Александр Щеголев - Ночь, придуманная кем-то

Мальчик вспомнил все.

Женщина сбросила тапки и полезла к нему на тахту, перешагнув коленями через его импульсивно поджавшиеся ноги. Прямо так, в грязных джинсах, не жалея чистое покрывало. Ей было можно, она ведь это покрывало и стирала вместе с другими тряпками Игоря. Легла у стенки, уютно втиснувшись в свободное пространство, и обняла мужское тело перед собой. Запросто. Будто ничего не случилось.

"Конечно, она же не догадывается, что я про нее догадался, растерянно подумал мальчик. - Точнее, не я, а дядя Павел. Как ей об этом сказать? Как спросить?.." Мозги отказывались ворочаться, веки неудержимо сползали на щеки. Существо, поместившееся сзади, обжигало спину. Уже не было ни странно, ни смешно, хотелось упасть в подушку и умереть.

- Сашуля, от меня случайно ничем таким не пахнет? - возобновила женщина беседу.

- Вроде нет.

- Помойка проклятая... Я как пришла, руки мыла, мыла. И все равно кажется, что воняет.

Причем здесь помойка? Мальчик дожевал, не чувствуя вкуса - то, что оставалось во рту, - затем спустил на пол почти полную тарелку. Женщина встревоженно привстала:

- Тебе нехорошо?

Он молча помотал головой.

- Ты так жутко бредил, когда просыпался, что я чуть обед не уронила. Знаешь, что ты мне сказанул? "Я, - говоришь, - убил этого умника".

Мальчик неподвижно смотрел в потолок. И больше никуда. Взгляд влево, взгляд вправо - считать попыткой к выяснению отношений.

- У меня детектив придумался, - устало объяснил он. - Сам собой, честное слово. Перед тем, как я заснул. Ты мою фразу неправильно сказала, надо было: "И тогда я убил этого умника." Этой фразой заканчивается. На последней странице тот, который расследует хитрое убийство, разоблачает главного героя, который якобы просто наблюдает. Но, как назло, в этот момент они в квартире одни. Вот и все.

- Что за убийство? - честно заинтересовалась женщина.

- Кто-то вызвал милицию, сказал, что в одной квартире непонятный шум. Милиционеры приехали, стали трезвонить в дверь и одновременно убили хозяина квартиры. Потому что хозяина сначала усыпили, а потом привязали к нему провода от электрического звонка. В конце выяснится, что это главный герой и вызвал милицию... А называется "Тайны электричества". Записать надо, забуду...

Она вздохнула - о чем-то своем, невысказанном:

- Электричество... Уникальный ребенок, зачем я тебя разбудила, дура? Спал бы, видел бы свой детектив...

Замолчала.

Да, она зря меня разбудила, - кивнул мальчик потолку. - Как теперь спросить ее? Как решиться? Какой наводящий вопрос отыскать?.. Потолок, увы, не мог предложить ничего конкретного.

- Ты что-то сказал? - напряглась женщина. - Губами странно шевелишь.

- У Игоря повесть напечатана.

- Ну и что?

- Дядя Павел раскопал, что это майор ему помог напечататься, вот и отомстил предателю. Но ведь Игорь не знал ничего...

Женщина сразу поняла. Потому что дернулась. Потому что застонала.

- Это я виноват, - продолжил мальчик, страдая. - Зря я тогда рассказал...

- Ну что ты такое сочиняешь, Сашенька, ты-то в чем виноват? - на мгновение она прижалась к партнеру по тахте.

- Это я рассказал Игорю идею про болезнь, - объяснил тот. - Ну, когда человек не может не красть, постепенно сходит с ума, а потом начинает убивать. Еще в пятом классе. Мы тогда с одним корешом все время в гардероб бегали, значки с чужих пальто снимали, по карманам шарили. Прямо зараза какая-то на нас напала, не остановиться было. А он взял и повесть написал.

- Подожди... - женщина даже привстала от удивления. - Значит, "Клептоманию" придумал ты? Не Игорь?

Она села, обхватив руками колени. Она взглянула из-под челки, склонив голову на бок. Невообразимо красивая. Оттого, наверное, что кровоподтек был на другой стороне лица.

- Почему не Игорь? Он сюжет закрутил - супер! И про Библию тоже он идею нашел, между прочим.

Мальчик упорно держал взгляд в вертикальном положении.

- А остальные его вещи кто придумал? Например, "Систему управления", она мне больше всего нравится.

- Я ему только про башню рассказал, честное слово. Будто внутри кругом висят телекамеры, а люди жутко боятся, что за ними кто-то наблюдает, ведут себя по-дурацки, разговаривать нормально не могут. Потом оказывается, что телекамеры уже сто лет как не работают, потому что все, кто наблюдал, давно умерли, и специальный зал с телевизорами абсолютно пустой...

- Что я, повесть не читала? - перебила женщина. - Игорь-то здесь причем, не понимаю.

- Как причем! Это он сделал людей поэтами и поэтессами. И детективный сюжет про якобы самоубийство одного из поэтов... Он хорошо пишет, ты зря.

- Да я ничего, - она вдруг заразительно засмеялась, - просто я вспомнила, как Игорь эту повесть хвалил...

Нет, не смеялась она. Всхлипывала. Роняла слезы на покрывало, сотрясаемая прорвавшимся к зрителю чувством.

- Писатели... - плакала она. - Ну что за семейка ненормальная! Сплошные писатели, ненавижу писателей...

Нервно утерлась рукавом свитера и закричала:

- Ты почему не смотришь на меня!

Мальчик вздрогнул.

- Почему вы оба не хотите на меня смотреть! Почему, я тебя спрашиваю! - отвернулась и сказала в висящий на стене коврик. - Игорь в больнице. Когда он придет, не знаю.

- Как это, в больнице? - прошептал мальчик. - В какой в больнице?

- В "Скорой помощи", на Владимирской площади. Он под трамвай попал. Серьезные травмы. Хорошо, тетка успела сетку выпустить... и затормозила... иначе бы, сам понимаешь...

Он вскочил. "Все, конец", - подумал он, машинально нашаривая ногами тапки. Но всякое движение в груди временно замерло, и он упал обратно. Перед лицом очень кстати оказался мягкий бугор подушки - он ударил туда лбом и остался лежать, вгрызаясь зубами в складку на покрывале.

- Не надо, Сашуля, перестань! - проплакала женщина сверху. - Поздно, понимаешь, опоздала я... - она сильно развернула его на спину и нависла над ним черно-белым лицом. Черной была левая половина лица, белым было все остальное. Струились пахнущие шампунем волосы. Он зажмурился.

- Ну ты же фантазер, писатель! - раздался из тьмы ее голос. Сашенька, родной мой, отнесись ко всему, как писатель, прошу тебя. Представь, что все это не по-настоящему.

- Как это? - спросил он - будто сквозь вату.

- Разве ты не чувствуешь, что такого в жизни не бывает? Какое-то нагромождение нелепостей, один к одному... Представь, что все это кем-то придумано, и сразу станет легче, вот увидишь.

Он разжал веки. Глаза у обнимающей его женщины были слепыми, безумными. Куда более безумными, чем закончившийся сюжет, куда более слепыми, чем небо над двором.

- Все это понарошку, договорились? - попыталось улыбнуться черно-белое лицо. - Игорь жив, и на том спасибо.