Ханлатов Иван - Морильское время

Босс Андрея был опытным и авторитетным руководителем, стоявшим у истоков формирования системы Диортама. Но ко времени описываемых событий свой счастливый билет он, видимо, по старости лет потерял. В результате ли трагического стечения обстоятельств, как думал Андрей, или из-за преклонного возраста, как посчитали в Москве, но тучи стали сгущаться вне зависимости от прилагаемых им усилий по стабилизации работы филиала.

В конце мая уволили начальника отдела „Ю“ и второго зама Босса — инициаторов изменения схемы доставки препарата. Для филиала это стало тяжёлым ударом не только потому, что оба были выпускниками Академии, которых в Морильске было и так не густо. После того как первого перевели начальником отдела в далёкие и забитые Могочи, а второго — с понижением в Саху, никто не мог чувствовать себя спокойно.

Внешне Босс был всё так же спокоен и деловит, но, глядя на него, всякий сотрудник филиала думал: считает ли тот дни до пенсии?

Справедливости ради нужно признать, что Андрей не только добросовестно относился к своей работе, но и нисколько не расшатывал корабль под названием „морильский филиал“, когда тот попал в полосу затяжных штормов. Он сочувствовал коллегам и искренне помогал им справиться с ситуацией. Но именно он был в группе исследователей, которые выдвинули правильную версию причины перемораживания препарата и организовали следственный эксперимент, который её блестяще доказал. Это не ускользнуло от внимания высокого руководства Диортама, которое к концу весны решило, что настало время вмешаться в работу морильчан.

Через неделю после того, как проводили второго зама, морозным июньским утром Андрея пригласили в кабинет Босса. Там были, кроме хозяина кабинета, оба оставшихся его зама, а также два члена московской комиссии, сразу после появления Андрея включившие дежурные улыбки.

Оба они были в дорогих и неуместных в морозную погоду лёгких костюмах. Один — лысоватый, некрупный, какой-то рафинированный, в больших очках. Андрею он запомнился идеально круглым черепом, игриво блестевшем в солнечных лучах. Второй — неимоверных размеров полноватый мужчина, тоже имел залысины, но оставшиеся волосы образовывали длинные пряди, достававшие плеч. Про этого второго Андрей подумал, что не удивится, если сзади у него окажется косичка.

Босс слегка улыбнулся, ободряя вошедшего, и представил гостей:

— Андрей, это члены комиссии из Москвы: Лев Самуилыч и Бронислав Афанасьич. У них есть для тебя хорошая новость.

— Да, Андрей Дмитриевич, мы проанализировали сложившуюся ситуацию, — заговорил рафинированный, — и пришли к выводу, что именно ваше участие в расследовании возникшей странной ситуации, будет как нельзя уместным.

— Какой ситуации? — удивился Андрей, заподозривший, что ему поручат неблаговидное занятие расследования промахов коллег.

— Э-э-э… думаю, вы слышали. Но на всякий случай расскажу.

И поведал Андрею следующее: комиссия пришла к выводу, что происшедшее в мае, вскоре после событий на „Хараелахском“, аварийное отключение электроэнергии на объекте?11 было не случайностью или актом хулиганства, а спланированной акцией. Об этом говорят не только крайне грамотные, и даже, возможно, отрепетированные, действия человека (или людей), проникнувших на подстанцию, но и то, что они сумели каким-то неимоверным образом уйти от преследования.

— Но это — только одно событие в цепочке, — продолжал Лев Самуилович. — Другим таким событием является потеря одного горняка, пережившего аварию. Вы знаете, что этот человек мог стать невосприимчивым к триколитрону, как и другие двадцать пять его коллег. Сам по себе этот факт не столь опасен. Такие люди периодически появляются, мы их довольно успешно отслеживаем и переводим на индивидуальные схемы. Но то, что этого человека не смогли найти даже после применения спецсредств, мне кажется просто невероятным… Вы сами-то как считаете?

— Согласен с вами, Лев Самуилович, — ответил Андрей, пытаясь догадаться, к чему тот клонит, — это просто невероятно. Наводит на мысли о том, что произошло это не случайно… Например, что кто-то ему помог…

— Вот именно! Вот именно, молодой человек! — обрадовался рафинированный. — Мы пришли к тому же выводу. Ему или помогли, или он сам не промах и смог обвести вокруг пальца нас всех, или расследованием занимались полные идиоты.

У Босса, сидевшего за столом, внезапно запершило в горле.

— Итак, третий вариант мы сразу исключаем, — сменил гнев на милость Самуилович, — в высокой квалификации и дисциплинированности сотрудников вашего филиала мы смогли убедиться. Второй — тоже сомнителен. Могу допустить его только в том варианте, что в лице потерянного горняка мы имеем высококвалифицированного „чистого“ шпиона, который случайно попал в аварию, и таким образом уходил, заметая за собой следы. Но эта версия шита белыми нитками. Прежде всего, непонятно, что делать профессионалу на обычном руднике? А наши данные подтверждают, что потерянный состоит именно в штате предприятия.

— Мы проверили данные обо всех бывших под землёй во время аварии, — добавил первый зам. — Из них только трое оказались со стажем на руднике меньше года, не считая фельдшера. Кроме того, мы проверяем всех увольняющихся. С помощью спецсредств, конечно. Но ни один из них не является нашим ПГ.

— Да! Мы тут уже и аббревиатуру для него придумали, — вставил Самуилович. — „Пэгэ“ — потерянный горняк. В общем, всё идёт к тому, что мы вышли на след некой тайной организации, которая нам вредит… Не хочу поддерживать наши укоренившиеся мифы про „Организацию врагов Диортама“. Мы уже не раз убеждались в ряде регионов, что у страха глаза велики. Обычно это два-три человека случайно вышедшие из-под контроля, и не представляющие для нас ровным счётом никакого интереса. Но вам и предстоит доказать, что в данном случае чуда тоже не было. А главное — найти ПГ. Все необходимые данные вам предоставим сразу после этой нашей встречи… Да! На время расследования вас назначают исполняющим обязанности второго заместителя начальника филиала. С соответствующими полномочиями. Надеемся, вы проявите такой же энтузиазм и упорство, как и во всей вашей предшествующей работе.

Глава 9

Прошёл июнь. Тундра пестрела цветами, хотя нормального лета так и не было. По крайней мере, в рубашке Борис решился выйти только вечером 7 июля, накануне отъезда в отпуск Люды.

Девушка, конечно же, не знала о переменах в жизни своего возлюбленного. И он всячески старался скрывать это, потому что постепенно стал понимать, каким бременем является его новое знание. Наблюдать за страданиями товарищей, день за днём оставляющими здоровье и саму жизнь в шахте, и не способными понять весь ужас своего положения, было очень тяжело. Но и просто уйти с рудника, уехать из Морильска он тоже теперь не мог — ведь здесь у него теперь были новые друзья, которые могли разделить его боль, понять и поддержать.