Кэтрин Азаро - Инверсия праймери
— Мне кажется, вам нужен врач, — сказал Хилт.
— Ерунда. Я разберусь сама.
Я ожидала, что он вызовет полицию. Вместо этого он тихо произнес:
— Простите меня. Я забылся.
Это он забылся? Я чуть не убила его. «Черт, да что же со мной!»
— Я позвоню в больницу, — предложил Хилт.
Я заставила себя ответить спокойно.
— Не надо. Просто уходите.
Он покосился на мою окровавленную руку:
— Мне кажется, вам…
— Уходите.
— Ладно. — Хилт открыл дверь. — Я позвоню завтра, узнаю, как вы.
— Хорошо. — Я закрыла за ним дверь и заперла ее.
— Я могу вызвать врача, — предложил Пако, — он будет через минуту.
Я подошла к бару, пустила воду и сунула руку под струю. Вода в раковине окрасилась розовым.
— Не надо, все в порядке.
Промыв и перевязав руку, я налила себе еще виски. Если я напьюсь как следует, я перестану думать. А именно сейчас мне особенно не хотелось думать.
— У меня к вам дело, — сообщил Пако. — Почта ждет вас уже шесть часов.
— Утром просмотрю.
— Одно из сообщений требует срочного ответа.
Я нахмурилась:
— Ладно. Включай запись.
В комнате раздался голос Чара Йаки, ректора ДВИ.
— Простите, что беспокою вас, праймери Валдория. Нам пришлось отменить завтрашние полеты из-за поломки двигателя одного из флайеров. Можете вы прочитать им вместо этого лекцию?
Должно быть, он имел в виду лекцию о кибер-человеческих интерфейсах, которую я собиралась прочесть им позже.
— Пако, передай ему, что я прочитаю лекцию завтра после обеда.
А потом я напилась. Напилась в усмерть.
9. ВРЕМЯ ПЛАКАТЬ
— Но разве это не опасно? — допытывалась девушка-кадет. Она даже подалась вперед от волнения. — Фибероптика и механизмы — это же чужеродные тела, так ведь? Разве ваше тело не отторгает их?
Обилие вопросов застало меня врасплох. Я присела на краешек стола у экрана. Йаки предлагал мне кафедру, но так я чувствовала себя увереннее.
Гораздо увереннее. Мне нравилось общаться с кадетами.
— Большая часть биомеханической системы выращена на основе моего собственного генетического материала или покрыта защитным слоем моих же клеток, — ответила я. — Это мало отличается, скажем, от вашего собственного регенерированного органа. Конечно, биомеханическая система гораздо сложнее. Не каждый организм примет ее.
Кадет в задних рядах переполненной аудитории поднял руку. Я кивнула ему, и он спросил:
— А что будет, если фибероптика выйдет из строя?
— Она передает сигналы, — ответила я. — Как нервы. Если что-то с ней случится, она просто перестанет передавать сигналы.
— А мозг может не правильно интерпретировать эти сигналы?
— Возможно. Но он может не правильно интерпретировать сигналы любой части моей нервной системы — будь то естественная часть или искусственная.
— Что, если что-то случится с человеком, оснащенным всеми этими штуками? — задала вопрос девушка, сидевшая рядом с ним. — Обычно если человека напугать, он просто подпрыгнет. Но если мы настраиваем человека на убийство, не рискуем ли мы, что он утратит контроль над собой и над этими механизмами? Обезумевший Демон может натворить кучу бед.
Кой черт их волнуют эти идиотские вопросы?
— Наши рефлексы срабатывают только при непосредственной угрозе нашей жизни. Мы запрограммированы не реагировать на другие ситуации. — Я покосилась на часы над дверями, в которых давно уже стоял и слушал меня Чар Йаки. Лекция длилась уже вдвое дольше положенного, но Йаки не пытался остановить ее.
Ну и ладно. Я повернулась к кадетам:
— Мы беседуем с вами уже больше двух часов. Пора расходиться.
По залу пробежал разочарованный ропот. Потом они начали аплодировать. Я стояла, не зная, как себя вести. Я не привыкла к тому, что мне аплодируют.
Обычно люди хотят, чтобы я ушла, а если это купцы, они просто хотят убить меня. В общем, до сих пор мое присутствие, как правило, раздражало людей.
Но эти ребята продолжали аплодировать. Я улыбалась, счастливая тем, что хоть кто-то не считает меня невыносимой.
В конце концов кадеты потянулись к выходу. Чар подошел ко мне:
— Вы их очаровали.
— Я не ожидала, что у них будет столько вопросов.
Он улыбнулся:
— Не каждый день им удается пообщаться с чудом биосинтетической технологии.
— Спасибо. Вы правы. — Его реплика оставила во мне то же странное ощущение, что и последний вопрос кадетов. Словно я могу испортиться, как двигатель флайера. Я потерла шею, задержавшись пальцем на гнезде для псифона.
— Вас подбросить до города? — предложил Чар. — Я заметил, вы сегодня не на флайере.
— Спасибо, не надо. Сойдет и подземка. — Сказать по чести, я терпеть не могу метро. Но лететь на флайере мне тоже не хотелось. Этим утром, когда я вышла из дома, направляясь в ДВИ, я почти пять минут стояла у своего флайера, пытаясь заставить себя сесть в него. Не знаю почему, но мне это так и не удалось.
Поэтому я поехала на метро. Попутчики косились на меня так, словно у меня было две головы. Конечно, далеко не все пассажиры метро — Демоны в полном обмундировании. Я вся с головы до ног была затянута в черное. Я даже надела свои форменные черные перчатки — скрыть повязку на руке.
Дезинтегратор на поясе только усиливал эффект. Я взяла его с собой, потому что хотела продемонстрировать кадетам, как он настроен на мой мозг. Однако стоило мне сесть в поезд, и я пожалела, что не оставила его дома. Люди рядом со мной имели испуганный вид. Оно и понятно: не каждый пассажир метро носит на бедре ускоритель античастиц. Впрочем, он стоял на предохранителе, так что его можно было не опасаться.
Когда я вышла из ДВИ, на землю спустились сумерки. Воздух был чист и закатное солнце еще грело. От горизонта до горизонта протянулась янтарная арка. Прекрасный вечер. Зачем спускаться под землю? До моего дома отсюда не больше двадцати километров по живописному Джейкобсширу. Трусцой я одолею это расстояние меньше чем за два часа. Или можно пойти по шоссе — это будет лишних пять километров. Если устану, сяду на флайбус, проходящий каждые два часа.
Я выбрала шоссе, идущее через поля мягкой туман-травы. Вечером все предметы отбрасывали по две тени: одну длинную — от заходящего солнца, другую короче — от колец. В траве порхали птички с коричнево-серо-золотым оперением; за ними скакали пушистые розовые зверьки с огромными ушами. Они выпрыгивали из травы, на мгновение мелькали в воздухе темными силуэтами на фоне бронзового неба и снова исчезали в травяной дымке. Пейзаж казался нереальным, словно смотришь голофильм, снятый через бронзовый светофильтр.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});