Кир Булычев - Голые люди

Слезы лились по щекам Не-лю, когда она рассказывала мне, как ее изнасиловал этот военный маньяк, другие женщины молчали, но по их глазам я догадывалась, что и им пришлось испытать это страшное унижение.

- Вот сидит Ут-пя, - сказал капитан, указывая на полного музыканта.

- Разве вы угадаете в нем тонкого ценителя поэзии, диалектика и острослова?

- Вы о ком? - спросил Ут-пя и начал дуть в дудочку. Пронзительно и однообразно.

- О тебе, несчастный, о тебе, - сказал Ут-бе-бе.

- А я не жалуюсь, - сказал штурман. - Наконец-то я получил свободу и слился с природой.

И он запустил такую трель, что нам пришлось замолчать, пока штурман не насладится свободой.

- Я тоже подвергся ударам, - сказал капитан.

- И я! - вмешался молодой и внешне приятный Ут-бе-бе.

- А может быть, стоило связать этого бандита и оставить его в пещере? Пускай отдыхает, - предположила я.

- И погубить невинного человека?

Нет, они были гуманистами, а гуманисты такого рода опасны тем, что найдут словесное оправдание любому поступку. Сейчас они борются за право каждого человека на жизнь. Но завтра могут с таким же энтузиазмом броситься в бой за уничтожение реакции.

- Не надо его губить, - сказала я. - Достаточно обезвредить.

- Но вязать веревками разумное существо - это немыслимо! - сообщила нам Не-лю.

- Я тоже не вижу в этом смысла, - поддержал ее капитан Ут-дирек. - Ведь нам некуда деться.

И я поняла, что в его словах есть печальный смысл. Ну хорошо, уберу я их угнетателя, оставлю их снова, как и в начале пути, свободными.

И куда они денутся? Они же утонут в этом каменном стакане, заблудятся в лесу или же, оказавшись в цивилизованных местах, будут разоблачены и попадут в лапы ликвидаторов. Но куда и как пристроить их? Об этом я еще не знала. И допускала даже, что не узнаю без совета с более опытными и доброжелательными коллегами. Тот же Юра Вспольный, милый мужчина из русского посольства, - он знает местные языки и обычаи. Или профессор Никольсон...

- Пожалуй, как наступит ночь, я убегу отсюда, - сказала я. - Я постараюсь отыскать добрых и умных людей.

- Очень опасно убегать от господина Сато, - сказал По-из. - Господин Сато может наказать.

- Он может нас наказать только тогда, когда вы это позволите, сообщила я пришельцам.

Все согласились со мной, потому что признали мою правоту.

- Но он не спрашивает нашего разрешения, - сказала умудренная Не-лю.

- А вы тоже не спрашивайте, - сказала я, и после этого наша дискуссия зашла в тупик. Голые люди как бы символизировали большую и лучшую часть человечества, которая предпочитала покоряться власть имущим и таким образом выживала в тяжелые времена. Я же относила себя к бунтарям, которым не суждено дожить до рассвета.

- Сейчас обстоятельства переменились, - заявила я. - Вы не одиноки.

Я с вами.

Никто не спорил, только По-из сдержанно заметил, что Матура можно отнести к союзникам Сато.

Я поклялась, что с Матуром справлюсь в одиночку, и только тогда в рядах покорных рабов произошел раскол. На мою сторону перешел молодой человек Ут-бе-бе, который воскликнул:

- Нельзя отступать бесконечно! Мы теряем интеллектуальное превосходство над этим маленьким чудовищем. Мы глупеем, так как в рабстве все глупеют!

- Только не это! - ахнула Не-свелю.

- Мы его обезоружим, когда он уснет, - заявил Ут-бе-бе.

- И свяжем! - поддержала его Не-свелю.

- И будем ждать, когда вы приведете помощь, - согласятся наконец капитан.

Я обрадовалась, что дело сдвинулось с мертвой точки.

- Только не отступать, не пасовать, не трусить, - потребовала я. - Как только кто-то даст слабину, Сато станет втрое нахальнее.

И тогда все пришельцы поклялись великой клятвой долины Колючих Роз, традиционной на планете Дом, что будут совместно бороться против произвола и угнетения и не отступят, даже если им будет грозить смерть.

Мне трудно сказать, сколько было тогда времени, но день клонился к закату. Облака нависали столь плотно и низко, что в стакане царили сумерки.

Я велела пришельцам спокойно дожидаться вечера. Я возьму на себя нападение на Сато. Я его обезоружу. Остальные должны по мере сил помогать мне или по крайней мере не мешать. В случае необходимости - нейтрализовать Матура. Хотя вряд ли этот толстый трус посмеет вмешаться в бой.

На этом подготовка заговора завершилась - мне жутко хотелось есть.

Но Сато куда-то спрятал припасы - наверно, в подземном ходе, а мне не хотелось начинать военные действия раньше времени. Я не была окончательно уверена в тех, кого собиралась освободить. Вдруг в самый решительный момент они разбегутся?

... Сато вылез из подземного хода и внимательно осмотрел берег.

Пришельцы разбрелись по нему в поисках скудных плодов земли. Я же улеглась за кустом, намереваясь немного подремать.

Так что, когда Матур, завидев обожаемого Сато, пригибаясь, подошел к нему, они меня не заметили.

- Господин Сато! - прошептал Матур. - Тебя пиф-паф!

Он показал, как некто зловещий целится в Сато и стреляет. Сато понял. И спросил по-английски:

- Кто? - Он знал несколько английских слов - то ли помнил с войны, то ли поднабрался в лесах.

Я приподняла голову, наблюдая за Матуром.

Он выразительно обрисовал ладонями мою фигуру и показал, крутя пальцами над головой, что у меня короткие вьющиеся волосы.

- Да, - сказал Сато. - Хорошо.

- Я, - Матур ткнул себя пальцем в грудь, - друг. - Он перевел палец к груди унтер-офицера. - Сато, - опять палец в действии, - друг Матур. Сато давай Матур камни.

- Камни?

Из-под ног Матур поднял несколько камешков и стал смотреть сквозь камешек на небо.

- Камни! - повторял он. - Рубины. В мешочке. Дай мне. Я - хороший.

Сато не понял или сделал вид, что не понял.

Мне надоело их слушать, и я сказала по-японски:

- Директор Матур просит вас поделиться с ним рубинами, которые лежат у вас в мешочке.

Сато не удивился тому, что я лежу так близко, хмыкнул и сказал:

- Передай ему, что он будет мой хороший друг много ночей и тогда я дам ему камешки. Но не сегодня.

Что я Матуру и сообщила. К большому неудовольствию индуса. Причем, как мне кажется, он был больше недоволен тем, что я услышала их разговор и донос Матура на меня.

Сато обогнул куст и встал надо мной.

- Ты хотела меня убить? - спросил он.

- Нет, - ответила я.

- Он говорит, что хотела.

- Пускай говорит.

Я всей шкурой чувствовала приближение опасности. Ну что ж, может, лучше и не ждать темноты?

Я продолжала лежать, чтобы казаться безопасной. Но, видно, моя нагота натолкнула Сато на обычную для него светлую мысль.

- Матур! - позвал он. - Это твоя жена.

- Да, господин!