Мария Симонова - Снайперы

Еще Кэт не покидала надежда встретить людей из миссии: может быть, их также перенесло невредимыми на значительное расстояние от взрыва? Негодяи они, конечно, и подлецы, но тоже ведь люди, и жаль их. Да — и к их чести можно сказать, что обращались они с ней вежливо. Она предпочла бы все-таки быть с ними, чем погибать здесь в одиночестве. Погибнуть в компании, правда, нечего было и мечтать, поскольку кругом по-прежнему не видно было ни единой живой души. Трупов, правда, тоже не было — пожалуй, Кэт могла бы назвать это единственным положительным моментом в сложившейся ситуации. Жили люди, чего-то хотели, решали какие-то мировые проблемы, и вот их нет, словно само их существование было не более чем плодом ее воображения. «А и вправду ведь совершенно безумная история — разложить все по порядку, так выходит чистый бред. Хорошо бы теперь силой воображения или этого самого бреда вернуться обратно на Землю — ан нет, не выходит».

Поблизости от места взрыва у Кэт стало скрипеть на зубах и запершило в горле — здесь в воздухе еще стояла мельчайшая взвесь, не имеющая ни малейшего привкуса гари, как будто здание было попросту развеяно в пыль. Откашливаясь, Кэт взошла на земляную насыпь, опоясывающую воронку, и замерла, гдядя вперед на взлетно-посадочную площадку, лежавшую дальше и сейчас полностью открывшуюся перед ней.

Там не было корабля, а весь центр площадки, где ему полагалось бы стоять, заливало неровное пятно стального цвета — целое озеро застывшего металла с торчащими выпуклостями и какими-то инородными вкраплениями.

В тоске и смятении, даже перестав кашлять, Кэт опустила глаза вниз, заранее зная, что там ее взгляд тоже вряд ли что-нибудь утешит: перед ней зияла широченная яма, на дне которой не было обломков. Все превратилось в пыль, в микронную взвесь — в ту самую, что саднила сейчас у нее в горле.

Дольше находиться здесь не имело смысла, не исключено также, что это было опасно для здоровья.

Кэт отошла от кратера и немного подумала. С надеждой улететь покончено. Значит, надо искать здесь людей и какое-то жилье до того времени, пока сюда не прилетят другие корабли — а они прилетят, в этом можно не сомневаться. Весь вопрос когда. Ну ладно, об этом на досуге. А сейчас главное: если здесь есть люди, местные жители, то они непременно должны обитать где-то в окрестностях космодрома — это связь с внешним миром, с цивилизацией. «Значит, — решила Кэт, — идем по окрестностям».

Сразу за воронкой начинался забор, вставший возле нее «на дыбы» вместе с насыпью и как будто обрезанный у самого края провала. Кэт повернула направо и пошла вдоль забора, время от времени шаря взглядом по пустыне в надежде заметить если не человека, то хоть какие-то следы его присутствия, лучше всего, конечно, жилье. Ее бы обрадовала любая постройка, но ничего похожего пока не наблюдалось. Постепенно у Кэт создалось впечатление, что мир вокруг — это закольцованная видеолента, где нет и не может быть никаких изменений. Время то ли тоже шло по кругу, то ли, если судить по солнцу, лишь слегка придавившему горизонт, вообще остановилось. Часы, правда, это опровергали — они показывали половину седьмого утра. Но это же в Москве — там-то оно, конечно, движется: как раз сейчас люди просыпаются, собираются на работу, пьют кофе или чай…

Пить хотелось зверски. Да и ноги что-то стали подгибаться: они напоминали ей по привычке, что вот, мол, уже утро, а ты все шляешься, насилуешь нас, никак не даешь отдохнуть. «Щас как сами подкосимся!» — пригрозили ей собственные ноги на полном серьезе. Тогда Кэт, не дожидаясь бунта на корабле, подошла к забору и опустилась возле него на землю, прислонившись спиной к теплому бетону.

Будь что будет, но ей необходимо отдохнуть. Можно даже закрыть глаза, чтобы не видеть больше этого зловещего солнца, давно уже прикушенного краем земли и истекающего океанами бардовой крови, но никак не желающего умирать. Все равно, когда Кэт откроет глаза, зрелище будет то же самое, раз уж время тут дало по тормозам.

Кэт очнулась от того, что кто-то щекотал ей пятки — такое мягкое, приятное ощущение, словно мимо прошел кот и мимоходом потерся о ее ступни пушистым боком.

Открыв глаза, она первым делом увидела, что пустыня съела солнце уже почти до половины. Остальное на первый взгляд не изменилось, только окружающий воздушный сироп был теперь не апельсиновым, а скорее клюквенным. Рядом не наблюдалось никого, кто мог бы щекотать Кэт пятки, только на земле у ее ног трепетала большая пятнистая тень — так бывает в летний полдень под деревом, и даже воздух над этой тенью струился и тек, будто сконцентрировался в нечто отдельное, даже по цвету немного светлее, словно там умостилось прозрачное живое существо и занималось тем, что обследовало ноги девушки.

Возможно, из-за первого впечатления мягкости и пушистости, а может быть, потому, что ей было совсем плохо, Кэт не испугалась — напротив, странное явление показалось ей милым, дружелюбным и действительно живым, хотя она не исключала, что это только галлюцинация из разряда тех, что могут посещать в пустыне обессиленного человека. В таком случае эта галлюцинация была ей симпатична, а от игры ее теней создавалось впечатление, будто Кэт сидит вовсе не у бетонного забора, а под раскидистым кленом. За это Кэт ощутила к галлюцинации особую благодарность — доведется ли еще когда-нибудь побывать в лесу?

Улыбнувшись пересохшими губами, Кэт протянула руку вперед, желая прикоснуться, погладить это ласковое струение. «Возможно, ты последнее, что я вижу в своей жизни, и, может быть, ты нереально. Спасибо, что подарило мне напоследок светлую радость…»

Словно отозвавшись, пятнистое нечто потекло навстречу — по ногам, коснулось руки и потянулось дальше, завладело всем телом, окружило Кэт, накинув на нее мягкий солнечный камуфляж. Тут бы ей и испугаться, но она очень ясно ощутила ответную доброжелательность, а вместе с тем удивление, интерес и многогранность каждого из этих чувств существа — вместе с крапчатой тенью ее как будто окатило калейдоскопом эмоций, складывающихся… не в слова, нет, но странным образом обретающих смысл.

«О! Вот это да! Ты какое-то чудо? Или, может быть, результат эксперимента?»

«Нет, я просто… Ищу своих».

«Твоих?.. Руконогих скунсов? — На самом деле животное не было названо так буквально, но смысл был именно таков. — Ну, это не проблема. Только зачем они тебе? Лучше пойдем со мной».

«Куда?»

«Далеко… Так не объяснишь. Там удивительно, вот увидишь. Там надо быть».

«Прости, не могу. Не сейчас. Сейчас мне надо найти своих».

«Сдались же они тебе! И как ты с ними будешь?..»

«Отыскать бы, а там уж как-нибудь…»