Борис РУДЕНКО - Журнал «Если» 2009 № 12

— Вам стоит отдохнуть, – сказал я. – Вы можете расположиться по своему усмотрению.

Вообще-то для подобных гостей на борту Машины предназначены две каюты. Каждая – на два места, но в случае необходимости после небольшой трансформации может принять и третьего, и четвертого. Третья каюта – моя. Но в такие тонкости я их посвящать не стал, предложив все три на выбор. Эти несколько дней я могу провести и в рубке. Как ни странно, они заняли только одну каюту, разместившись там вчетвером. Впрочем, их отношения меня совершенно не касались. Пора было начинать движение к пункту назначения, туда, где через несколько дней откроется «нора». Я убрал зонтик, поднял якоря и плавно послал Машину вперед.

Мы добрались до стены засветло практически без приключений. Все это время мои гости, изможденные перенесенными невзгодами, дружно спали. Во всяком случае, мне так казалось. Но едва Машина сбросила обороты двигателя и остановилась, за моей спиной звякнула, раскрываясь, дверь. Чуть покосившись назад, я убедился, что не ошибся в своем предположении насчет того, кто станет первым посетителем рубки. Это и в самом деле оказался Орсам. Он не только отдохнул, но и побрился. Не скажу, что его гладкая физиономия стала для меня более привлекательной, но по крайней мере острой антипатии не вызывала.

— Где мы находимся? – спросил он.

— Сейчас вам лучше всего вернуться в каюту и как следует упаковаться в кокон, – озабоченно проговорил я. – И разбудите своих друзей, им нужно сделать то же самое. Будет здорово трясти.

Орсам вгляделся в обзорные экраны.

— Что это? – потрясенно сказал он.

— Плато, – пожал я плечами. – Нам предстоит на него забраться. Уходивший вертикально в небо серый монолит, казалось, не имел пределов ни в высоту, ни по протяженности. Его верхняя грань терялась где-то в облаках. Направо и налево стена простиралась от горизонта до горизонта.

— Это возможно?

— Вполне, – кивнул я. – Хотя и непросто.

— Другого пути нет?

— Наверняка есть. Никакая дорога не может быть единственной. Где-то стена, возможно, пониже. А где-нибудь, может быть, даже существует совсем легкий, удобный подъем. Только я не знаю, где именно. И если мы потратим время на его поиски, то гарантированно не успеем к открытию «норы». Поэтому нам придется забираться именно здесь. Зато могу вас порадовать: там, наверху, не бывает камнепадов.

— Но как вы собираетесь это сделать?

— Можете понаблюдать сами в кресле резервного пилота, если сумеете покрепче привязаться, – сказал я, не скрывая гордости за мою Машину. – Но сперва все же разбудите и устройте понадежнее своих коллег.

На корпусе откинулась крышка, и из недр Машины, влекомая двумя турбинками, вертикально стартовала балка подъемника, вытягивая за собой невесомые тросы, сотканные из мономолекулярных нитей. Установленная на балке видеокамера транслировала убегающую вниз серую неровность скалы, счетчик отщелкивал преодоленные метры. Когда счет достиг двухсот, я уменьшил скорость подъема, выбирая место для стыковки с монолитом. Повинуясь моим командам, балка прижалась к стене вплотную. Лазерные резаки внедрились в камень, высверливая глубокие отверстия, в которые выдвинулись телескопические стержни. Включился насос, подав в скважины реологическую жидкость, мгновенно затвердевшую под действием электрического поля, превратив балку и монолит в единое целое.

— Внимание! Начинаем подъем! – предупредил я.

С легким шумом заработали лебедки. Нос Машины задрался, и она неторопливо поползла вверх.

— Я надеюсь, тросы достаточно прочны, – осторожно осведомился Орсам.

— Безусловно, – заверил я его. – Не знаю случая, чтобы они порвались. По сути, для подъема нам хватило бы и одного. Остальные три – просто страховка. Основной риск в другом. Например, если часть скалы, к которой прикрепилась балка, не связана с монолитом. Словно кирпич в кладке, который забыли обмазать раствором, понимаете?

— Я понимаю, – подтвердил Орсам угасшим тоном. – Но если мы все же упадем?

— Тогда мы разобьемся. Но в нашем случае все в порядке, – тут же продолжил я. – Сканирование не обнаружило существенных трещин в камне.

Больше Орсам вопросов не задавал. Он не отрывал взгляда от экрана заднего обзора, следя за тем, как удаляется почва. Выражение его лица при этом ясно показывало мне, что поступал он так совершенно напрасно. Неведение о происходящем ему было бы полезнее. Его спутники, с комфортом упакованные в своих каютах в аварийные коконы, полагаю, чувствовали себя намного лучше.

Подъем шел в тишине, изредка нарушаемой скрежетом корпуса Машины о камень и слабым жужжанием механизмов. Я внимательно смотрел вперед, то есть вверх, контролируя скорость подъема и состояние крепежа. Через сорок минут первая стадия подъема завершилась. Якоря Машины намертво соединили ее со скалой, а балка отстыковалась и вновь отправилась вверх. Эту операцию нам предстояло проделать еше несколько раз…

На высоте полукилометра Машина вошла в плотный слой облаков. Даже инфракрасное зрение Машины не позволяло обеспечить обзор более чем на десяток метров. Для технологии подъема этого было вполне достаточно, но все же испытываемые мною ощущения не относились к числу приятных. А вот Орсам, напротив, несколько успокоился, лишившись возможности запугивать себя созерцанием огромной высоты, на которую забралась отнюдь не приспособленная к полетам Машина.

Подъем с промежуточными остановками занял более шести часов. Когда Машина выбралась на горизонтальную поверхность плато, начинался вечер. Местное солнце, которое я увидел здесь впервые, опускалось к горизонту. По сравнению с моим родным Солнцем, оно было чуть больше и немного краснее. Над нашими головами плыли облака – обычные облака, которые несут дождь, снег или град, но уж никак не каменные бомбы.

Я услышал шаги в коридорчике: гости выбрались из коконов и пришли в рубку осмотреться. Специально для них я включил установку панорамного обзора с увеличением изображения.

— Не предполагала, что на Фенебре есть такие места, – сказала Зета.

Мертвый, изломанный камень окраины плато метров через пятьсот сменялся холмами, покрытыми синевато-красной травой. Исключая эту окраску, пейзаж выглядел почти альпийским.

— Я тоже, – сказал я и обернулся к ней, пораженный неожиданной мыслью: – С чего вы решили, что на плато есть кларкит? До нас здесь не было ни людей, ни автоматических аппаратов, это я знаю совершенно точно.

Прежде чем ответить, она глубоко вздохнула, отвела глаза в сторону, и я тут же понял: Зета готовится солгать. Что-то слишком много врут мне за последние сутки. Но делать этого ей не пришлось: в разговор вмешался Орсам.