Эдди Шах - Второй мир

Мини-камера добросовестно показывала все. Вскоре все, кто смотрел на происходящее, без труда узнали декорации и место действия. Точно такую же сцену все они наблюдали совсем недавно.

Реальный Белый дом

2-й этаж

Центр управления безопасностью — в Реале и Виртуале

Реальное время: до контрольной точки 7 часов 9 минут

— Опять сцена смерти Монро, — угрюмо заметил Галлахер.

— Охренеть можно, — в сердцах бросил Мейснер. — Что там творится, хотелось бы знать?

Галлахер сделал вид, что не слышит.

— Твоя очередь, Дон. — Он обернулся к Клэнси.

Клэнси отодвинул Галлахера в сторону и пригнулся к микрофону:

— Стэнли!

Агент с ключом в руке повернулся лицом к мини-камере.

— Слушаю, мистер Клэнси!

— Высылаю на место бригаду экспертов-криминалистов. Ни к чему не прикасайтесь — ни к бутылке, ни к другим вещам. И главное, больше никого не пускайте в номер. Продолжайте обыск только визуальными методами.

— Есть! — Стэнли не нужно было повторять приказ начальника остальным агентам, так как все они были подключены к одной сети. — Только скажите, куда направить камеру. — Так наблюдатели из Белого дома получали возможность видеть все, что осматривали агенты на месте.

— Хорошо. Начните с двери, потом дайте панораму слева и медленно сдвигайте направо.

Камера методично обшаривала все углы обшарпанного номера. Одежда Цюэ висела в платяном шкафу с чуть приоткрытыми дверцами. Видимо, он питал слабость к кричащим нарядам: ярко-желтая рубашка, красные слаксы. Типичный наряд ультрагея. Рядом болтался разноцветный узкий галстук. Черные туфли из кожзаменителя, новенькие, начищенные до зеркального блеска, стояли на полочке внизу.

— Увеличьте-ка, я хочу посмотреть марку, — распорядился Клэнси.

Камера послушно увеличила изображение одежды в тех местах, где положено было находиться штрих-кодам. Все они, к сожалению, оказались срезаны; теперь уйдет больше времени на то, чтобы найти магазин, в котором Цюэ покупал вещи. Рядом с туфлями стояла набольшая спортивная сумка. Камера заглянула внутрь, но сумка оказалась пустой.

— Наверное, в ней он и таскал свои шмотки, — предположил Галлахер. — Никакого портпледа я не вижу.

— Он больше похож на лягушонка Кермита, чем на Монро, — осуждающе буркнул Мейснер.

Камера продолжала обшаривать все углы номера. Вот она приблизилась к кровати, на которой лежал Цюэ, а потом вернулась к двери. Если не считать «шикарного» гардероба, никаких новых улик не обнаружилось — ничего, что агенты не заметили бы в первые несколько минут.

— Ладно, Стэнли, эксперты скоро будут, — подытожил Клэнси.

Он поднял голову: зазвонил телефон. Галлахер ответил. Судя по выражению его лица, случилось кое-что интересное.

— Что? — спросил он.

— Наши приятели из АНБ, — ответил Галлахер. Мейснер подошел поближе; Галлахер пожал плечами. — Мы отследили, куда звонил Цюэ, перед тем как умер. Он звонил в отель «Галлиполи», в пятьдесят восьмой номер.

— Так ведь там… — тут же сообразил Мейснер.

— Там была Мэрилин Монро.

— В какое время? — спросил Клэнси.

— Они умерли одновременно. Тот, с кем они общались, заставил их выпить вместе. То же отравленное шампанское: одно для Второго мира, одно для Реала. Должно быть, он замкнул их в одну сеть. Говоря с одним, он говорил с ними обоими. Умный, сукин сын! Запараллелился, чтобы сбить нас со следа!

— Нужно провести экспертизу содержимого бутылки и бокала.

— Что там по бутылке из номера Монро? — спросил Мейснер у Клэнси.

— Кое-что нашли. В ее шампанское подмешали психостимулятор, который носит название «Кислотный лед». Коктейль из метамфетамина и фенциклидина. Электронный наркотик, который обостряет чувства аватара так же, как настоящие наркотики обостряют чувства в Реале. Он обладает и галлюциногенным, и возбуждающим эффектом — от него буквально крышу рвет. Вот почему он так опасен. Передозировка всегда заканчивается одинаково: летальным исходом. Путешествие, из которого уже не вернуться.

— Для аватара?

— Да… то есть умом по-прежнему все понимаешь, но, по словам экспертов, тебе кажется, будто в тебя что-то заползает… как будто червь… заполняет все полости, начинает тебя пожирать изнутри. Потом эта дрянь заполняет тебя целиком, и ты умираешь. Гиперстимуляция; так сказать, перегорают все системы. Организм элементарно не справляется.

— А что с человеком, который управляет аватаром?

— Обычно кукловоды надеются на КатаПульт… — Клэнси выругался и придвинул себе стул. — Черт!

— Я чего-то не понимаю? — спросил Мейснер.

— Тот, за кем мы охотимся… умеет отключать КатаПульт! — тихо сказал Галлахер. — Вот почему у Цюэ все левое запястье в крови. Похоже, он пытался нажать КатаПульт у Мэрилин, а вместо того сорвал его с себя.

— Я по-прежнему ничего не понимаю.

— Без устройства, позволяющего бежать из Второго мира, Цюэ, должно быть, переживал те же галлюцинации, что и Мэрилин. Ему не нужно было самому принимать наркотик для передозировки. Она сделала это за него. И у него тоже поехала крыша… Помочь ей он не мог, хотя и пытался. Поскольку он не сумел бежать из Второго мира, он умер.

Их разум был един. Он умер от кровопотери. И даже если бы он не умер, его бы наверняка парализовало.

— Шампанское в той бутылке наверняка напичкали стимуляторами; то есть ему помогли, так сказать, ускорили процесс, — добавил Клэнси. — Но для подтверждения придется ждать результатов вскрытия.

— Мы не можем себе позволить дожидаться результатов вскрытия, — сказал Мейснер, глядя на часы. — У вас меньше семи часов, а вы тратите время попусту. Даже Цюэ первым нашли не вы, а человек со стороны. Надо было сразу передать дело ФБР, я ведь предлагал! У них есть необходимое оборудование, и им не в первый раз приходится иметь дело с похитителями. Вы сейчас играете на чужом поле. Речь идет об убийстве, об особо тяжком преступлении. Наверное, пора привлечь настоящих специалистов. Я иду к вице-президенту. Пора пересмотреть приоритеты!

Все молча смотрели ему вслед.

Когда Мейснер вышел, Клэнси вскочил:

— Уж больно он прыткий! Надо его окоротить!

— Не будь параноиком, — посоветовал Галлахер.

— Паранойя иногда бывает полезна. — Клэнси шумно отодвинул стул. — Какого хрена никто еще ничего не нашел?! — заорал он на всех вместе и ни на кого в отдельности.

Два сотрудника, изучавшие изображение из «Мира Элвиса Пресли», переглянулись. Один из них кивнул.

— Мистер Галлахер, возможно, у нас кое-что есть! — сказал второй.