Сергей Калашников - Маленький ныряльщик

Глава 17. Влип, влип, влип... тара-тура-ра-рай-ра

Если кто-нибудь ещё не понял, насколько я влип, так осмеливаюсь доложить - вляпался я по самое не хочу. Александр Александрович лично приехал вместе с Игнатом и рассказал, как мальчишки сделали себе маски для ныряния, применив для этого сырой каучук. Поскольку ремешок из этого материала служить по назначению решительно отказывался, то они примотали свои изделия в голове обычными тесёмками, да так и отправились заглянуть в водное царство. Без спросу, естественно, поскольку Игнату и в голову не пришло докладывать о деле обыденном и не значимом, а Ники ему доверился.

Впрочем, негласно за ними присматривали, так что большой паники данное событие не вызвало, но попрёки от матери выслушивать пришлось обоим. От Великой Княгини Марии Фёдоровны. Ну да это полбеды. А вот отделение наскоро вылепленных масок от лица и было настоящим наказанием. Кое-что, наверное, только с кожей отойдёт через недельку другую.

Поскольку собственного сына предстояло наказывать мне, то я и предписал ему три дня ничем, кроме латыни не заниматься.

- Лучше бы выпорол, - буркнул сынуля, - и ушел с обречённым видом.

Только после этого мы с Сан Санычем позволили себе всласть похохотать. Вспомнили свои детские проказы, а заодно он поручил мне осуществлять надзор за строительством подводного крейсера. Тут я и сообразил, что своими собственными руками подстроил себе великую свинью. В прошлом году жаловался, что без генераторов и электромоторов настоящая субмарина не получится, а потом взял, да и разработал их. Дверца золотой клетки, куда посадил меня Его Высочество, захлопнулась с победным щелчком. Тем более, что добрый царевич в ответ на сетования о том, что у меня же здесь ни кола, ни двора, непринуждённо заявил:

- Какой разговор, любезный Петр Семёнович!? Переезжайте сюда. Для вашей замечательной козы тут имеется прекрасный нерегулярный парк. Прислуги тут немного, но вряд ли вы станете принимать много гостей.

Хозяин-то здешний, возвращаясь из дальних походов, живёт с семьей не в Большом дворце, а в деревянном Константиновском. А тут к вашим услугам прекрасная библиотека, основанная ещё моей прабабушкой. Фамильный архив и собрание слепков и камней вам не помешают, как и посетители картинной галереи. Да и академик Стефани, что работает с собраниями предметов искусств, человек тихий.

Кстати, Великий Князь Константин Николаевич, что владеет этим поместьем, обещался не стеснять вас, в уплату за что надеется выслушать повествования о ваших приключениях на "Ныряльщике". Он, много хлопочет о флоте, и будущее его развитие не способно оставить дядюшку равнодушным.

Вот так и поселился я во дворце генерал-адмирала флота Российского, его заботами превращённого в хранилище предметов искусств. Дворец имею ввиду, а не флот.

Забегая вперёд, поспешу доложить что, вдобавок к уже упомянутым знакам внимания, обо мне был пущен слушок, будто бы я - сын то ли Александра I, то ли Николая I, долго живший вдали от столицы и занимавшийся самыми разными науками.

Это я к чему речь веду: если не хотите попасть в моё положение, помалкивайте в разговорах о том, что знаете или считаете, что знаете или умеете. Иначе вас обязательно заставят это сделать. Особенно, если это нужно кому-то из властей предержащих.

А было оно действительно нужно. Рассея-то - матушка наделала долгов в заграницах. Потому поиск адекватного и не чересчур дорогостоящего ответа на начавшееся повсюду строительство броненосцев, волновал умы флотоводцев не на шутку. Оттого и Степан Осипович с его идеями минного флота оказался услышан, и подводным лодкам уделялось внимание, и "Ныряльщика" моего пристальным взором не обошли. Очевидный ведь вывод напрашивается: сумел построить маленькую работоспособную посудину - изволь и побольше соорудить. Тоже работоспособную.

***

Жаловаться буду. Говорят ведь: многая знания - многая печали. Так вот, представления мои о подводных лодках значительно превышали познания современников. То, о чем бы не все они сразу подумали, было для меня открытой книгой. Обо всём рассказывать не стану, а то утомлю, но о системе вентиляции упомяну.

В закрытом объёме человек отбирает у воздуха кислород и вместо него выдыхает углекислый газ, которым недолго отравиться. Связать этот вредный газ несложно - известны способы. Той же известью, например. Но как вы восполните убыль кислорода? Продувать весь объём сжатым воздухом, откачивая избыток за борт - так никаких баллонов не напасёшься. Откачать бы избыток азота, оставив кислород. А вот это идея!

Поскольку датчики для измерения содержания кислорода делать я умею, то и сделал два для лаборатории, которой заказал найти материал, который пропускает один газ, и не пропускает другой. Помню, что есть в природе минералы с такими свойствами. И ребята довольно быстро нашли то, что требовалось. Геологи знают много разных камней. А я названия не помнил, но какое-то оно петрофизическое.

История с перископом - это была целая песня. Газовую турбину сделали с дутьём сбоку, а не вдоль оси, да ещё и работала она на обеднённой смеси, чтобы продукты сгорания охлаждались избытком воздуха. А без этого лопатки мало служили. Хоть и из жаропрочной стали, из которой делают орудийные стволы, но до современных мне кондиций не дотягивали. Система регулирования мощности, подаваемой на винты, была проста, но громоздка. Труба для забора воздуха из-под воды и громадные торпеды Александровского - клубок из множества устройств, которые необходимо впихнуть в узкую трубу корпуса и оставить подходы для их обслуживания.

А облом с неоном! Его ещё не открыли. А нынешние лампы накаливания, что нежнее шёлка! И никто не знает слова "нихром" из которого я хотел слепить хоть что-то светящееся на худой конец.

Достаточно сказать, что с закладкой корабля я тянул год, пока не был решён целый ряд принципиальных вопросов, из-за чего насмерть переругался с Сан Санычем. Обозвал его торопыгой и транжирой, швыряющим народные денежки на мельницу своего нетерпения.

Как вы понимаете, дома, в Павловском дворце, я бывал наездами, потому что мотался между Питером, Москвой, Казанью и Пермью. А уж когда началась постройка - семейство моё перебралось со мной в Николаев, и с цесаревичем видеться мы перестали. Жандармы к этому моменту полностью утратили интерес к Вашему покорному слуге. Видимо заметили, что начал брать взятки, и успокоились. Поняли, что я такой же, как все. Я ведь не рассказывал им, куда эти деньги уходят. Естественно на оплату других заказов оборудования для лодки. Дело в том, что так получалось сравнительно недорого, хотя, признаюсь, головной образец встал казне в кругленькую сумму.