Дмитрий Хабибуллин - Тот День

И речь шла вовсе не о помощи девушке.

«Ты видела, на что они способны, так освободись же, воплоти свои фантазии», — убеждала себя новая я.

И, в конце концов, я сдалась.

Правильны ли были мои мысли, я не могу сказать и сейчас. Время от времени, я словно просыпаюсь, и содеянное мне кажется чудовищным, но может как раз таки это и есть ложь? Может эти моменты пробуждения — убивают истинную природу нашего естества? Одно я могу сказать точно — ролью своей я довольна. Те твари заслуживали смерти. И раз уж зверю внутри меня было суждено вырваться на волю — то жертвы его не были невинны.

Глава 23

Встреча на Волге

Сухарев Сергей забрался в катер по прозвищу «Скорый» последним. Всего на борту старого суденышка включая его, дрожа от хлесткого ноябрьского ветра, сидела дюжина мужчин в одинаковых темно-зеленых костюмах с золотистыми надписями «Синтволокно» на спинах. Красный закат подсвечивал пасмурные лица собравшихся на палубе. От чего лица эти в лучах умирающего солнца выглядели особенно зловещими. Сухарев понимал чувства людей. Он и сам за последние двадцать семь бессонных часов пережил больше, чем за все свои двадцать семь лет. За сутки с небольшим его жизнь перевернулась, обрела новые цвета и стала совсем не похожа на прежнюю, где перемены были видны за версту. Однако вчера, когда солнце коснулось зенита, вся былая размеренность покатилась ко всем чертям.

Начало безумия Сергей застал в главной котельной, что находилась под экспериментальным заводом при исследовательском институте синтетического волокна, где он и работал. Третий год он пахал на организацию в качестве штатного программиста, системного администратора и бог еще знает кого. И вот, накануне рокового дня, ему было поручено заняться автоматизацией нового оборудования для котельной, которое установили вместо допотопной техники. Ну и как водиться в странах бывшего соцлагеря, деньги выкинули, а как правильно настроить никто не знал. Вот эту-то проблему и повесили на многострадальную шею Сергея, и целую неделю, зарывшись с головой в инструкции и справочные руководства по эксплуатации системы, он проторчал в сыроватых подвалах котельной. А вчера, в полдень, все вдруг сошли с ума, и большую часть нового оборудования молодому человеку пришлось пустить на материал для баррикад и даже использовать как оружие.

«Да и кому сейчас все это надо», — думал мужчина, вспоминая день вчерашний.

А вспоминать ему было что. Двенадцать часов ада растянулись в целую вечность, да и день после катастрофы казался бесконечным. Когда обе стрелки настенных часов в новой операторской будке котельной смотрели перпендикулярно вверх, а в маленьком окошке для даты значилось двадцать восьмое ноября, среди обслуживающего персонала, шныряющего меж тепловых труб, начались какие-то склоки, а через пять минут смерть собрала свой первый урожай. Конечно, поведением своих коллег юноша был сбит с толку, но инстинкт выживания заставил его забаррикадироваться в той самой будке, где он мужественно держал оборону целых десять часов. За два часа до полуночи жуткие твари, что еще недавно были товарищами Сергея по работе, все же вынудили его выбраться из пункта управления котельной. Потом он бежал. Бежал, пока не оказался на поверхности. На большой парковочной площадке между заводом и главным корпусом НИИ. Ночь погрузила институт во мрак. Сергей готов был поклясться, что чувствовал, как тьма обволакивала его тело. Повсюду стоял запах гари и сладковатая трупная вонь. Дальше он помнил, как загорелось небо. Как в один миг стало светло, будто бы днем. Как в одно мгновение он увидел бескрайние поля мертвых тел — сотни покойников буквально устилали территорию исследовательского центра. Тогда он упал на колени, и словно уставший ребенок расплакался навзрыд. И когда смерть занесла острое лезвие своей косы над его головой — случилось чудо. Несколько обезумевших женщин, которые выбрались из подвалов завода вслед за Сухаревым, с перекошенными лицами и скрюченными в припадке злости пальцами, понеслись в его сторону. Сергей помнил тот момент. Он помнил, как тяжелый лом, забравший десятки жизней, лязгнув по асфальтированной площадке, выпал из его холодной кисти. Он стоял на коленях, по щекам катились слезы, а жуткие люди с пылающими неистовством глазами, бежали в его сторону. И вдруг, неожиданно для себя он попросил помощи. Впервые за всю свою жизнь он обратился к богу. Конечно же, Сергей понимал, что находясь на волосок от гибели, ждать спасения от того, в кого он никогда толком-то и не верил, по меньшей мере, лицемерно. Однако молитва вырвалась случайно, смотря на приближающихся существ, он закрыл глаза и просто подумал:

«Если ты есть. Если ты не вымысел мирового масштаба, то обрати на меня внимание. Помоги.»

И когда Сухарев взглянул в темноту ночи, больше уже никто не кричал. Дикие преследователи рухнули на гладкий асфальт парковочной площадки в трех шагах от него. На проверку у них оказался едва заметный пульс, и, как стало впоследствии известно, глубокая кома постигла всех уцелевших тварей. После десяти вечера все они упали и к утру окончательно остыли. Никто из тех, кто обезумел, и протянул до самой ночи, так и не вышел из своей мертвой комы. Никто из них так и не вернулся.

Вскоре он встретил первого выжившего — Ивана Хромова, управляющего того самого экспериментального завода, под которым и находилась котельная, а еще через час к ним присоединился третий уцелевший — заведующий отделом исследований Василий Лоев. Больше живых на территории центра найдено не было. Из двух сотен сотрудников, лишь трое не отправились в ад. Хромов был вторым человеком на предприятии, после самого главного директора НИИ, и когда выяснилось, что шеф погиб, Иван быстро повесил на себя ярлык начальника. Так и получилось, что новообразованный коллектив получил название «Отряд Хромова», что по правде Сергею не очень-то нравилось. Но не это волновало молодого мужчину. Не был он властолюбивым. Весь день его сердце терзала другая мысль:

«Тебе помог господь», — крутилось в голове с тех пор, как стало ясно, что больше никто не броситься и не пожелает разорвать его на части.

Сегодня был первый день жизни в новом мире, и первый день его веры.

Когда двигатель «Скорого» лениво зачавкал, но все же завелся, Сергей еще раз осмотрел свою команду. Ему показалось, что он был самым молодым среди мерзнущих на палубе, и это вполне могло быть правдой. Он был назначен командиром экспедиции, так как его непосредственный начальник — Хромов Иван Дмитриевич, по причине занятости в управлении «базой», или же трусости, лично возглавить операцию не смог. Вылазка на другой берег Волги предприятием было рискованным, и Сухарев отобрал одиннадцать самых крепких людей, из всех влившись в их ряды за последние сутки. А влилось в «отряд Хромова» всего около полусотни человек разного пола, возраста и сферы занятости. Единственное на что обратил Сухарев внимание — большинство выживших были из класса людей образованных. И даже единственный престарелый дедушка, обнаруженный в деревне Губино, оказался в прошлом дирижером Тверского государственного оркестра, а найденный пьяница из села Никифоровское — бывшим майором, исключенным из рядов за какие-то свои грехи.