Андрей Бочаров - Настоящая фантастика – 2013 (сборник)

– Это всё ваши идеи, Мак-Кинли! Это вы во всём виноваты! Я буду жаловаться в Совбез!..

– Что вы ревёте, как тельная корова, Джордан? – поморщился директор. – Откуда эти маргинальные манеры? Извольте выражаться яснее!

– Яснее?! – Профессор вдруг перешёл на свистящий шёпот. – Хофман сбежал!

– Что значит «сбежал»?! – нахмурился Мак-Кинли. – Каким образом?

– Исчез! – Джордан истерически хихикнул. – Буквально!

– Этого не может быть! – Лицо директора обрело каменную твердость. – Телепортация без технических средств невозможна в принципе. Это доказано. Он должен быть где-то в комплексе. Немедленно просканируйте помещения всеми доступными способами!

– Отсюда я не могу этого сделать! – снова панически вскрикнул профессор. – И выйти не могу! Этот… урод сломал блок управления переходным шлюзом.

– Спокойно, Мартин! – жёстко осадил его Мак-Кинли. – Не дёргайтесь. Я сейчас пришлю спас-команду. Потерпите несколько минут.

Экран погас. Профессор судорожно вздохнул и опасливо оглядел помещение экспериментального комплекса по модернизации биологических объектов, как он официально именовался. В сущности же, здесь занимались созданием различных боевых кибернетических систем, пока пять лет назад в институте не появился Мартин Джордан и не предложил принципиально иной подход – на основе живых организмов. Поскольку эксперименты по сращиванию живых существ с техническими устройствами официально были запрещены международной конвенцией ещё в 2025 году, новый проект, как водится, засекретили под «крышей» Агентства национальной безопасности. Сначала, естественно, были кошки, мышки, обезьянки. Потом понадобились добровольцы… За пять лет в результате неудачных экспериментов погибло двенадцать человек. Сэмюель Хофман был тринадцатым.

Вначале всё шло как обычно. Поэтапная модернизация отдельных органов и систем в теле Хофмана проходила без сюрпризов, до тех пор пока профессор не решил модернизировать гиппокапм[2] подопытного. Сразу после эксперимента парень впал в кому, из которой его вывести не удалось. Джордан, безрезультатно сутки провозившись с реанимационной камерой, отступился, мысленно поставил на подопытном крест и велел поместить тело в стерильный бокс.

Изменения начались на шестые сутки. Резко возрос пульс – до ста тридцати ударов в минуту, температура тела также поднялась на несколько градусов. Автоматика камеры отреагировала усилением подачи дыхательной смеси, но потом отключилась – подопытный задышал сам. Профессор решил, что это агония, но всё оказалось гораздо сложнее. Тело Хофмана начало расти! При этом следящий компьютер отметил резкое увеличение энергопотребления камеры – организм подопытного буквально высасывал энергию из питающих контуров прямо через датчики.

Почуяв неладное, профессор попытался прекратить эксперимент, но директор Мак-Кинли категорически запретил вмешиваться в процесс, заявив, что в состоянии контролировать ситуацию. И вот сегодня произошло то, чего Джордан опасался с самого начала…

Профессор ещё раз вздохнул, невольно передёрнув плечами, и покосился на светящийся контур шлюза. Оттуда донёсся неприятный шипяще-скрежещущий звук, и массивная плита люка медленно поползла в стену, открывая спасительный проход. Заворожённым взглядом Джордан уставился туда и не увидел, как за его спиной часть компьютерного комплекса пришла в движение, и на одной из панелей вдруг появились два огромных светящихся кошачьих глаза. Стремительная мутная тень метнулась через всё помещение к открывшемуся проходу, расшвыряв, как кегли, спас-команду в защитных скафах.

– Вот теперь он действительно сбежал… – прошептал помертвелыми губами тщедушный профессор и грохнулся в обморок.

3

Полукруглый низкий зал заседаний Совета безопасности ООН был полон. Но ни одной вспышки блица, ни одного «хлыста» микрофона не было видно. Пронырливые и вездесущие журналисты скорее всего даже не знали об этом необычном заседании. А между тем собрание в какой-то мере являлось судьбоносным для большинства жителей планеты. Впервые в истории ООН две её могущественные структуры проводили совместное совещание, и на повестке его стоял всего один вопрос: результаты и перспективы проекта «Зелёное око».

С тех пор как Экологический совет дал «добро» на запуск экспериментального комплекса по регенерации биоценоза, созданного группой российских учёных во главе с талантливым биофизиком Сергеем Богдановым, выделив для этого остров Маврикий в западной части Индийского океана, минуло восемнадцать месяцев.

Спутниковый мониторинг показал, что за это время остров вновь покрылся пышной тропической растительностью, отмечалось передвижение большого числа объектов размером от одного до нескольких футов. Была также зафиксирована стабилизация погодных условий над островом на всю глубину тропосферы, в то время как вокруг продолжали бушевать смертоносные тайфуны и ураганы. Зона эксперимента теперь действительно выглядела из космоса как зелёный глаз на мутно-сером лике планеты.

Однако многочисленные попытки проникнуть на остров и в прилегающую к нему акваторию и с воздуха, и с моря успеха не имели. При этом никакого явного защитного экрана приборы не отмечали. Просто где-то в паре миль от побережья глохли двигатели судов, самолётов и вертолётов, навигационное оборудование моментально выходило из строя, а у немногих смельчаков, пытавшихся добраться до острова вплавь, начинались такие жуткие галлюцинации, что двое или трое несчастных погибли, в панике захлебнувшись. Остальным же повезло больше – их подобрали патрульные корабли, плотно контролировавшие зону эксперимента.

– Господа! – обратился к собравшимся профессор Мбене. – Я полностью осознаю ответственность за нынешнюю ситуацию, ибо лично подписал санкцию на проведение эксперимента «Зелёное око». Но давайте всё же разберёмся: так ли опасна сложившаяся ситуация? И главное, чем она опасна для людей?

– Но разве данных недостаточно? – нервно дёрнул плечом сухой и подвижный первый секретарь Совбеза, Луи Тревеньян.

– Какие данные вы имеете в виду, коллега? – нахмурился могучий и вальяжный председатель Совета безопасности Курт Виттенхайм.

– Ну как же?! – зачастил Тревеньян. – Все попытки войти в зону эксперимента закончились провалом, плюс погибли люди!..

– Они погибли по собственной вине! – парировал тучный, всё время потеющий эксперт Экологического совета по морской флоре и фауне Иван Тодоров. – Сказано же: карантинная зона! Зачем полезли?..

– Зачем полезли – вопрос риторический, – отмахнулся Тревеньян. – Главное, что это «Око» не желает ни с кем общаться! Иными словами, господа, вывод очевиден: сложнейшая техника вышла из-под контроля. А уж как всегда поступали со взбесившимися машинами…