Дело совести (сборник) - Блиш Джеймс Бенджамин
— В общем, я поднялся на корабль. У меня не было времени спасти кого-то, кроме себя. Они все время меня преследовали, но не стреляли. Кажется, один из их кораблей до сих пор обращается вокруг Ганимеда.
— Мы прочешем небо и все выясним. Но с кораблем все равно ничего не сможем поделать, разве что держать под наблюдением. Очевидно, вы выпрыгнули с парашютом?
— Да. Другой возможности не было. Они меня пытались перехватить во что бы то ни стало. Сейчас они, без сомнения, нашли мой корабль, да и координаты колонии им уже известны.
— О, они им известны с самого начала, с момента основания нашей колонии, — сказал Рулман. — Вы смелы, мистер Свени, и вам сопутствует удача. С вашим появлением вернулось то тревожное чувство, которого я не знал уже много лет, с момента нашего побега. Остается еще одна проблема.
— Какая? Если я могу вам помочь…
— Надо сделать один анализ, — сказал Рулман. — Ваш рассказ кажется весьма правдоподобным, во всяком случае, все факты сходятся. Вы существуете, но мы должны кое в чем убедиться.
— Конечно, — согласился Свени. — Начнем сразу.
Рулман взмахнул рукой и вывел его из кабинета через низкую каменную дверку. Они вышли в коридор, так похожий на переходы подземных поселений на Луне, что Свени даже не старался запомнить дорогу. Естественная гравитация и свежий воздух успокаивали. Не беспокоил Свени и предстоящий анализ. Или эксперты управления Центра достаточно правильно «склеили» его, Свени, или… или у него уже не будет шанса стать настоящим человеком.
Кивком Рулман направил Свени в проем новой двери. Они оказались в прямоугольной комнате с низким потолком, десятком лабораторных столов и множеством разнообразных стеклянных предметов. Как и во всех помещениях на Луне, работали кондиционеры. Кто-то вышел из-за дистиллятора, в котором бурлила какая-то жидкость. Свени увидел, что это невысокая девушка с блестящими волосами, белыми ладонями и аккуратными маленькими ногами. На ней были белая рабочая куртка и сливового цвета юбка.
— Здравствуйте, доктор Рулман, — обратилась она к ученому. — Могу я чем-то помочь?
— Можешь, если оставишь ненадолго без присмотра дистиллятор, Майк. У нас новичок. Мне нужен тест на идентификацию. Справишься?
— Думаю, смогу. Надо только приготовить сыворотку. — Она подошла к другому столу, достала ампулы и принялась их встряхивать, рассматривая на просвет в лучах настольной лампы.
Свени наблюдал за ней. Он и раньше видел женщин-техников, но все они были так… далеки, и никто из них не держался с такой свободной грацией. У него немного закружилась голова, и он понадеялся, что его некоторое время ни о чем не будут спрашивать. Ладони вспотели, и так пульсировала кровь, что он испугался, как бы не заплакать.
Он неожиданно почувствовал себя мужчиной, и ему это совсем не понравилось.
Но его осторожность куда-то пропала. Он вспомнил, что девушка при его появлении совсем не удивилась, как и те адаптанты, что привели его в колонию. Почему? Доктор Рулман, наверняка, не был единственным, знавшим всех членов колонии в лицо, но он-то удивился при виде нового человека. К сегодняшнему дню поселенцы Ганимеда должны были изучить лица друг друга до мельчайшей морщинки, помнить наизусть жесты, манеры поведения, все достоинства и недостатки товарищей.
Девушка взяла Свени за руку, и на миг цепочка его мыслей прервалась. Что-то больно укололо его в кончик среднего пальца, и Майк стала отбирать капли крови Свени, перенося в лужицы голубоватой жидкости, расположенные на стеклянной пластинке. Такие стекла Свени уже доводилось видеть — предметные стекла микроскопов.
Его мысли неохотно вернулись к главному вопросу. Почему местная молодежь не удивилась его появлению? Может, все дело в возрасте? Колонисты-основатели должны знать любого товарища в лицо, но колонисты второго поколения могут вовсе не удивиться, увидев незнакомое лицо.
Второе поколение?.. Значит, колонисты могли иметь детей! Об этом Свени и понятия не имел: на Луне о детях не упоминали. Конечно, лично для Свени это ничего не меняло. Ни в малейшей степени.
— Вы дрожите! — обеспокоено сказала девушка. — Я старалась уколоть не очень больно. Может, вы лучше присядете?
— Садитесь, садитесь! — тут же воскликнул Рулман. — Вам и так пришлось перенести большое напряжение. Ручаюсь, все пройдет через минуту.
Свени опустился на табурет и постарался поскорее освободить голову от посторонних мыслей. Девушка и Рулман тоже уселись возле стола, изучая в микроскоп пятнышки крови Свени.
— Группа крови нулевая, резус-фактор отрицательный, — сказала девушка. Рулман стал записывать. — Ц — отрицательная, CDE/CDF, Лютерн-А — отрицательная, Колли-Седане — отрицательная, Льюис-А — минус, Б — плюс.
— Гмм, — протянул Рулман, слив все звуки в один. — Даффи-А — минус, Джейн-А и У — плюс, иммунопластичность по Бредмери — четыре, несерповидная. Очень чисто. Что скажешь, Майк?
— Хотите, чтобы я сравнила данные? — спросила девушка, задумчиво глядя на Свени.
Рулман кивнул, девушка подошла к Свени, и в другом его пальце появилась еще одна дырочка. Когда она отошла, Свени услышал новый щелчок пружинного ланцета. Он увидел, как из него выскользнула игла и коснулась пальца девушки. Наступила тишина.
— Совпадает, доктор Рулман.
Рулман повернулся к Свени и впервые с момента их встречи улыбнулся.
— Вы прошли тест, — сказал он с явным и неподдельным удовлетворением. — Добро пожаловать, мистер Свени. Теперь нам необходимо вернуться в мой кабинет, там мы сможем поговорить о вашем устройстве и работе. Работы у нас очень много. Спасибо, Майк.
— Всегда к вашим услугам, доктор Рулман. До свидания, Свени, очевидно, мы с вами еще не раз встретимся.
Свени неуклюже кивнул в ответ и только в кабинете Рулмана окончательно пришел в себя.
— Для чего был этот анализ, доктор Рулман? Вы определяли параметры моей крови? И что вы можете сказать?
— Для меня он означал и означает вашу честность, — сказал Рулман. — Группа крови и другие факторы передаются по наследству. Они очень строго следуют законам Менделя. И параметры вашей крови показывают, что вы и в самом деле тот, за кого себя выдаете — потомок Боба Свени и Ширли Леверо.
— Понимаю. Но вы сравнивали мою кровь с кровью девушки. Для чего?
— Для уточнения некоторых частных факторов, возможных только внутри семьи, но невозможных в общей массе людей. Видите ли, мистер Свени, по нашим данным, Микаэла Леверо — ваша племянница.
4По крайней мере, в десятый раз за последние два месяца Майк в изумлении уставилась на Свени. Она была удивлена и встревожена одновременно.
— И кто только, — спросила она, — вбил тебе это в голову?
Вопрос, как и всегда, таил в себе опасность, но Свени не медлил с ответом. Майк уже привыкла, что он медленно отвечает на вопросы, а иногда словно и вовсе их не слышит. Необходимость в осторожности была для Свени абсолютно очевидной, и он оттягивал момент, когда его уловки будут раскрыты. Пока что не появилось подозрений, что он сознательно избегает трудных или опасных для него тем.
Но рано или поздно они возникнут, и в этом Свени был уверен. Он не имел опыта обращения с женщинами, но успел уверовать, что Майк — исключительная представительница прекрасного пола. Быстрота ее восприятия иногда казалась ему телепатическим ясновидением. Он обдумывал ответ, облокотившись о поручень и глядя вниз во Впадину. С каждым днем время обдумывания приходилось сокращать, хотя вопросы не становились проще.
— Полиция Порта, — сказал он. — На такой вопрос у меня есть два ответа, Майк. Если я не мог узнать что-то от мамы, тогда источником информации для меня была полиция. Их разговоры я подслушивал по уцелевшим линиям связи.
Майк тоже смотрела вниз, в туман Впадины. Стоял теплый летний день, и очень долгий — в три с половиной земных дня. Спутник сейчас находился на солнечной стороне Юпитера и вместе с ним все ближе подходил к Солнцу. Ветер, обдувавший камни долины, был нежен, оставляя в неподвижности гигантские побеги ползучих растений, заполнявших дно долины множеством жестких листьев, похожих на миллионы зелено-голубых лент Мебиуса.
