуночи, до времени, о котором говорил Авраам, но можно ли это сделать значительно раньше, выйдет ли в таком случае реактор из строя, или это необходимо проделать более или менее близко по времени к началу пуска, чтобы реактор крякнул с гарантией?

Всего этого Корнилий в точности не знал, и посоветоваться ему на своём стражническом посту было совершенно не с кем.

Глава ТРИДЦАТАЯ

ПОХИЩЕНИЕ БЕЛЛЫ

Есть такое понятие, как "эксцесс исполнителя".

Разумеется, Геронтий не мог за всем уследить и его ошибкой было то, что он не сопроводил свой же приказ - поместить Магируса в особую тюрьму -комментарием, что это должна быть отдельная камера. Тем более, начальник полиции не мог предполагать, что его посадят Магиурса в одну камеру с таллайским шпионом Яр Кингом. Но именно так в особой тюрьме и сделали. Причем, если таллаец содержался прикованным к вделанному в стену кольцу, то ученого Магируса поместили в ту же камеру не связанным, с совершенно свободными руками. Это стало ещё одна роковая ошибка тюремной администрации. Потом уже будет поздно выяснять, что это было: недосмотр, злой умысел или даже, хуже того, умысел не злой, а проказливый (досадить талалйскому шпиону содержанием в одной тесной камере с вонючим стариком из Вирленда)... Хотя общий оправдательный мотив отыскался: в связи с профилактической посадкой всех подозрительных элементов в Маггрейда (а такого рода элемент оказался весьма многичесленным!) по всем камерам шло уплотнение.