Энди Вейер - Марсианин

Высказывались самые безумные догадки. Кто-то считал это совершенно новой программой. Другие тревожились, что это решительный шаг к отмене «Ареса-4» и «Ареса-5». Большинство думало, что речь идет об «Аресе-6».

– Решение было непростым, – сообщил Тедди собравшейся элите. – Но я выбрал «Айрис-два». «Маневра Рича Пэнелла» не будет.

Митч стукнул кулаком по столу.

– Мы сделаем все от нас зависящее, – сказал Брюс.

– Если позволено спросить, что повлияло на твое решение? – поинтересовался Венкат.

Тедди вздохнул.

– Это вопрос риска, – ответил он. – «Айрис-два» рискует одной жизнью. «Рич Пэнелл» – шестью. Я знаю, что у «Рича Пэнелла» больше шансов сработать, но не думаю, что в шесть раз больше.

– Ты трус, – сообщил Митч.

– Митч… – начал Венкат.

– Ты чертов трус. – Митч проигнорировал Венката. – Просто думаешь о том, как минимизировать свои убытки. Подстраховаться. Тебе плевать на жизнь Уотни.

– Разумеется, мне не плевать, – ответил Тедди. – И меня тошнит от твоего инфантилизма. Можешь орать сколько влезет, но все остальные должны вести себя как взрослые люди. Это вам не телешоу; более рискованное решение не значит лучшее.

– Космос опасен! – рявкнул Митч. – Это наша работа! Если хочешь безопасности, иди возглавлять страховую компанию. И кстати, речь сейчас идет не о твоей жизни. Команда сама в состоянии принять это решение.

– Нет, не в состоянии! – рявкнул в ответ Тедди. – Они выступают в качестве заинтересованной стороны. Как, очевидно, и ты сам. Я не собираюсь рисковать пятью жизнями ради спасения одной. Особенно когда мы можем спасти ее, не рискуя.

– Дерьмо собачье! – Митч вскочил с кресла. – Ты просто убедил себя, что зонд сработает, чтобы не рисковать. Ты бросил его там умирать, ублюдочный сукин сын!

Он вылетел из комнаты, хлопнув на прощание дверью.

Через несколько секунд Венкат последовал за ним, бросив:

– Прослежу, чтобы он успокоился.

Брюс ссутулился в кресле.

– Твою мать, – произнес он дрожащим голосом. – Ради Бога, мы ведь ученые. Так какого же черта?!

Энни тихо собрала вещи и спрятала в портфель.

Тедди посмотрел на нее.

– Извини, Энни. Что тут скажешь? Иногда мужчины позволяют тестостерону взять верх…

– Я надеялась, что он надерет тебе задницу, – прервала его Энни.

– А?

– Я знаю, ты заботишься об астронавтах, но он прав. Ты действительно чертов трус. Будь у тебя яйца, мы могли бы спасти Уотни.

Льюис!

Привет, командир.

В процессе подготовки и самой экспедиции на Марс я работал с Вами два года. Думаю, я неплохо Вас знаю. Полагаю, Вы все еще вините себя за положение, в котором я оказался, невзирая на мой предыдущий имейл, где я просил Вас не делать этого.

Вы столкнулись с невероятной ситуацией и приняли трудное решение. Такова уж Ваша командирская доля. И Ваше решение было верным. Задержись Вы еще на чуть-чуть, и МВА бы опрокинулся.

Уверен, Вы проиграли в голове все возможные сценарии, а потому знаете, что не могли поступить иначе (разве что прибегнуть к экстрасенсорным способностям).

Возможно, Вы думаете, что потеря члена экипажа – самое ужасное, что может произойти. Глупости. Потеря всего экипажа гораздо хуже. Вы этого не допустили.

Однако нам нужно обсудить еще один важный вопрос: почему диско? Я могу еще понять сериалы 70-х – всем нравятся волосатые люди и огромные воротники. Но диско? Диско?!

Фогель проверил положение и ориентацию «Гермеса» относительно проекции траектории. Как обычно, все сошлось. В этой миссии он выступал не только химиком, но и полноценным астрофизиком, хотя его обязанности навигатора оказались до смешного простыми.

Компьютер знал курс. Знал, когда отклонить корабль, чтоб ионные двигатели были нацелены нужным образом. И знал местонахождение корабля в любой временнóй точке (его с легкостью можно было рассчитать на основе положения Солнца и Земли, а также точного времени по бортовым атомным часам).

Обширные познания Фогеля по астродинамике могли пригодиться только в случае полного отказа компьютера или другого чрезвычайного происшествия.

Закончив проверку, он провел диагностику двигателей. Они работали на максимальной мощности. Все это Фогель проделал из своей каюты. Каждый бортовой компьютер мог управлять всеми системами корабля. Давно миновали те дни, когда астронавтам приходилось идти непосредственно к двигателям, чтобы проверить их.

Закончив работу на сегодня, он наконец получил возможность прочитать почту.

Просматривая сообщения, которые НАСА сочло достойными передачи, он сначала прочитывал самые интересные и при необходимости писал ответы. Ответы сохранялись и отправлялись на Землю со следующей передачей Йоханссен.

Его внимание привлекло письмо от жены. Озаглавленное unsere kinder («наши дети»), оно содержало только присоединенный файл с изображением. Фогель поднял бровь. Сразу несколько вещей привлекли его внимание. Во-превых, слово kinder должно было быть написано с большой буквы. Хелена, учитель грамматики в бременской школе, вряд ли могла допустить подобную ошибку. Кроме того, между собой они нежно называли детей die Affen [27].

Когда он попробовал открыть файл, программа просмотра изображений сообщила, что он не читается.

Фогель прошел по узкому коридору. Каюты экипажа располагались возле внешней оболочки постоянно вращавшегося корабля, чтобы максимизировать искусственную гравитацию. Как обычно, дверь Йоханссен была открыта.

– Добрый вечер, Йоханссен, – сказал Фогель. Экипаж придерживался единого расписания сна-бодрствования, и приближалось время отбоя.

– А, привет, – ответила Йоханссен, отрывая глаза от компьютера.

– У меня компьютерная проблема, – объяснил Фогель. – Я подумал, ты можешь помочь.

– Конечно, – сказала она.

– Сейчас твое личное время, – заметил Фогель. – Возможно, завтра, когда ты будешь на дежурстве?

– Давай сейчас, – ответила она. – Что случилось?

– Это файл изображения – мой компьютер его не открывает.

– Где он? – спросила Йоханссен, стуча по клавиатуре.

– В моей папке. Называется kinder.jpеg.

– Давай посмотрим.

Ее пальцы порхали над клавиатурой, на экране открывались и закрывались окна.

– С заголовком у него определенно не все в порядке, – сказала она. – Возможно, поврежден при загрузке. Давай-ка посмотрим при помощи шестнадцатеричного редактора, может, удастся что-то получить…

Несколько секунд спустя она сказала:

– Это не jpeg. Простой файл с ASCII-текстом. Больше напоминает… ну, я не знаю, что это. Похоже на кучу математических формул. – Она показала на экран. – Можешь в этом разобраться?