Брайан Олдисс - Малайсийский гобелен

Мне необходимо вести себя лучше. Я должен прекратить всякий флирт с Бедалар. Я должен быть безупречным, если хочу быть сильным. Или постараться быть чище. Я чувствовал себя немного виноватым, оттого что переспал с девушкой де Лам-банта. Все произошло случайно. Я потерял контроль над своими чувствами. Одним из этих чувств было вожделение. Я не должен играть роль предателя генерала Геральда в реальной жизни. Мне необходимо быть благородным, таким как принц Мендикула. Тогда я завоюю свою принцессу. С этого момента нужно начать новую жизнь.

Я не хотел всю жизнь быть актером.

Добрый совет — вот что мне нужно. И деньги для охоты тоже. Ладно, еще целая неделя впереди. Возможно, поможет гороскоп Симли Молескина.

А через джунгли моего воображения уже двигались чудовищные твари.

Дорога, по которой я шел, вела через площадь Руппо мимо разрушенной триумфальной арки, реликвии уже забытой победы. Под тенью арки сидел астролог. Я всегда видел его здесь, когда шел в театр этой дорогой, которой — я это точно знал — опасались ходить мои кредиторы.

Закоулки Малайсии кишели магами и астрологами, как пауками. Этот отличался от остальных, он был молодой, полный и жизнерадостный — редкие качества для такой профессии. Он сидел в кресле, расположенном на грубо сколоченной платформе, на которую был наброшен восточный ковер. Рядом с ним лежали магические книги, одну из которых, как я знал, он сам написал. Книга называлась «Происхождение человека», и в ней приводились доказательства, что человек произошел от козлов и их предшественников. Звали астролога Филибус Партере.

Сейчас перед ним стояла клиентка. Астролог глядел поверх ее головы с выражением, говорившем о том, что он в хороших отношениях с различными богами там, на небесах.

Сверху через каменную кладку арки, поросшую папоротником, проникал луч солнца, освещавший сцену внизу. Казалось, волосы стоявшей перед Партере девушки вот-вот загорятся. Возможно, она умышленно выбрала эту позицию. Золотая аура бросала отблеск на лицо астролога и подсвечивала букетик цветов, венчавших пучок убранных лентой волос на макушке. Я узнал эти локоны и выразительно женственную фигуру. Солнце освещало звезду малайсийской сцены. Перед Партере стояла пленительная Ла Сингла.

Аудиенция подходила к концу. Ла Сингла поблагодарила астролога хорошо отрепетированными жестами. Когда она повернулась, чтобы уйти, я незаметно подкрался сзади и схватил ее за талию, одновременно целуя в бархатную щечку.

— Ох, Периан, негодник, я думала — боже, отпусти, не целуй меня на виду у всех!

— Ты вернулась из Вамонала. Так долго мы были в разлуке…

— Умоляю, давай снова расстанемся. — Она полушутя-полусерьезно оттолкнула меня. — Не трогай меня, пожалуйста. Мой муж стал очень ревнив.

— Ревнив, ревнив, все ревнуют, но все хотят одного и того же. Почему нельзя жить самому и давать жить другим? Допустим, я пересплю с тобой, чтобы отдать дань твоей очаровательной красоте, а через полчаса то же самое сделает твой муж. И что, от него убудет?

Она окинула меня сердитым взглядом.

— Любовь не просто соединение двух тел. Нельзя разделять душу и тело. Ты бесчувственный. Тебе знакомы зависть, унижение, поражение? Позволь сказать тебе, ты считаешь Поззи старым, но каждый раз, когда он прикасается рукой к другой женщине или даже нежно смотрит на нее, меня одолевает ревность. Я вполне понимаю его ревность, даже когда она уже невыносима и душит меня.

Я попытался взять ее за руку, но она снова выдернула ее.

— Ты не слушаешь, что я говорю. Тебе нужно повзрослеть, Периан.

— Успокойся, крошка. Ты же знаешь, твой муж доверяет мне.

— Вся беда в том, что он не верит мне. Поззи — старая лиса, он чует обман, даже если ничего не произошло. Он говорит, что я слишком хорошенькая и от этого все мои беды. Возможно, это и в самом деле так.

— Милая Сингла, какую тяжелую ношу тебе приходится тащить, — сказал я и рассмеялся.

— Ты мало знаешь о сложностях жизни.

— Вамонал сделал тебя капризной. Я добрый малый, но моя жизнь это сплошные затруднения.

Про себя я подумал: здесь что-то не так. И Ла Сингла, и Кемперер обычно посещали астролога, который живет почти напротив их дома. Только нужда в сохранении тайны привела ее к другому астрологу. Да она и сама только что проговорилась: муж не доверяет ей, и у него есть на то основания, стало быть, дорогая крошка дала для этого новый повод. У нее появился новый любовник. Кто из актеров мог им быть? Не де Ламбант, конечно, он бы обязательно похвалился. И не Портинари. Возможно, Чоссер. Этот может. Он всегда спокоен, выдержан, только глаза горят под темными бровями. Да, пожалуй он.

Ла Сингла игриво кольнула меня взглядом и слегка качнула бедрами.

— Ты ведешь слишком беспутный образ жизни.

— Как раз сейчас, моя хорошенькая Сингла, у меня есть твердое намерение изменить свой характер, но только не в ближайшие полчаса. Никто в Малайсии не осмелится оспаривать, что тебе нет равных по красоте, особенно по вечерам при свете рампы, поэтому, естественно, твой муж немного в тебе не уверен. Давай, Сингла, подари мне дружеский поцелуй, а потом и я засвидетельствую Поззи твою верность и успокою его. Идет?

— Периан, мне не до шуток. Женщины всегда страдают. Мужчины, вроде тебя, которые только притворяются любящими, усугубляют их страдания.

— Ты сегодня не в духе. Пойдем ко мне, я облегчу твои страдания и развею твою печаль.

Я взял ее за руку, и она вынуждена была остановиться. Когда она повернулась ко мне, я привычно отметил, что брови у нее, пожалуй, слишком густые, а на верхней губе — золотистый пушок. Она глядела как бы сквозь меня, обдумывая мое предложение.

— Жизнь очень трудна, Периан. Пожалуйста, не пользуйся этим. Оставайся моим другом, если можешь. Мне будет легче, если ты сможешь разубедить маэстро Кемперера. Послушай, после полудня мы собираемся в театр Гарино «Тени Поднебесной». Ты должен пойти с нами.

— А я слышал, что великий Гарино в городе. Лучше, конечно, чем Твртко.

— Поззи боится, что Гарино помешает нам сделать хороший сбор. Поэтому мы идем посмотреть, что он ставит. Ты тоже пойдешь и замолвишь за меня доброе словечко. Ну, пожалуйста…

— Все устрою, в обмен на обычную услугу. Взяв ее за талию, я попытался увести ее на боковую дорожку. Но она сильно ударила меня в висок.

— Черт бы тебя побрал. Я уже сто раз отработала твою поддержку.

— Отличный способ ты избрала на этот раз! — в голове гудело. — Ты очень игрива.

— Я уже достаточно наигралась.

— Кто же этот счастливчик, обладающий твоим неразделенным вниманием и для которого разделяются твои ножки?