Михаил Тырин - Контрабандист

– Это правильно, – с пониманием кивнул Сологуб. – Плохой тыл – он все равно лучше хорошего боя.

– В нашем положении – точно.

Кроме этого охранника, тут были водитель и, представьте себе, министр финансов! Министром оказалась женщина – не молодая, но еще в соку, со следами былой ухоженности. Месяц, проведенный в подвале, ее, конечно, не украсил. Она сидела на стуле, накрыв колени какой-то полосатой тряпкой, и напоминала опереточную нищенку. Мужики выглядели еще хуже – мятые, небритые, покрытые болячками, с грязными слипшимися волосами.

Четвертым был какой мутный тип в рабочем комбинезоне, который торчал в углу и затравленно таращился на всех, словно хомяк из клетки. Немного позже я услышал от охранника, что этот персонаж прибился к ним по дороге, ведет себя странно, рассказывает всякую чушь, но особого беспокойства не создает.

Я чувствовал себя смертельно усталым. Никогда еще так не уставал. Буквально руки-ноги отнялись. Я сидел и отдыхал, а силы не прибавлялись. Только, наоборот, таяли.

Сначала я списывал это на перенесенные волнения, но потом вдруг понял, что мне становится все хуже и хуже. Через пять минут я осознал, что совершенно не воспринимаю человеческую речь и что мне трудно дышать. И в глазах стало меркнуть.

У меня еще оставались силы, чтобы позвать на помощь, но неожиданно дошло: «прошивка» дает о себе знать. Я слабеющими руками дотянулся до ранца, вытряхнул баллончики со снадобьем, вставил один в шприц и неумело вкатил себе в ляжку пять миллилитров чего-то желтого. Стало больно. Но почти сразу сознание начало проясняться. Доктор говорил, что мне понадобится три-четыре укола, прежде чем смогу без них обходиться. Но на всякий случай дал десять – целую упаковку.

Какой-то боец уселся рядом с финансовой женщиной и стащил с себя шлем. Он был совсем не героической наружности: конопатый, с рыжими мохнатыми бровями и утиным носом.

– Ну, что, хозяйка, потанцуем? Как дела-то? Не боись, скоро домой…

Женщина смотрела на него со странной смесью высокомерия и испуга. И молчала. Закралась мысль, что у нее от сидения в подвале мозги встали слегка набекрень, что и неудивительно. Боец еще некоторое время пытался ее разговорить, потом махнул рукой.

– Пойду, перекушу, что ли…

– Можно вопрос? – негромко обратился я к охраннику. – Ты вот говоришь, «когда все началось». А как это самое «все» начиналось?

Он посмотрел на меня и растерянно заморгал. С минуту подумал.

– Тут так сразу и не скажешь, – сокрушенно вздохнул он. – Вещи всякие стали происходить – то тут, то там…

– Какие вещи?

– Да не знаю, как сказать…

– А просто – говори, – отрезал Сологуб. – Мы – ребята привычные!

– Да жуть всякая! Я и сам видел. С дежурства шел часа в четыре утра и вдруг вижу: в брошенном доме окна светятся. Как бы мерцают. Ну, как будто там огонь горит. Я в окошко глянул – вдруг пожар? Смотрю – люди идут! Целая вереница, сквозь стены. То есть из одной стены выходят, в другую входят. И тут один на меня посмотрел… Ох, ну и быстро я бежал оттуда…

– А пожар-то откуда?

– Так это они и светились, люди! Жуть невозможная!

– Про потоп расскажи, – подал голос водитель, который до этого только хмуро вздыхал в своем углу.

– Ну, это само собой. Это еще в самом начале было. Ни с того ни с сего – вода. И непонятно, откуда притекла. Просто от земли поднялась – и как хлынула в Нижний город. Кто успел, тот в дома заскочил. Волна прошла просто дикая – тяжелые вездеходы, как фантики, кувыркались. И так четыре раза за день. А вода оказалась непростая. Видели, как дома перекорежены? Это после потопа. Потом вся вода в Нижнем собралась, там до самой шахты было наводнение. Вы там еще не побывали?

– Не довелось пока.

– Ну и всякое такое… Вообще сначала техника барахлить начала. Электричество стало пропадать. Люди стали уходить.

– Куда? – задал Сологуб резонный вопрос.

– А кто их знает? В сторону шахты куда-то. Просто поднимались и шли. Раз видел целая семья – отец, мать, трое ребятишек – в одном исподнем, только с кровати поднялись, да и зашагали. Я и знакомых встречал, спрашивал…

– И что?

– А ничего! Молчат, смотрят, словно не узнают. Потопчутся, дальше ползут. Без вещей, без ботинок… Ну, в общем, одно, другое, третье – и вот…

– И что вы об этом думаете? – поинтересовался Сологуб.

– Да всякое уже передумали… Вы мертвецов-то ходячих видели? Тут народ говорит, что зря эту шахту с золотом раскопали. Не чистое это золото, дьявольские проделки. Шахта двадцать лет без людей стояла. Мужики туда иногда лазили, аппаратуру старую разбирали. Там много всякого осталось, подземный город хотели строить. Так вот, один раз приходит компания в ресторан – пьяные, глумные, хохочут… И выкладывают, значит, прямо при всех на стол. Чистое золото! Вот такие булыжники! Говорят, они их простым зубилом от стен отколачивали. Папик потом перед народом выступал: говорит, что нашли, то нашли. А остальное принадлежит гражданам Гарсии. И под охрану эту шахту. Человек триста солдат, все при оружии – откуда только взялись. Весь город бегал смотреть, только никого близко не подпускали. А где-то на третий день началось… Сначала вонью какой-то из шахты потянуло, потом туман этот чертов вылез… и пошло-поехало.

– Это газ такой, ядовитый, – авторитетно пояснил я. – Выделяется из подземных пластов и влияет на мозг. А никаких покойников ходячих тут нет, это только мерещится.

– А когда машину об землю на моих глазах расплющило – тоже померещилось?

– А машину водитель об стену расплющил, когда у него зеленые чертики перед глазами забегали. На всех по-разному влияет. Вот нам, например, прививки специальные сделали, мы никаких чертей не видим.

Сологуб тем временем достал планшет и показал фотографию капрала Вернера.

– Этого человечка не знаете?

– Не встречали, – покачал головой охранник.

– А этого? – На этот раз на экране был Ступич.

– А этот бывал. Часто заходил. Это профессор-геолог, его прислали, чтоб шахту восстанавливать.

– Ну да, геолог… – ухмыльнулся полковник. – Он тоже на вертолете улетел?

– Вот этого не знаю, не видел. Вообще-то он в Горном институте обосновался, им там два этажа выделили. С ним еще целая дивизия помощников приехала. Тоже ученые, геологи. Как золото нашли, тут столько народа чужого появилось. Мы этот институт два дня охраняли, потом солдат прислали. Что там, спрашивается, охранять?

– Не знаю. Посмотрим.

– Хорошо, что вы пришли, – умиротворенно вздохнул охранник. – Только долго очень вас ждать пришлось. А что ж раньше-то не получилось?

– Дружище, как только получилось, так сразу и пришли, – развел руками полковник. – Вот честное слово.