Спасения нет - Гамильтон Питер Ф.

— Ты логичен, — укорила она. — «Актеон» — это не про логику, это о человеческих чувствах и свободе. Мы вправе жить так, как хотим. В том числе отказаться идти в бой, задуманный стратегами десять тысяч лет назад.

Урет, пряча глаза, передернул плечами.

— Но тогда кто покончит с оликсами? К тому же… есть вы, ребята. Я вам нужен.

Деллиан всерьез испугался, как бы Ирелла не врезала бедняге. И поддразнил, ухмыляясь во весь рот:

— Решил не бросать друзей, а? Наконец–то проснулась совесть?

— Иди ты, — огрызнулся Урет, но злости в его голосе не было ни крошки.

Смеющийся Деллиан расцеловал друга. Ксанте облапил его с другой стороны. Все радостно улыбались — кроме Иреллы.

— Сколько еще актеоновцев так думает? — требовательно спросила она.

— Не знаю, — довольно виновато отозвался Урет.

— Да какая разница? — удивился Деллиан. — Включите снова музыку — он остается с нами!

— Но…

— Только не обижайся, — попросил Урет. — Я знаю, сколько труда ты вложила в это дело. Поверь, все, кто поддержал проект «Актеон», тебе невероятно благодарны. А корабль… — Он с восторгом указал за окно. — Святые, прямо как древний земной дворец! Потрясно! Пусть бы Кенельм поручил тебе перепланировку «Моргана».

— Я не для того этим занималась, — сказала она.

— Знаю. Ты о людях думала. За то мы тебя и ценим дороже всех сокровищ. Все знают, что Деллиан тебя не заслуживает.

— Эй!

— А я что? Говорю правду в лицо сильным.

— Да ладно, — вмешалась Элличи. — Перед лицом сильных у тебя мозги кашицей потекут.

— Сурово, но верно, — захихикал Урет. — Вот зачем нам нужен наш бесстрашный вождь Деллиан.

Заметно было, как встревожена таким резким поворотом Ирелла. Урет дезертирует? «Можно ли дезертировать от дезертиров? Передезертирство?»

— Ты покажешь нам центр звездного поиска? — обратился к ней Деллиан. — Я уже год дожидаюсь, пока ты похвастаешься.

Она медленно кивнула, собирая остатки энтузиазма.

— Конечно. Мы хотим окружить «Актеон» поясом кораблей наблюдения. Вооружим их не только оптическими, но и радиотелескопами. И гравиволны тоже будем сканировать — они сразу выдают деятельность продвинутой технологии.

— И далеко разлетятся эти вспомогательные? — спросил Ксанте.

— На десять а. е., — ответила Ирелла.

Деллиан с уважением взглянул на друга: вообще–то Ксанте ничуть не интересовался техникой астронаблюдения. Когда все устремились за Иреллой, он оглянулся к Урету и одними губами просигналил: «Болван!»

Тот беспомощно развел руками: а что я могу поделать!

Дальше экскурсия — к счастью, без музыкального сопровождения — шла без сучка без задоринки. Однако, когда она кончилась, Деллиан вздохнул с облегчением: устал от необходимости изображать восторги. Так что, когда они покинули осмотренный сад и собрались возвращаться, он перевел дух. Предстояла еще одна, самая ненавистная ему секунда, когда зависаешь в позе парящего орла, совершенно беспомощный. Потом контактная оболочка сползла с тела, верхняя часть яйца отодвинулась, втянув щупальца в ниши на потолке.

Деллиан обвел глазами гримасничающих друзей, вылезавших каждый из своего яйца.

— И сколько его придется строить? — спросил Фалар.

Элличи пришлось нагнуться, чтобы обнять его за плечи.

— Мы надеемся уложиться в пару лет.

— Два года? Святые, а что так долго? Штурмовой крейсер верфи выдают за пять месяцев.

— Ты сам ответил на свой вопрос, — весело отозвалась она. — Наши верфи и созданы для строительства крейсеров. Так что для начала придется выстроить верфь, способную построить «Актеон». А ее конструкция будет еще сложнее конструкции корабля. А до того придется устроить производственные платформы для строительства верфи. Хорошо хоть, нашим стандартным сборочным станциям и инициаторам это по силам.

— Понял–понял. Извини, что спросил.

— Я и не говорила, что будет просто, — сказала Ирелла. — Но на халтурном корабле никого в космос не пошлю.

— Вот уж «Актеон» никто халтурой не назовет, — заметил Фалар. — Ты изумительно справилась.

— Спасибо.

Распрощавшись со взводом и вернувшись к себе, Деллиан шлепнулся на диван перед широкой черной фусума с растянувшимся поперек монохромным драконом. Ирелла восьмой месяц увлекалась Японией. За раздвижной фусума виднелась терраса с прекрасным видом на Фудзи. Ветер из сада доносил благоухание цветущих вишен.

— Не знаю, долго ли сумею разыгрывать этот фарс, — признался Деллиан.

Маленькую фусума на другом конце комнаты украшал летающий остров в стиле укиё-э. Отодвинув ширму, Ирелла зашла в спальню.

— Меня заинтересовало обращение Урета, — заметила она оттуда.

— Врешь.

— Извини?

— Ты готова была мозги вышибить балбесу. Я же видел.

— Ну, ладно. Я два года билась над конструкцией «Актеона» — по–моему, имела право чуточку обидеться.

— Не говоря о том, что «чуточку обидеться» — рекордная недооценка со времени отлета с Джулосса, ты могла бы принять его отступничество как комплимент.

— В смысле, замысел работает? Те, кто хотели все бросить, готовы передумать?

— Мне казалось, суть плана в том и состоит.

— Это верно, но надо еще разобраться: то ли Урет просто не устоял против мнения своих, то ли и остальные Уходящие так же настроены.

Дистанционка, подкатив к дивану, подала Деллиану бокал ледяного пива.

— Что, опять отправишь меня трепаться с парнями?

— Никуда не денешься. Не одной мне страдать. Если свернуть сейчас проект «Актеон», народ снова впадет в уныние и мы вернемся к тому, с чего начинали, — будем ждать новых самоубийств. Кенельм верно сказало, что если уж браться, так браться.

— А ты знаешь, что Урет состоял в партии биозеленых?

— Это что такое?

— Большинство Уходящих хотят загрузить «Актеон» обогатителями и инициаторами чтобы, найдя терраформированную планету, зажить там прежней жизнью. А партия Урета стремится к суперпасторали — чтобы сама земля их всем обеспечивала. Чтобы деревья вырастали в дома, чтоб с полей снимать мясной урожай, металлокристалоиды, лекарственные клубни. Жить в полной гармонии со средой.

— Идиотизм. Без современной цифровой инфраструктуры они за три поколения утратят культурную базу. А выжившие снова бросятся строить индустриальное общество.

— Выжившие? Ого, ты их здорово не одобряешь. Цель биозеленых — равновесие, чтобы ничего нового строить уже не приходилось. Такая простая жизнь укроет и от оликсов.

— Им и собственный ай–кью придется урезать в соответствии со своей застойной культурой. Такая идеология хуже нашей, нацеленной на Удар. Это же тюрьма.

— Где твоя толерантность? Если они хотят жить так и нам не мешают, следовало бы им помочь.

— Да, каждый вправе жить в согласии со своей идеологией — я вовсе не против. Дело только в том, чтобы следующие поколения вольны были пойти своим путем. Иначе выходит фашизм.

— Ну, может, тебя утешит, что в лагере Урета, по–моему, не много сторонников.

Ирелла вышла из спальни, завязывая оби на роскошном черно–красном кимоно.

— Все равно мне нужны цифры, Дел.

— Ясно, — буркнул он.

Она села к нему и ухватила с дистанционки пиво.

— Пиво нельзя так замораживать. Оно теряет вкус.

— Я вроде бы не ради вкуса его пью.

— Да уж, как задумаешься о социальных ритуалах, остается только удивляться. Бегство в комфорт обыденности. Детское питание для души.

— Ты здорово расстроилась, да?

— Да не так уж. Запросто можно построить и два «Актеона».

— Святые! Посмотрел бы я, как ты повторишь это при Кенельм. Очень–очень хочу посмотреть!

Она усмехнулась и чмокнула его в щеку.

— Не шали. В том–то и дело. «Актеон» стягивает недовольных и дает им цель. А если и эти начнут делиться на фракции и изгонять чужих, нам будет намного сложнее.

— Нельзя же строить каждому по «Актеону»!

— Вообще–то…

— Ладно, понял. Завтра поговорю с Уретом.