Иван Сибирцев - Сокровища Кряжа Подлунного

Это же чувство, это сочетание гордости и тревоги переживал и Грибанов, оставшийся после ухода гостей совершенно один в пустом административном корпусе института. Шагая по кабинету, он нетерпеливо поглядывал то на часы, то на вызывную лампочку высокочастотного телевизофона.

Об этом думал и Ларин, инструктировавший входивших к нему поодиночке людей.

…Была уже глубокая ночь, когда внезапно налетела бурная июньская гроза. Дрогнули, зазвенели озаренные молниями окна в домах, протестующе зашумели ветвями сразу намокшие деревья.

Непогода, однако, не помешала крохотному двухместному вертолету точно приземлиться на бетонированную площадку двора перед запасным входом в административный корпус института в Обручевске. Из кабины вертолета легко спрыгнул на землю до глаз закутанный в непромокаемый плащ высокий человек. В дверях его встретил Грибанов и, сердечно пожав руку, гостеприимно пропустил вперед.

Еще через минуту в окнах кабинета Грибанова погас свет. Сквозь шум грозы доносился слабый рокот мотора вновь набравшего высоту вертолета. Дождь стихал, и на востоке начали чуть заметно розоветь разводья между тучами. Занималось новое утро.

Глава тринадцатая

СЫН ПРОФЕССОРА

В это ненастное июньское утро Игорь Михайлович Стогов проснулся необычно рано. Собственно, пробуждения не было, как не было и сна.

Тридцать лет прожил Игорь Стогов, но во всей его жизни не было ночи страшнее и кошмарнее, чем эта. Сейчас, когда он вздрогнул и открыл глаза, то почувствовал, что уже не сможет впасть даже в то тяжелое, не успокаивающее, а еще сильнее изнуряющее забытье, которое заменяло ему в эту ночь сон.

Игорь вновь и вновь, уже в который раз, начал вспоминать события этих бесконечных суток.

— Когда же это началось?… Ах, да! Еще вчера он, как и всегда, легко и безмятежно спал вот в этой самой постели. И в ту минуту, перед самым пробуждением, ему снился непонятный совсем несуразный сон.

Игорю снилось, будто он, почему-то в одних трусах, точно на пляже, в совершенно нелепом виде стоит на главной площади Крутогорска. Вокруг шуршат по асфальту автомашины. Пассажиры и прохожие удивленно указывают пальцами на него, одинокого и полуголого. И вдруг кто-то, видимо, особенно возмущенный, начал изо всей силы барабанить в окно дома, как бы намереваясь пожаловаться на поведение Игоря. При этом стучавший все время повторял:

— Товарищ Стогов!.. Товарищ Стогов!..

В ту минуту Игорь Стогов вздрогнул во сне и проснулся. Как и всякий другой в его положении, он обрадовался, что вся эта нелепица ему только пригрезилась, и намеревался было уснуть снова, как стук в створку окна опять повторился, и незнакомый голос негромко, но требовательно произнес:

— Товарищ Стогов, проснитесь! Проснитесь!

Теперь это было уже наяву, Игорь протер глаза и, окончательно смахнув с себя остатки сна, вскочил с постели, подбежал к окну. Он увидел незнакомого человека со значком народного дружинника на груди. В сердце Игоря сразу же шевельнулась еще неясная, смутная тревога. Незнакомец строго и торопливо спросил:

— Товарищ Стогов?

— Да, — в тон ему быстро ответил Игорь.

— Имя, отчество?

— Игорь Михайлович.

— Вы — сын профессора Стогова?

— Да, — наполняясь все большей тревогой, торопливо отвечал Игорь.

— Ваш отец, профессор Стогов Михаил Павлович, сейчас с вами на даче? — с неускользнувшей от Игоря надеждой в голосе спросил приехавший.

— Нет, — замирая от охватившего его тягостного предчувствия, сообщил Игорь, — он остался ночевать в нашем городском доме.

— В Крутогорске, по улице Нагорной, номер двадцать три? — уточнил вдруг побледневший собеседник.

— Да, — отозвался Игорь и, теряя самообладание, почти закричал: — Да скажите же, наконец, что случилось? Что все это значит?

— В вашем городском доме в Крутогорске произошел пожар. Вам необходимо выехать со мной на место происшествия.

— Пожар? — с трудом постигая смысл этого ошеломляющего сообщения, побледневшими губами переспросил Игорь: — Пожар?! А как же… Как же отец?

— Пока ничего не известно, — чуть запнувшись, ответил дружинник и, словно спохватившись, добавил: — прошу вас поскорее одеться. Ваше присутствие в Крутогорске необходимо.

Игорь, не задумываясь, не отдавая себе отчета в том, что и как он делает, машинально натянул спортивные шаровары, набросил прямо поверх майки пиджак, всунул босые ноги в дачные тапочки и выбежал на крыльцо.

Все, происходившее потом, Игорь видел, как бы через зыбкий туман. Сначала они вместе с дружинником очень медленно, как показалось Игорю, ползли на автомашине к Крутогорску. Но, когда Игорь сказал об этом соседу, тот удивленно взглянул на него и указал на фиксатор скорости. Стрелка прибора застыла на красной критической черте, под которой стояло жирное число 200.

Впрочем, Игорь тотчас же забыл об этом эпизоде. Атомный автомобиль бежал по такой знакомой младшему Стогову Нагорной улице. Еще минута, и сын профессора увидел фасад знакомого, окруженного стеной деревьев домика, теперь закопченный, заляпанный жирными мазками сажи, с окнами без стекол. С криком: «Отец! Отец!» — Игорь бросился в распахнутые двери…

Кто-то натянул на него противогаз. Потом он увидел распростертое на полу сильно обгоревшее тело человека… Не замечая ничего вокруг, Игорь склонился над трупом, приник лицом к полуистлевшим остаткам одежды и замер.

Когда труп вынесли на улицу, чтобы погрузить в машину, Игорь, сняв противогаз, при ярком солнечном свете еще раз внимательно вгляделся в окостеневшие черты мертвеца и едва сдержал готовый сорваться с губ крик: скорее сердцем, чем разумом, он вдруг постиг, что лежавший на носилках мертвец, очень похожий на отца, — все же не профессор Стогов.

Игорь совсем уже был готов сообщить окружающим об этом своем внезапном открытии, но неожиданно появившийся рядом светловолосый широколицый человек крепко сжал ему локоть и, словно читая его мысли, чуть слышно, одними губами произнес:

— Спокойно, спокойно, Игорь Михайлович.

Неожиданный собеседник властно взял его под руку и быстро повел к садовой беседке.

Там их уже ожидала пышноволосая девушка, которую все называли Валентиной Георгиевной. Участливо и не без любопытства глядя на Игоря глубокими серыми глазами, она попросила его подробно рассказать о состоянии здоровья профессора Стогова.

Игорь, с горестным чувством признаваясь себе, что он очень мало, в сущности, знал и анализировал состояние отца, рассказывал этой незнакомой девушке обо всех заболеваниях старшего Стогова. Он вспомнил и о сквозных ранениях в грудь и в плечо, которые получил инженер-полковник Михаил Павлович Стогов на фронте минувшей войны, и о перенесенных отцом приступах тяжелого заболевания сердца, и о тяжелой контузии на вершине пика Великой Мечты.