А Дейч - Гарри из Дюссельдорфа

На прощание Шуман сказал тихо и смущенно:

- Когда я шел к вам, я представлял себе вас совсем другим. Судя по "Путевым картинам", я думал, что вы ворчливый', желчный человек, а на самом деле...

- А на самом деле? - повторил Гейне.

- Вы оказались жизнерадостным, дружелюбным, поэтом в литературе и в жизни, прекрасным греческим мудрецом, и только по вашей скептической улыбке можно судить о том, что вы - автор "Путевых картин".

Через несколько дней Роберт Шуман тепло простился с Гейне и покинул Мюнхен.

Никто тогда еще не мог подозревать, что этот мягкий и вдумчивый семнадцатилетний юноша станет знаменитым композитором и создаст лирический цикл "Любовь поэта" на слова Гейне, с которым он только один раз встретился в жизни.

ПО ИТАЛИИ

Резкие звуки рожка весело прорезывали утренний воздух. Как только почтовая карста выехала за городские ворота Мюнхена, выглянуло яркое солнце и небо стало ослепительно голубым. Красивая, вьющаяся в горах дорога вела в Тироль. Гейне с наслаждением высовывал голову в окно кареты навстречу свежему ветру, долетавшему с гор. Мелькали крестьянские хижины; маленькие пастушки, живописно расположившись на берегу какого-нибудь ручейка, приветственно махали рукой, а карета мчалась вперед, оставляя за собой облако золотистой пыли.

Гейне любил путешествовать. Ему предстояло увидеть так много в Италии, и впереди столько радужных надежд.

Поэт был в полной уверенности, что во Флоренции получит письмо от Шенка с королевским приказом о назначении его экстраординарным профессором Мюнхенского университета.

Но дело приняло другой оборот. Вскоре после отъезда Гейне католическая клика начала бешеную травлю поэта. В органе баварских клерикалов "Эос" появилась статья, направленная против Гейне. При помощи цитат из "Путешествия по Гарцу" глава баварских католиков Деллингер доказывал, что Гейне - безбожник, не признающий никаких авторитетов и попирающий все моральные устои. Газета преследовала прямую цель - преградить поэту путь к университетской кафедре.

Один из друзей издателя Котта, Игнатий Лаутенбахер, выступил в защиту Гейне и ответил остроумным памфлетом на клевету мюнхенских мракобесов. Но те не унимались. Клика Деллингсра продолжала свою кампанию против "человека, который не принял по-настоящему христианства и поэтому обходится или хочет обходиться без религии".

Проехав через Инсбрук в Вероиу, Милан и Ливорно, Гейне прибыл во Флоренцию. Там он не нашел никакого письма от Шенка. Тщетно прождав обещанного назначения, поэт пришел к горькому выводу, что "Шснк принес его в жертву иезуитам".

Красота Италии, богатство памятников прошлого, множество впечатлений несколько сглаживали тяжелое настроение поэта, обескураженного неудачами. Гейне был всегда и во всем поэтом: в Вероне, на городском рынке, где в итальянских торговках он видел потомков древних римлянок, в Милане, где он наслаждался красотой величественного и гармоничного собора, в Ливорно всюду его захватывал поток свежих впечатлений. Он любовался народными танцами на площадях городов и деревень, представлениями ярмарочных комедиантов, наблюдал мрачные церковные процессии, в которых католический аскетизм странным образом переплетался с необузданным весельем итальянской молодежи. Часто думал он о том, что Италия, эта прекрасная страна, овеянная славой многовековой истории, находилась под властью австрийских штыков князя Меттерниха. Он грустил при мысли, что под каждым померанцевым деревом, выращенным заботливым трудом простых итальянцев, стоит австрийский часовой и грозно кричит: "Кто идет?"

В конце августа Гейне прибыл в Ливорно, где пробыл до 3 сентября. Отсюда он пишет письма друзьям, образно рассказывая о своих переживаниях в Италии и жалуясь на незнание языка страны: "Я вижу Италию, но не слышу ее. Однако же я часто веду беседы. Здесь говорят камни, и я понимаю их немой язык. Мне кажется, что они глубоко понимают то, что я думаю. Так, разбитая колонна римских времен, разрушенная башня лангобардов, обветренный готический свод понимают меня очень хорошо.

Ведь я сам руина, бродящая среди руин. Равные хорошо понимают равных. Порой хотят мне нашептать нечто интимное старые дворцы, но я не могу расслышать их в глухом шуме дня; тогда я возвращаюсь туда ночью, и месяц-хороший переводчик, который понимает лапидарный стиль и умеет пересказать это на языке моего сердца. Да, ночью могу я хорошо понять Италию, потому что юный народ со своим оперным языком спит и древние встают со своего холодного ложа и говорят со мной на прекраснейшем латинском языке..."

Записные книжки Гейне наполняются заметками, беглыми записями, мимолетными мыслями. Все это нужно, все это пригодится для третьего тома "Путевых картин".

Юлиус Кампе с нетерпением ждет рукописи, но Гейне, по собственному признанию, больше живет, чем работает.

Под благодатным южным небом несколько смягчаются головные боли, но нервы все еще не могут окрепнуть, этому мешают тягостные обстоятельства. Гейне мучается неопределенностью положения, он не может решить, стоит ли ему возвращаться в Мюнхен. По-видимому, нельзя уже надеяться на Шенка. В письме к Тютчеву Гейне все же просит его, как истинного друга, поговорить с Шенком и узнать всю правду. В то же время поэт получает письмо от барона Котта. Старый издатель приглашает Гейне стать редактором новой газеты, которую он хочет издавать.

Поэта не увлекает предложение снова взяться за редакторское перо, но он считает, что настало время высказываться решительнее против врагов свободы. Для этой новой, более радикальной газеты Линднер с его умеренными мыслями, пожалуй, не будет пригоден. Гейне пишет письмо приятелю, журналисту Кольбу, приглашая его в соредакторы: "Мое единственное желание заключается в том, чтобы существовала газета для свободного образа мыслей, имеющих в Германии мало подходящих органов...

Теперь время идейной борьбы, и газеты - наши крепости.

Я обычно ленив и беспечен. Но там, где дело требует защиты общих интересов, там никогда меня не увидят отсутствующим".

Из Ливорно Гейне отправился в Лукку. Это был не только красивый старинный городок, но и модный курорт, находившийся в живописнейшем уголке Апеннин. На Луккских водах Гейне провел около месяца, вращаясь в кругу многочисленных туристов разных национальностей и прочих курортных гостей. Здесь Гейне под наплывом многообразных впечатлений начал писать новую книгу "Путевых картин" - "Италиьэ".

После отдыха он готовился продолжить путешествиепобывать во Флоренции, Болонье, Венеции, Риме. По письмам из Мюнхена Гейне знал о травле, которой он там подвергся. Если иезуиты надеялись заставить Гейне замолчать, смириться перед ними, они горько ошибались.