Джон Браннер - Квадраты шахматного города

Мне стало не по себе, возможно, я был просто пьян. А может быть, столь откровенное признание совершенно изменило мое представление о Дальбане.

– Думаю, что теперь нам не стоит настаивать на том, чтобы вы покинули Агуасуль, – задумчиво произнес Дальбан. – Доктор Майор, вы выслушали меня, а теперь и сеньора Хаклюта. Собираетесь ли вы как-то исправить положение, создавшееся из-за ваших лживых заявлений?

Майор сидел не двигаясь. Я чувствовал, что в дверях, ожидая приказа выставить нас вон, стоит атлетического телосложения секретарь. На лбу Майора выступили капли пота, а щеки покрылись красными пятнами. Когда он наконец заговорил, голос его звучал жестко.

– Моя информационная служба является правительственным органом; – начал он. – Она не может подчиняться прихотям частных лиц. Вы, сеньор Хаклют, уважаемый иностранный специалист, приносящий большую пользу нашему городу, но наши дела вас не касаются, к тому же вы сильно пьяны. Мы, говоря мы, я имею в виду наше правительство, все же должны будем обратить внимание на ваше поведение. Вас выручает то, что вы находитесь в привилегированном положении, но умалчивать о том, что вы тут наговорили, я не собираюсь.

– Я предложил вашему правительству лишь свои профессиональные услуги, – резко возразил я, – и не позволю обращаться со мной как с мальчишкой!

Он не отреагировал на мои слова.

– Что же касается вас, Дальбан! – Вдруг я почувствовал, что это говорит человек, явно наделенный гипнотическими способностями. – Вы слишком долго стояли у нас на пути. Как бы ни было велико терпение правительства, ему тоже есть предел, на сей раз вы просчитались, боюсь, что для вас все кончилось.

Майор говорил по-прежнему сидя в кресле. Я ощутил, что мне на плечо легла тяжелая рука – наконец секретарь-атлет приступил к исполнению своих истинных обязанностей. Он молча указал на дверь. Дальбан с достоинством поднялся из-за стола.

– Вы ошибаетесь, доктор Майор, все только начинается, – тихо проговорил он и направился к двери.

Я пошел следом, жалея, что много выпил. В голове роились слова и фразы, которые я не досказал Майору. Одно было хорошо: я сумел сдержать себя и не набросился на Майора – уж слишком велико было искушение придушить его телефонным шнуром.

Когда мы вышли из телецентра, Дальбан остановился.

– Я хочу еще раз извиниться перед вами, сеньор Хаклют, – смущенно проговорил он.

– Принимаю ваши извинения, – ответил я. – Но не уверен, что смогу забыть ваши угрозы. Мне казалось, что здесь ценят честность…

– Встреча с Майором, по-видимому, лишила вас последних иллюзий?

– Я бы хотел… Боже, я и сам не знаю, что бы я хотел сделать с ним! Он казался мне здравомыслящим человеком, возможно, он таким и был, когда занимался политикой как ученый-теоретик. Может быть, его изменила власть или коррупция, право, не знаю.

– Благодаря его теории наша страна прожила двадцать лет в мире. – Дальбан смотрел вверх на освещенные окна. – Но как дорого мы за это заплатили!

– Какой же выход? – спросил я.

– Кто знает? Но мы его наверняка найдем, сеньор. Зло не может оставаться безнаказанным.

Добавить к сказанному было нечего, и я направился к машине.

20

Ночную тишину разорвал вой сирен. Мимо отеля с шумом мчались какие-то машины. Я поднялся и выглянул на улицу.

Пожарная машина завернула за угол и исчезла в темноте. Едва не касаясь крыши, пролетел вертолет. Следом за пожарной промчались две полицейские машины.

Наконец я сообразил посмотреть в сторону гор. Там стояло кроваво-красное зарево, зловеще освещавшее все вокруг. Сначала я подумал, что это врезался в гору самолет, но быстро понял, что здесь что-то другое.

Горел телецентр.

Я взглянул на часы. Было три часа утра. Стояла глубокая ночь, и, судя по масштабам пожара, его обнаружили не сразу. Видимо, в здании в тот момент не было ни души. Казалось бы, в столь современном комплексе непременно должна быть установлена противопожарная система и сигнализация.

Я вооружился биноклем. Мне не было видно пожарных машин – их скрывали здания, но об их присутствии можно было догадаться по тому, как под напором мощнейших насосов стихали очаги пламени.

В первый момент у меня был порыв посмотреть на пожар вблизи, но потом я решил, что зевак там без меня хватает.

Только минут через десять, уже лежа в постели, я осознал последствия происшедшего.

Министр информации и связи Агуасуля ни сегодня, ни завтра, ни даже в ближайшие месяцы не сможет в пропагандистских целях использовать эфир. И если правительство Вадоса в самом деле так зависит от служб Майора, формирующих общественное мнение в стране, то на время президент сделается безруким.

Размышляя подобным образом, я наконец задремал. Но мой сон скоро был прерван. Еще не взошло солнце, было только начало шестого, когда я услышал громкие голоса у двери.

– Вот номер 1317, – произнес грубый низкий голос. – Открывайте.

Я сел на кровати. Пистолет, который мне всучили полицейские, когда мы отправлялись в трущобы Сигейраса, был еще при мне. Я вынул его из кобуры и, как только дверь распахнулась, включил свет и направил дуло на вошедшего.

– В чем дело? – громко спросил я.

Человек выругался и сделал шаг вперед, за его спиной я заметил испуганного служащего отеля.

– Полиция, сеньор Хаклют, – шепотом проговорил он.

Я опустил пистолет. Передо мной стоял Гусман, сержант, который предлагал мне телохранителя.

– Что вам угодно, Гусман? – голос у меня срывался от возмущения.

– Я попрошу сеньора пройти со мной.

– Сеньор никуда не пойдет. Сеньор посылает вас и весь ваш полицейский департамент ко всем чертям. Уходите и найдите более подходящее время для приглашений.

Лицо Гусмана оставалось угрюмым.

– Сеньор Хаклют, на телецентре чрезвычайное происшествие, саботаж, – терпеливо объяснял он. – Нам известно, что вы были там вчера вечером. Мы думаем, что вы можете оказать нам помощь в расследовании.

– Каким образом? Я был там, чтобы заявить вашему дорогому доктору Майору, что я о нем думаю. Риоко видел, когда я приехал туда, а Хосе Дальбан – как я уезжал. А еще ваш человек, который, видимо, следил за мной… Почему бы вам, собственно, не спросить у самого Майора?

– Мы не можем его нигде найти, – не моргнув, ответил Гусман. – Известно, что сеньор Майор оставался в здании допоздна, чтобы просмотреть материалы сегодняшних радиопередач. До его кабинета не удалось пока добраться – там еще не сбито пламя.

Он посмотрел на часы.

– И все же я попрошу сеньора поехать со мной. И побыстрее! – сержант подчеркнул последнее слово.