Татьяна Минина - Исправленному верить (сборник)

Смысл сказанного доходил до Конрада долго, но Артур проявил терпение. Убедившись, что он понял и не собирается по этому поводу хвататься за сердце, Лейднер неумолимо продолжил:

– Когда я обратился к Швайгеру за помощью в лечении Марти, он сказал, что абсолютно бессилен. Он явно хотел побыстрее от меня отделаться: говорил, что спешит, ссылался на поручение Его Величества… Тогда я обратился к Карлу. Себастьян уже скакал за тобой, и я решил, что тебе может потребоваться помощник. Я пришел к нему всего лишь затем, чтобы попросить его вновь ассистировать тебе, ведь он уже работал с тобой. Надеялся, что это может помочь тебе, если ты все-таки вернешься. А Карл побледнел и начал заикаться, словно увидел привидение. Тогда, когда все только произошло, его страх был понятен – на его месте струсил бы любой, что уж говорить о не слишком умном юнце. Но теперь… Он испугался не суда и приговора, а меня. Очень сильно испугался, хотя никаких обвинений я не выдвигал. Я сразу почуял неладное и решил побеседовать с ним более подробно…

Продолжать Лейднер не стал, да этого и не требовалось. Конрад не сомневался в том, что при желании Артур может вытрясти правду даже из покойника. Карл всегда был трусоват, и откуда ему было знать, что внезапный визит Лейднера вызван отнюдь не проснувшимся подозрением. Щепотка соды… Они с Себастьянам полночи спорили о том, какой компонент мог так чудовищно исказить формулу, но даже представить не могли…

– Теперь их будут судить, – сухо сообщил Артур, поправив безукоризненно висящую портьеру. – Расследование возобновлено, так что будь готов к даче показаний. При аресте Швайгер сопротивлялся и кричал, что все это клевета, но не думаю, что его хватит надолго. Его участие в судьбе Карла слишком очевидно, чтобы отрицать сообщничество. Пятнадцать лет назад Швайгер входил в состав комиссии, расследовавшей обстоятельства трагедии, и именно его заступничество помогло Карлу избежать неприятностей. Учитывая признание последнего и мое свидетельство, Швайгер обречен. Тебе же будут возвращены твое место на кафедре, все регалии и должность лейб-медика. Все по твоему желанию, разумеется. Думаю, вопрос о создании собственной академии Его Величество также решит положительно.

Лейднер вновь отвернулся к окну, предоставив Бреннеру созерцать идеально прямую спину. Он сказал все, что считал нужным, но почему-то не спешил уходить, как бы мучительна ни была для него необходимость находиться рядом с Конрадом.

– Артур, я… Я не знаю, что и сказать…

– Можешь не говорить ничего.

– Прости, что…

– Нет! – В ровном, почти лишенном эмоций голосе на миг прорезалась сталь. Лейднер прекрасно владел собой, но у любой выдержки есть предел. – Нет, Конрад. Ты не виноват в том, что случилось с Эльзой. Но прощения у меня не проси.

Он лишь коротко кивнул, подтверждая, что понял. Артур сказал, что он не виноват… но они оба знают, что это не так. Если бы он хоть раз догадался посмотреть по сторонам, отвлекшись от своих гениальных открытий, если бы однажды обратил внимание на тех, кем обычно пренебрегал… Изменило бы это хоть что-нибудь? Ни ему, ни Артуру не дано знать этого. Но им придется смириться со своим незнанием, а заодно и с тем, что теперь им лучше держаться подальше друг от друга. Между ними легла слишком большая пропасть, и незачем пытаться перейти ее. Марти будет жить, улыбаться, дразнить Себастьяна и гулять с Густавом по пахнущему дымом Мерну, но Эльзу это не вернет. Они оба будут помнить об этом до конца своих дней. Но лучше помнить, чем каждый раз мучиться при встрече, пытаясь пойти против прошлого. Артур понял это первым. Конраду остается лишь согласиться…

Дверь за спиной Лейднера закрылась бесшумно, оставляя Бреннера наедине с сумбурно пляшущими в голове мыслями и проклятым зеркалом, отражающим сгорбившегося в кресле пожилого человека.

Полтора года спустя

Весна в Мерне всегда наступала рано и как-то сразу. Еще неделю назад укрытые снегом деревья и кустарники начинали зеленеть прямо на глазах, а вскоре на ветках появлялись и первые цветы: крохотные звездочки всех оттенков белого и розового. Гулять по весеннему городу можно было бесконечно, и Конрад Бреннер, декан медицинского факультета Мернского университета, прекрасно понимал нерадивых студентов, прогуливающих лекции. Временами ему самому становилось невыносимо находиться в душной аудитории, и тогда строгий профессор проявлял неслыханную щедрость, отпуская мучеников науки на пятнадцать минут раньше положенного. Сегодня же он превзошел сам себя, подарив изнывающим от необходимости сидеть в четырех стенах оболтусам целых полчаса. Конрад ничуть не жалел об этом. Возможность слегка удлинить прогулку до дома его только радовала. Впрочем, в последнее время его радовало почти все: от возможности вновь заниматься любимым делом до вида цветущей сливы, росшей под окном университета. Расследование обстоятельств смерти Эльзы Лейднер было завершено, коллеги хоть и не сразу, но все же приняли в свои ряды бывшего изгоя. Как и обещал Артур, ему были возвращены должность и профессорское звание, но уважение соратников по науке пришлось завоевывать заново. Конрад понимал их и философски относился к косым взглядам и неодобрительным шепоткам. Впереди было еще немало трудностей, но Бреннер верил, что сможет их одолеть. Жизнь постепенно возвращалась на круги своя…

– Ваше чародейство!

Истошный вопль, раздавшийся откуда-то из-за спины, заставил Конрада застыть на месте и пожалеть о своем решении не сбривать бороду. Ему очень хотелось заткнуть уши, но орущая галлюцинация, к несчастью, поразила и глаза.

– Ваше чародейство!

Детина, имени которого он не вспомнил бы даже на допросе, направлялся прямиком к нему. Парень сиял, как попавший под солнечный луч золотой, а за правую его руку робко цеплялось нечто еще более рыжее, чем он сам, и такое же веснушчатое. Конрад отстраненно подумал, что прыщей на квадратной физиономии изрядно поубавилось.

– Я тут это… Решил последовать вашему совету, – поразившись сложности произнесенного оборота, парень замялся, а потом махнул рукой и перешел на более привычный говор: – В общем, сделал я ноги из села. А то мамка совсем на хребет села. Ну и вот… – Он с гордостью перевел взгляд на свою спутницу. «Вот» смущенно захлопало небесно-голубыми глазами. – Какая уж тут Марыська! Да и с работой все в гору… Я уж второй помощник кузнеца! Скоро и вовсе первым стану, а там, глядишь… В общем, спасибо, ваше чародейство! Век благодарен буду… Эй, вы чего?

– Простите, я спешу, – с трудом сдерживая смех, сообщил Конрад. – Мое чародейство должно покормить кошку. Да-да, ту самую, – мстительно добавил он, заметив, как вытянулось лицо парня. – Не возражаете, если я пойду?