Андрэ Нортон - Звездные врата. Новая порода

Заметание следов отняло много времени, к тому же Фуртигу нужно было сделать довольно большой крюк, чтобы попасть домой со стороны, противоположной той, откуда он вышел.

Стемнело. Наступила ночь. Фуртиг проголодался. При мысли о еде рот наполнился слюной. Но Фуртиг не позволял себе торопиться.

Раздавшееся из темноты шипение не удивило его. Он ответил условным шипением, принятым как опознавательный знак для своих. Если бы он не отозвался, его тут же схватили бы часовые. Народ выжил благодаря бдительности, а не благодаря браваде.

Он дважды сворачивал с тропы, чтобы не угодить в расставленные ловушки. Правда, Народ не слишком зависел от пищи, выловленной таким способом. Ловушки были привилегией Крыстонов — те у своих жилищ устанавливали множество хитроумных силков, защищаясь таким образом от вторжения. Этому они обучились в Логовах Демонов. В отличие от Народа, сторонящегося Демонских штучек, Крыстоны вечно отирались в Логовищах.

Пять же Пещер были защищены в силу природных условий. Кланы нашли в них настоящее убежище. Ни одна из Пещер не выходила прямо на равнину. Добраться до Пещер можно лишь миновав два уступа, заканчивавшихся отвесной стеной. Гора старых пней, сложенная вдоль обрыва, образовывала естественную лестницу, которая легко убиралась, оставляя отвесную стену непреодолимым препятствием для врага. Таким врагом были Лайкеры, они дважды нападали на Пещеры большими стаями. И оба раза срабатывала защита Пещер, она была непробиваема. Враги только теряли своих бойцов под ударами защитников. В одной из таких вылазок и погиб отец Фуртига.

Внутри Пещеры были очень глубокими. Одна даже опускалась к воде, текущей в вечном мраке подземелья. Поэтому осаждённым не грозила смерть от жажды. Кроме того, в Пещерах всегда имелся запас сушёного мяса.

Народ Фуртига от века не жил стаями. Разумеется, дети росли при родителях, в семьях. Но в основном взрослых мужчин не слишком приветствовали возле очага. В пещерах полагалось хозяйничать женщинам. А мужчин привечали только в Месяц Спаривания. Юноши, не нашедшие пару, занимались работой вне Пещер — ходили на разведку, стояли в дозоре. С годами численность холостяков росла, но они почти не собирались вместе, разве что в сезоны Состязаний.

У них было перемирие с группой кланов, обитавшей по соседству на западе. Они встречались во время Состязаний, тогда выбирающие себе пару обеспечивали родственные связи между кланами. Но обычно контакты Народа ограничивались пятью семьями, каждая из которых обитала в одной из Пещер.

Пещера, где жила семья Фуртига, располагалась выше остальных с северной стороны. Фуртиг вошёл, на ходу различая подступившие запахи. Свежее мясо — наверное, рёбра дикой коровы. И ещё утка. Голод усиливался с каждым вдохом.

Однако он не слишком спешил туда, где женщины делили пищу на порции. Он проскользнул в ответвление, где проживал старший по клану. Тот сидел и чистил охотничьи когти, с удовольствием приводя их в надлежащий порядок. Фал-Кан был столь умиротворён зрелищем когтей, что Фуртиг понял: это старший добыл корову.

Люди племени умели видеть в темноте, но в пещере всё равно горели светильники. Небольшая коробка, светившаяся тусклым светом, была одним из даров Гаммажа. Светильник не требовал никакой заботы. Он горел в темноте, угасая, едва первый луч рассвета проникал в пещеру. А с наступлением сумерек светильник вновь оживал.

Другой гордостью Гаммажа были плитки из тёплого материала. Их подкладывали под лежаки по всей пещере. Летом эти плитки убирали, и женщины приносили в пещеру пахучие травы, на которых спали весь тёплый сезон. Но в холодные зимы плитки хранили тепло, которое защищало в самые лютые холода.

— Фал-Кан хорошо поохотился сегодня, — Фуртиг остановился в нескольких шагах от взрослого, приходящегося ему дядей. Тот сидел на своём лежаке. Фуртигу предписывалось держаться от него на подобающем расстоянии.

Фал-Кан ответил как заправский охотник, каждый день приносящий домой дичь, когда утро ещё не занялось.

— Жирная корова, вот моя добыча, — он принюхался. — Но ты явился в спешке, ты нашёл неприятельский след. Расскажи, что за опасность увидели твои глаза?

Фуртиг рассказал. Вначале — о Лайкерах. Потом — о странном предупредительном знаке-отметине. От сообщения о Лайкерах Фал-Кан пренебрежительно отмахнулся. Лайкеры появлялись время от времени, и с ними разберутся разведчики, которые установят, случайный это отряд или форпост большой стаи. Но при упоминании об отметинах, оставленных чужаком, Фал-Кан отложил когти и вслушивался в каждое слою. Услышав, как Фуртиг поставил свою метку поверх метки чужака, он довольно кивнул:

— Правильно сделал. Однако, ты говоришь, что царапины, оставленные чужаком, были неглубокими. Не глубже тех, какие могу оставить я?

Он вытянул вперёд руку, показывая собственные когти.

— Нет, кажется, не глубже, — Фуртиг давно привык к тому, что в целях безопасности со взрослыми следует говорить осторожно. Те вечно считали, что если у подростка есть собственное мнение, то оно наверняка неправильное и вредное.

— Значит, он не знаком с Гаммажем! — заключил Фал-Кан.

Фуртиг не смог сдержать раздражения и осмелился прервать речь Старшего:

— Как же незнакомец может знать Гаммажа? Ведь этот чужак нездешний, он не принадлежит ни к Пещерам, ни к Народу на западе. Это Гаммаж его не знает, а не он Гаммажа.

Фал-Кан миролюбиво рыкнул, и Фуртиг понял, что зашёл слишком далеко. Он, тем не менее, не отделался от желания противоречить.

Фал-Кан с хрипотцой в голосе, какую допускал в случаях обличения непокорных и неправых, заговорил:

— В наше время о Великом Предке положено говорить открыто и с почтением. Не задумывался ли ты, Фуртиг, почему в последнее время Он не жалует нас своим вниманием? Ты успел вырасти, а от Великого Предка ничего не приходило за это время. Впрочем, судя по тому, как ты поступаешь, ты ещё недалеко ушёл от ребёнка, — Фал-Кан, не дожидаясь ответа, продолжил: — А всё потому, что Предок — он, кстати, никогда не называл себя Великим Предком, потому что не любил почести — а всё потому, что Предок слишком боится, что Демоны вернутся. Страх перед Демонами так глубоко проник в Предка, что он теперь призывает объединиться всех Людей. Как будто Люди — это одна семья, один клан! Собрать все Народы вместе, надо же такое придумать!

Фал-Кан подёргал усами и вновь заговорил:

— Каждому воину известно: Демоны исчезли. Они убивали друг друга, и поэтому больше не были способны производить потомство. Их становилось всё меньше и меньше, пока не стало совсем. Откуда же им взяться теперь? Может быть, их захороненные кости вновь обрастут плотью, а тела оживут? И всё-таки Предок опасается возвращения Демонов. И этот образ мыслей завёл Предка на неверный путь. Когда от него пришёл последний дар, нам стало известно, что Предок раздаёт такие же дары другим Людям. И я со скорбью узнал, что Предок осмеливается говорить даже о союзе с Лайкерами, который был бы полезен для единой защиты от Демонов. Потому что, когда они вернутся, мы окажемся разрозненными и слабыми, не умея противостоять им. Когда я узнал о заблуждениях Предка, Старейшины приказали посланцам Гаммажа не посещать больше Пещеры. Мы отказались от даров Предка и больше не считаем его посланцев братьями по клану.