Фрэнк Херберт - Муравейник Хеллстрома

— По-моему, вы ошибаетесь. Может быть, они уже напали на вас. Этот город, может быть, полностью в их руках. Шериф уж точно!

— Я приказываю тебе оставаться там, где ты есть, со всеми приданными тебе группами, — сказал Перуджи.

— Мы могли бы доставить вас в клинику Портленда меньше чем за два часа, — предложил Джанверт. — Я собираюсь звонить…

— Я приказываю тебе не звонить в центр, — прервал его Перуджи.

— Думаю, у вас поврежден рассудок. В клинике вас исследуют и скажут, что вам впрыснули.

— Вряд ли. Господи! Она сказала, что это гормоны или что-то в этом роде.

— Вы верите этому?

— Возможно, она сказала правду. На этом все. Делай, как я сказал. — Он уронил руку на кнопку отключения связи.

Проклятье! Каждое движение требовало столько усилий. Перуджи отложил передатчик и направился в ванную. Холодный душ. Это как раз то, что ему нужно. Если бы ему только удалось полностью прийти в себя. В ванной все еще поблескивали капельки, оставшиеся от купания Фэнси. Перуджи встал под душ, держась одной рукой за трубу, а другой нащупывая кран. Холодная вода. Он повернул кран до упора. При первых же каплях холодной воды боль в голове и груди стала нестерпимой. Шатаясь, Перуджи вышел из-под душа, хватая ртом воздух, не выключив воду. Он вывалился из ванной, оставляя мокрые следы на полу, опрокинул остатки кофе со столика, но даже не заметил этого. Постель! Ему нужна постель. Перуджи бросил свое мокрое тело на постель и перевернулся на спину. В груди полыхал пожар, кожа покрылась мурашками от озноба. Было холодно! Он выгнул спину, попытался обернуть вокруг себя простыню, но пальцы вдруг разжались и рука бессильно упала на край постели. Перуджи умер еще до того, как его безжизненные пальцы коснулись пола.

Слова Нильса Хеллстрома: «По широко распространенному во Внешнем мире мнению, невозможно сопротивляться проявлениям природы. Необходимо понять, что мы осваиваем уже существующие формы, приспосабливаясь к неизбежным изменениям, вызванным нашим влиянием на природные процессы. Способ борьбы диких Внешних с насекомыми на многое проливает свет. Противопоставляя себя мощному проявлению жизни, дикие невольно побуждают своих противников усиливать свою защиту. Яды Внешних приносят мгновенную смерть большинству насекомых. Но у тех, кто выжил, развивается иммунитет — способность потреблять яды, не принося организму вреда. Возвращаясь в чрево земли, выжившие передают иммунитет новым поколениям».

Спокойная и деловая атмосфера, царившая в Муравейнике, всегда действовала на нее успокаивающе после возвращения из Внешнего мира. Она восхищалась той ловкостью, с которой работники занимались каждый своим делом, без суеты, со спокойствием, присущим людям, точно знающим, что им нужно делать. Сопровождающий ее по знакомым галереям эскорт был проникнут тем же духом. Поэтому она не думала о нем, как о захватчиках. Это были ее знакомые. Приятно, конечно, иногда покинуть пределы Муравейника, но еще лучше возвращаться назад. Особенно сознавая, что ночная вылазка позволила пополнить генные запасы Муравейника. Муравейник успокаивал душу и тело просто тем, что окружал ее со всех сторон.

Внешние могут быть молодцами, особенно дикие мужчины. В свои пятьдесят восемь лет Фэнси дала Муравейнику девять детей, рожденных от Внешних отцов. Это большой вклад в генный пул. Она понимала генные пулы так же, как она понимала насекомых. Фэнси была специалисткой. Внешних мужчин и муравьев она любила больше других.

Иногда, наблюдая в лаборатории за муравьиной колонией, Фэнси чувствовала, что и для нее предназначено создать со своими подопечными новую колонию, может быть, даже стать их Праматерью. Возможно, Фэнси понадобится время на химическую акклиматизацию, чтобы они приняли ее к себе. В своих факториях она могла создать эскорт, сопровождавший бы ее в глубь Муравейника, как свою королевскую стражу. Фэнси будет муравьиной королевой. Муравьи, москиты, другие насекомые не выказывали никаких признаков недовольства при вмешательстве Фэнси в их дела. Когда она это поняла, для нее было легко представить себе Муравейник как свою собственную колонию.

Так сильно ею овладело воображение, что, когда ее ввели к Хеллстрому, она посмотрела на него поначалу с королевским снисхождением, не обратив внимания на состояние, в котором он находился. Хеллстром отметил, что Фэнси все еще одета в меховое пальто, взятое ею со склада, и что она была чертовски довольна собой. Кивком он отпустил охрану. Они отступили в тень, но настороженности не утратили. Приказания Салдо на этот счет были точными. Многие работники службы безопасности признали тот факт, что Салдо обладал качествами, требующими послушания. В этой комнате внутренней службы по крайней мере половина работников чувствовала необходимость подчинения.

— Ну, Фэнси, — сказал Хеллстром, но умышленно нейтральным голосом.

Рядом с Хеллстромом стоял стол, и Фэнси, опершись на него, улыбнулась ему.

Хеллстром отодвинул стул и тяжело опустился на него. Он посмотрел на нее:

— Фэнси, не объяснишь ли ты мне, чем, по твоему мнению, ты занималась прошлой ночью?

— Я провела ночь, спариваясь с грозным мистером Перуджи, — сказала Фэнси. — Он оказался столь же грозным, как и любой другой Внешний мужчина, с которым мне довелось встретиться раньше.

— Ты кое-что взяла со склада, — сказал Хеллстром. — Расскажи нам об этом.

— Только это пальто и ампулу наших мужских бридинг-гормонов, — сказала Фэнси. — Я его накачала.

— На него они подействовали?

— Как обычно.

— Ты проделывала подобное раньше?

— Много раз, — сказала она. Хеллстром вел себя как-то странно.

Хеллстром задумчиво кивнул, пытаясь выискать тайный смысл в поведении Фэнси, который мог бы подтвердить его подозрения в том, что бессознательно ее действия выражали самые насущные требования Муравейника. Пополнение генного пула, конечно, положительный фактор, и поступление генов Перуджи можно только приветствовать. Но она вынесла во Внешний мир ценнейший секрет Муравейника, рисковала открыть Внешним их глубокие познания в механизме действия человеческих гормонов. По ее собственному же признанию, делает она это не в первый раз. Если только Внешние узнают о некоторых вещах, которые способен делать Муравейник с химией человеческого организма…

— Ты с кем-нибудь об этом говорила? — спросил Хеллстром. Очевидно, должно обнаружиться некое обстоятельство, способное объяснить подобное поведение.