Фред Саберхаген - Шива из стали

Проклятье. В общем, эта женщина и в самом деле знает его как облупленного.

И вдруг, пока Гарри сидел в баре, она вошла через ту самую дверь, на которую он глазел. На воротнике её новехонького комбинезона блестели лейтенантские петлицы.

Гарри подумал, что она хороша как никогда.

– Гарри, ты готов?

– Всегда готов. А ты?

– Я тоже. И капитан со своей командой.

– Ещё бы. А как там наш император?

– О, этот явится. Юлий со своим отборным экипажем. – Бекки помолчала. – Я бы могла их сразить, разве нет?

– Меня ты, детка, однажды сразила наповал. Насколько я припоминаю.

– Конечно, Гарри. – Бекки бросила взгляд на наручные часы. – До старта всего два часа. Я только что проснулась. Тебе следовало бы отдохнуть.

– Уже. Вот так я и отдыхаю. Сидя в баре.

И в этот миг взвыли все сирены до единой. Опять.

Люди выслушивали последние инструктажи перед надвигающимся испытанием, кое-кто уже начал последнюю проверку бортовой аппаратуры и систем, когда в их сознание грубо вторглась какофония и вспыхивающие сигналы тревоги.

Неведомый нарушитель спокойствия не деликатничал, варварски прерывая все дела, заглушив слова прямо посреди разговоров.

Гарри и Бекки попытались сказать друг другу «Прощай», хотя бы беззвучно. Им пришлось примириться с тем, что согласно плану Марута, они отправлялись в битву на разных кораблях. Но если новая тревога – не чья-нибудь идиотская шутка или недосмотр, если грядёт бой, то совсем не такой, к какому они готовились.

Гарри Сильвер автоматически подскочил, испытывая убийственную уверенность лишь в одном: на всей базе не найдётся ни единого безумца, способного избрать этот час и эту минуту для объявления учебной тревоги. Во рту у Гарри вдруг пересохло. Но первая мысль, молнией пронёсшаяся у него в сознании в этот миг, принесла с собой нечто вроде извращённого воодушевления: «Если в ближайший час нас тут всех перебьют, не придётся хотя бы проводить этот идиотский рейд».

15

Оба ринулись к двери, но не успел Гарри добежать до неё, как его остановил приказ коменданта Норманди, раздавшийся через его персональный коммуникатор:

– Сильвер, это боевая тревога. Прошу вас пойти и проследить, чтобы все катера непременно взлетели. – Во время подготовки она детально обсуждала с ним возникающие трудности, так что теперь ей вовсе не требовалось излагать свои сомнения по поводу надёжности каждого ингредиента получившегося винегрета – от пилотов до аппаратуры.

– Есть, мэм!

Бекки тоже остановилась и теперь вопросительно поглядела на него.

– Подыми «Волшебницу» за меня, детка, – сказал Гарри. – У меня вдруг наклюнулась другая работа. – В несостоявшейся атаке на Летний Край она должна была управлять сворой Марутовских разлюбезных ботов, но внезапно расклад игры разительно переменился. Теперь уж никто не потащит боты в бой, и Бекки неизмеримо полезнее на борту настоящего боевого корабля. Она тоже слышала приказ.

– Нам так и эдак потребуется пару минут, чтобы приготовиться к старту. Попробую дождаться тебя.

Может, ему и удастся обернуться за пару минут, а может, и нет. Целоваться на прощание времени не было, но Гарри всё-таки его нашёл. Если уж берсеркеры надумали прийти, могут и обождать секунд десять.

А затем оба ринулись бегом, Бекки на несколько шагов впереди. В последний момент Гарри хотел окликнуть её, убедиться, что она не покинет его ни при каких обстоятельствах. Когда же долг развёл их пути, Гарри провожал взглядом Бекки, мчавшуюся грациозными, длинными шагами, пока она не скрылась из вида за углом.

Гарри тоже мчался бегом среди топота ног бегущих по коридорам людей. Его отсутствие в рубке «Волшебницы», бесспорно, немного задержит дело, так что Бекки, наверное, стартует последней. Но особой роли это не сыграет. А Гарри будет куда спокойнее, если его женщина будет на борту его собственного корабля, а не какого-нибудь другого.

Из всех находившихся на базе лишь считанные единицы были одеты в скафандры, и задача надеть скафандр была фактически первостепенной для всех, кто остаётся на станции.

Не все, кто попадался Гарри на глаза, бежали вооружаться или по своим боевым постам. В самые первые мгновения тревоги некоторые мешкали, почему-то не желая принять происходящее за чистую монету. Тут и там слышалось недовольное ворчание. Дела пошли не так, как задумано. Снова эти чёртовы сирены и звонки, – что там ещё на сей раз? Опять вторжение разведывательного берсеркера? Или эти чокнутые из сил самообороны Бани влезли, куда не положено?

Едва добравшись до того места, где крохотные кораблики пытались взлететь в космос, Гарри убедился, что интуиция не подвела Клер Норманди, и его помощь необходима по меньшей мере одному или двоим. У одного довольно неопытного пилота возникли проблемы со шлемом; как оказалось, это ему только померещилось, но в результате катер всё равно оказался практически парализован. Гарри присел на корточки около незадачливого пилота, и спокойным голосом шаг за шагом описал надлежащую процедуру. Не прошло и половины минуты, как все трудности были преодолены.

Ещё час назад Марут упорно отказывался допустить, чтобы Гарри стартовал в своём собственном корабле. Не раз и не два капитан мрачно предрекал, что «Волшебница» тотчас умчится прочь и больше не вернётся.

Почти сразу же стало ясно, что на сей раз берсеркеры вторглись в систему с куда более серьёзными намерениями, чем в прошлый. Голос робота-информатора, раздавшийся в наушниках всех людей, ещё не покинувших базу или стартовую площадку, известил их, что вторжение вражеских сил в систему подтвердилось. От шести до восьми неопознанных объектов, идущих свободным боевым порядком, вынырнули из подпространства около двух часов назад на подступах к системе. Проекции курсов упомянутых объектов сходятся на Гиперборее.

Не прошло и двух минут, как появление восьмёрки разбойников подтвердилось.

Осознав, что чуть ли не все усилия и планы последних дней пошли прахом, каждый из людей отреагировал по-своему: чем бы ни окончился этот навязанный им оборонительный бой, ни о каком штурме Летнего Края не может быть и речи.

Боевой пост коменданта Норманди находился в зале вычислительного центра. Ради удобства она держала там запасной скафандр, и теперь, облачаясь в него, одновременно выслушивала доклады и раздавала приказания, настраивала большой головизор, стоящий посреди зала, чтобы получить полную картину оперативной обстановки. Уже когда она усаживалась в боевое кресло, какое-то приблудное воспоминание или случайная ассоциация навела её на мысль, что надо бы пораскинуть умом над тем, не приказать ли выпустить Кристофера Гавота из камеры.