Василий Головачев - Последний джинн

– Я имел в виду, что трудно догадаться о возможностях этого нашего предка, глядя на него как на скелет. Хочу потрогать его на ощупь.

Он двинулся к трубе.

– Может быть, не стоит? – неуверенно проговорила Лилия. – Хозяин будет недоволен.

– Я только посмотрю.

Игнат постучал костяшкой согнутого пальца по ребру, прислушался к звонкому эху. Потом прошелся вдоль трубы, глянул на торец, направился к другому концу трубы.

– Ага, здесь дырка.

Он скрылся из виду.

Лилия переступила с ноги на ногу, не решаясь следовать за ним.

– Иди сюда, – глухо донесся голос Игната.

Лилия подбежала к торцу трубы, заглянула внутрь, вошла в рваное полутораметровое отверстие, больше напоминающее пробоину, а не люк. Под ногами задребезжал гофрированный пол.

В трубе было темно. Лишь по стенам змеились серебристые паутинки свечения, складываясь в замысловатый муаровый узор.

Игнат стоял перед полупрозрачной выпуклой перегородкой, похожей на бок надутого воздушного шара, закупорившего трубу.

– Работает, – с азартом сказал он, оглядываясь; глаза Ромашина засветились тигриной желтизной. – Чуешь?

Лилия прислушалась к шелестящей тишине гигантской металлической кишки, которой стал остов Червя Угаага.

– Там какой-то провал…

– Не провал – вход в открытый срез «струны». Заглянем одним глазом?

– Я боюсь! – честно призналась Лилия.

Игнат хмыкнул.

– Волков бояться – в лес не ходить. Посмотрим – и назад. Давай руку.

Лилия робко подала ему руку, Игнат нагнул голову, уперся ладонью в «пузырь», и тот лопнул по вертикали, выпуская облако холодного пара.

Они протиснулись в образовавшуюся щель. «Пузырь» зарастил ее, выгнулся упругой выпуклостью, подталкивая гостей в спины.

Игнат напрягся, пытаясь остановить его принуждение, успел увидеть, как багрово светящиеся изнутри перепончатые стены трубы вспыхнули в микроволновом диапазоне, и сознание поглотила черная бездна, прыгнувшая на них со всех сторон.

Тихо вскрикнула Лилия.

Тихо вскрикнула…

Падение!

Полет…

Игнат шумно выдохнул воздух, осознавая, что пережил самый настоящий бросок на «струну» метро. «Червивый» терминал не стал никого спрашивать, надо ли зашедшим в него существам куда-либо лететь, он просто выполнил свою работу.

Лилия вскрикнула еще раз.

Игнат нащупал ее возле себя, обнял. Включилось сознание, потом зрение. Тело казалось рыхлым, пропитанным водой, как тающий снежный ком. Хотелось лечь и закрыть глаза.

«Каково же Лилии?» – мелькнула мысль.

– Ничего, я в норме, – слабо проговорила она, отвечая на его мысленный вопрос. Впрочем, размышлять над ее телепатическими способностями было недосуг.

– Мы куда-то стартанули.

– Я уже поняла.

Игнат осмотрелся.

Короткий сплюснутый тоннель с гофрированными сморщенными стенами. В стенах паутинки свечения. Похоже на «желудок» Червя, из которого их вынесла «струна» метро. Но дышится трудней, и сила тяжести иная, не марсианская. И не земная.

– Пошли искать выход.

– Куда нас занесло?

– Сейчас посмотрим.

«Селим узнает – голову оторвет!» – трезво подумал Игнат. Однако делать было нечего, надо было выяснять, куда их зашвырнуло «червивое» метро, и выпутываться из этого дурацкого положения.

Но выйти из «желудка» не менее дохлого Червя, чем тот, что послал их сюда, оказалось не просто. Дверь из тоннеля-трубы не открылась.

– Ну и запах тут! – сморщила нос Лилия.

– Мало кислорода плюс масса испарений, – рассеянно произнес Игнат, прикидывая, каким образом выйти наружу.

Он не знал, что точно в такую же ситуацию когда-то попадал его дед Игнат, но в отличие от того случая у деда был неймс, с помощью которого отряд Ромашина-старшего и выбрался из бункера «червивого» метро.

Игнат ощупал горячую и твердую перегородку, за которой ощущался короткий, поднимающийся вверх коридорчик, а за ним – пустое пространство большого объема. Перегородка была тонкой, всего сантиметров десять толщиной, и, скорее всего, раньше сворачивалась как лист, освобождая проход. Однако никаких запорных механизмов Игнат не видел, а нейтрализатора молекулярных связей, способного пробить дыру в любом материале, у него не было.

– Давай вернемся, – предложила Лилия.

– Ну уж нет! – Игнат упрямо боднул воздух лбом. – Пока не выясним, куда мы попали, не вернемся.

Он тщательно обследовал перегородку экстрасенсорным «локатором», примерился и одним ударом пробил в ней приличную дыру. Замер, ожидая реакции защитной автоматики.

Стук упавших кусков перегородки стих, из коридорчика по ту сторону не донеслось ни звука.

Игнат нанес еще удар и еще, пока не получилось отверстие, достаточное для прохода.

– Подожди здесь.

Он пролез на ту сторону коридора, осмотрелся.

Коридор представлял собой поднимающуюся вверх неровную пещерку с грудами рухнувших с потолка камней и песка. Освещался он через щель в дальнем конце, которая явно вела наружу.

Игнат пробрался к щели, раскидал камни, протиснулся и выглянул из пещеры.

По глазам резануло светом. Но он все же успел разглядеть серебристое небо, яркое, с перламутровым отливом, ледяные с виду столбы и снежные горы вдалеке. Хотел было вылезти из пещеры совсем, но вспомнил о спутнице.

Вернулся, помог ей перебраться из камеры «червивого» метро в коридорчик, и они один за другим протиснулись в щель на вершине снежного с виду бугра.

В нескольких шагах от ледяного нароста, в котором и находился выход из метро, начинался обрыв. Высота скалы была не менее километра, и у невольных путешественников захватило дух.

Рядом с их скалой и до неблизкого горизонта высились такие же скалы необычной формы, крученые, обросшие белыми перистыми крыльями. Подножия скал тонули в сизо-белом тумане, сквозь который изредка протаивала бугристая поверхность снежной пустыни.

Небо над головой казалось твердым, но по этой тверди то и дело пробегали странные судороги-всполохи, и оно превращалось в туманную пелену, светящуюся изнутри. Солнца здесь не было, но света хватало, так что можно было разглядеть детали пейзажа до мельчайших подробностей.

– Где мы? – прошептала Лилия.

Игнат обошел бугор с дырой на вершине, глянул на ландшафт с другой стороны.

Лес редких скал, на самом деле представляющих конгломераты сросшихся гигантских белых крыльев и перьев, здесь заканчивался, а за ним начиналась очень необычная снежно-перистая пустыня, напоминающая скопление замерзших фонтанов и волн. Пустыня уходила за горизонт, пугая своей таинственностью и размерами. Лишь где-то там, на тонкой грани снега и неба виднелась розовая полоска, нарушающая цветовое однообразие пейзажа.