Тамара Крюкова - Призрак Сети

Стриженая подвела Ильку к пожарной машине. Их обступили люди. На юного героя смотрели с уважением, а он робел и чувствовал себя несчастным, как никогда. Вокруг было слишком много необъяснимого. Сам уклад жизни здесь был непонятным и странным. Илька не знал, как себя вести, чтобы не выдать, что он здесь чужой. Он затравленно огляделся по сторонам.

Корреспондентка по-своему истолковала его нервозность. Она поднесла к Ильке микрофон и ободряюще улыбнулась:

– Не волнуйся. Смотри на камеру, а говорить будешь сюда.

«Точно – придурковатая», – подумал Илька, когда стриженая сунула ему под нос какую-то чурку. Он посмотрел, куда она велела. Безбородый мужик с гладким, как коленка, лицом наставил на него непонятную штуковину с трубой, в которой светилось что-то вроде глаза.

– Как тебя зовут?

– Меня? Илька, – буркнул он.

– А фамилия?

Илька в замешательстве молчал, прикидывая, что от него требуется, то ли прозвище, то ли название его деревни. К счастью, вместо него ответила пучеглазая старушка. На носу у нее были нацеплены два кружка, отчего глаза казались такими огромными, что Ильке даже стало страшно: вдруг они вывалятся из орбит.

– Кречетов он. Илюша. Я их соседка по площадке, – охотно пояснила бабка.

Корреспондентка задала еще несколько вопросов, после чего Илька окончательно убедился, что она дурочка. Разве нормальный человек станет спрашивать: страшно ли ему было? О чем он думал, когда лез? И стал бы он в другой раз спасать ребенка из пожара? Если бы стриженая не обещала ему помочь, он бы и морочиться не стал отвечать на такие глупости, но теперь приходилось нехотя выдавливать из себя односложные ответы. Самого Ильку занимал один-единственный вопрос: как вернуться?

– Назад мне надо, – наконец не выдержал он и отстранил чурку, которую девица все время пихала ему под нос.

– Хорошо. Не буду тебя больше мучить. Ты знаешь, как позвонить родителям? – спросила стриженая.

Илька помотал головой. К сердцу подкатил комок страха. Он явственно ощутил, что сейчас должно произойти что-то ужасное, чего нельзя допустить. Но тут на помощь снова пришла пучеглазая бабка.

– Иван Степанович в командировке. Он часто ездит. Большой начальник. А Наталья Павловна на экскурсию поехала. Будет после выходных, – бойко отрапортовала всеведущая соседка.

– Значит, ты дома один? – спросила корреспондентка.

Илька молча кивнул.

– И ключи заперты. Да, задача, – задумчиво произнесла стриженая.

– Может быть, можно через нас? – услужливо предложила бабка.

Все посмотрели на шестой этаж. Между балконами было, по меньшей мере, метра два. Илька перевел взгляд на стриженую. Судя по всему, несмотря на обещание, она не больше других знала, как ему помочь. Все складывалось хуже некуда.

– Мне надо назад, – в отчаянии повторил Илька, как будто это могло что-то изменить.

– Попробую договориться с пожарными, – сказала корреспондентка.

Она деловито направилась к пожарным объяснять суть проблемы. Видя, с какой уверенностью девушка разговаривает с взрослыми мужиками, Илька испытал к ней некоторое уважение. Переговоры длились недолго. Старший пожарный подошел к Ильке и одобрительно похлопал его по плечу.

– Что-нибудь придумаем. Такому мальцу надо помочь, – сказал он.

Илька понял, что самое страшное осталось позади…

Глава 26

Самое страшное осталось позади. Размазывая по лицу копоть, Илья привалился к дереву. Сил хватало только тупо смотреть, как Третьяк развязывает Строжича. Илья еще не пришел в себя после пережитого потрясения и даже не осознавал, что совершил героический поступок. Все происшедшее было как во сне. Хрусткий валежник, с треском ломающийся под ногами. Огонь, вцепившийся в штанину. Бьющий в нос едкий запах гари. Как будто не он, проваливаясь, взбежал по тлеющим деревяшкам, а потом волоком тянул старика, на ходу сбивая огонь. Тогда его мозг и тело словно жили порознь. Он не отдавал отчета своим действиям, двигаясь, как на автопилоте. Задумайся он хотя бы на миг, и он не смог бы броситься в пламя.

Рассвирепев, что у него отняли жертву, огонь с треском перемалывал сухие деревяшки. Огромный кострище бушевал во всю мощь. Точно огненный дракон, он с ревом тянул ввысь рыжие головы, взметая искры и опаляя своим дыханием все вокруг.

К Илье постепенно возвращалась способность мыслить. Только теперь он осознал, какой опасности подвергался, и запоздало испугался. Ноги у героя стали ватными, и он без чувств повалился на песок.

Повязка упала с глаз Строжича. Колдун сощурился, привыкая к свету. Глаза слезились. Сквозь влажные радуги постепенно проступило бородатое лицо Третьяка. Ведун поискал глазами. Увидев лежащего на земле рыжего мальчишку и склонившегося над ним волкодава, старик заволновался. Освободившись от пут, он тотчас бросился к мальчонке.

Илья скоро пришел в себя. Строжич с облегчением улыбнулся. Вокруг глаз старика веером разбежались морщинки.

– Ожил. Ты, пострел, в вирий не торопися. Нам еще к князю надобно. Вижу, не зря ты от мамки в рать сбёг. И меня на старости лет на большое дело подвигнул. Я с тобой не токмо провожатым пойду. Вместе будем с недругом биться.

– Так вы к князю Олексе собрались? – спросил Третьяк и добавил: – Славное дело – родину защищать. И я с вами.

В это время деревенские продолжали в панике улепетывать восвояси. Уже подбегая к деревне, люди услышали позади истошный женский крик. От этого безумного, душераздирающего вопля кровь стыла в жилах. Крик зацепился за вершины деревьев и то ли эхом, то ли всхлипом отдался в листве. Все оцепенели. Никто не сомневался, что жуткий зверь настиг свою жертву и начал расправу.

Некоторых чужая агония подстегнула припустить шибче прежнего под укрытие надежного огорода, но большинство в растерянности остановились. Беда сбила людей в кучу. Они стягивались вместе и озирались в немом вопросе, кого недосчитались? И снова где-то в лесу заголосила баба:

– Сынку!!!

Вторя ей, навзрыд заплакал младенец, и тотчас тоненько захныкал еще один малютка. Узнав голос свояченицы, гончар воскликнул:

– Это ж Пелагея с ребятишками. Мужики, айда за мной.

Несколько отчаянных мужиков последовали за гончаром. За ними двинулись Марфа и жена гончара.

– Вас тут не хватало. А ну бегите за огород, – скомандовал гончар.

– Ты не больно ершись. Пелагея мне сестра, – огрызнулась Марфа.

Времени на пререкания не было. Гончар махнул рукой. Мужики, а следом бабы поспешили на крик.

В сосняке, прижимая к себе двух плачущих ребятишек, стояла Пелагея. Женщина походила на умалишенную. Рот перекосился в крике. Из-под сбившегося платка на лицо растрепанными прядями свисали волосы. Увидев своих, она запричитала в голос: