Михаил Ляшенко - Человек - Луч. Фантастический роман с иллюстрациями

— Иван Дмитриевич? — пролепетала она, не узнавая собственного голоса и откашливаясь.

— Строгий выговор в приказе! Объявляю завтра же! — грохотал в трубку Андрюхин. — Вы что, издеваетесь?

— Все хорошо, Иван Дмитриевич, — поспешила она сообщить. — Он ел. Сейчас спит…

— Ел? Спит? — Голос его моментально смягчился. — Так это же очень хорошо! Отлично! Он где?

— На медпункте, — выговорила она запинаясь.

— Ага. Так-так. Ну что ж… Пусть побудет там. Он вас не стеснит?

Жене показалось, что она видит, как подмигивает Андрюхин.

Глава шестнадцатая

ПОСЛЕДНЯЯ ИГРА

Жители Майска так и не узнали, что произошло на поле заброшенного аэродрома Академического городка. Наиболее осведомленные говорили, что там испытывался не то новый парашют, не то какой-то особый летательный снаряд. В испытаниях участвовал Юра Сергеев, и его прямо с поля увезла карета скорой помощи. Майчане решили, что опыт не удался, и, хотя были огорчены этим, гораздо более интересовались здоровьем Юры. Ведь близилась вторая встреча между «Химиком» и кировским «Торпедо». После проигрыша «Химиком» первой игры команды набрали равное количество очков. Страдания и нетерпение болельщиков дошли до предела.

Пока Юра не вернулся в Майск, сигнализаторы, установленные на всех границах Академического городка, ежедневно сообщали о нарушителях, и охрана сбилась с ног, вынужденная метаться по огромной территории, чтобы своевременно задерживать нарушителей. Все это были самые отчаянные болельщики и горячие почитатели талантов Бычка, то есть Юры Сергеева. Сидя в кабинете начальника охраны и получая свою порцию нравоучений, они одинаково объясняли, что хотели сами видеть Сергеева, передать ему привет, узнать, как он жив-здоров…

— Сергеева!.. Товарища Сергеева! — Начальник охраны делал многозначительную паузу. — Ишь, чего захотели!.. У вас нездоровое любопытство, друзья… Зачем он вам?

— Так игра же через неделю! — ныли доставленные под конвоем нарушители. — Финал!

— Игра! — Начальник становился все недоступнее. — Нам здесь не до игрушек… Товарищ Сергеев теперь к стадиону, может, и близко не подойдет…

В Майске началась паника. Все шире распространялись слухи, что Бычок отказался от последней игры. Непрерывно дребезжали телефоны в городском совете физкультурных обществ, в областных физкультурных организациях… Болельщики шли в атаку. Первые телеграммы с воплями из Майска легли на столы ЦК Союза химиков и залетели даже в ВЦСПС… Оттуда, в свою очередь, недоуменные голоса названивали в Майск: «В чем дело? Что произошло с Сергеевым?» Никто ничего не знал.

В разгар этой суматохи Юра появился в Майске. Он спокойно соскочил с автобуса, помахивая своим чемоданчиком хоккеиста и не подозревая, что городские болельщики нагородили вокруг него кучу всякого вздора. На углу улицы на Юру налетел Пашка Алеев и замер, остолбенев.

— Не узнаешь? — спросил Юра.

Лицо Пашки расползлось в неудержимой улыбке.

— А я гляжу и думаю, — начал он с необычайным оживлением, — неужто правда?.. Здравствуйте! — поспешно добавил он и замолчал, приняв свой всегдашний насупленный, суровый вид.

Из магазина к ним бежала, горланя на всю улицу, Нинка:

— Здравствуйте, здравствуйте! — Но тотчас она испугалась своего крика и, оглядываясь исподлобья по сторонам, забормотала: — Вы осторожнее ходите. Прячьтесь… Чтобы вас не узнали… А то что будет!

Между тем по городу уже полетел слух, что Бычок приехал и идет от автобусной остановки к Химкомбинату. Толпа вокруг Юры росла с невиданной быстротой. Он уже не успевал отвечать знакомым, малознакомым и совсем незнакомым людям. Сначала Пашка пробовал толкаться, защищая Юру от наиболее рьяных болельщиков, но Пашку скоро оттерли. Толпа все росла, и с еще большей стремительностью рос ее энтузиазм, подогреваемый неясными слухами о подвигах Юры в Академическом городке и хорошо известными, доподлинными его победами на хоккейных полях. Юра пытался превратить все в шутку и подумывал уже нырнуть в первый попавшийся подъезд, когда кто-то крикнул:

— Качать!

— Да вы что, товарищи! — бормотал Юра, отталкивая десятки рук и уже не на шутку сердясь. — А ну брось! Оставьте же, черт возьми! К-куда…

Но тут надо было или драться, или сдаваться. И первый раз в жизни Юре пришлось сдаться.

— Во мне девяносто килограммов, а в пальто и прочем перевалит за сто… — честно предупредил он болельщиков.

Но они все-таки взвалили его на плечи и с триумфом протащили до общежития хоккеистов.

На следующий день Юра со всей командой уехал в заводской дом отдыха. Там они, расчистив на льду поле, соорудили легкие ворота, которые отличались тем, что от любого толчка откатывались чуть ли не на сто метров, и начали тренировки.

Андрюхин разрешил Юре вести подготовку к игре, полагая, что это будет отличной проверкой координации движений, общего самочувствия и что, если большая физическая нагрузка, которую испытывает хоккеист, не повредит ни в чем Юре, это будет лишним доказательством блестящей удачи эксперимента.

Болельщики не оставляли в покое Юру и в доме отдыха. Берега пруда чернели от зрителей, и няням приходилось напоминать отдыхающим то о завтраке, то об ужине.

Женя вела теперь наблюдения и исследования по новой, усложненной, специально разработанной Анной Михеевной программе, и у Юры не оставалось ни часа свободного времени. Им не удавалось даже походить на лыжах, а наедине они оставались только во время процедур.

— Это ты сама придумала? — недоверчиво и без особого восторга спросил Юра, когда в первый же день Женя извлекла целый набор кинжальчиков для проведения сеанса акупунктуры.

— Нет, Анна Михеевна… Ей профессор Ван Лан-ши посоветовал. Поднимает общий тонус организма… — Женя вытащила кинжальчик подлиннее.

— «Тонус»!.. — проворчал Юра, покорно подставляя шею.

Ну можно ли было в такой обстановке поговорить серьезно о жизни?

В остальном все шло хорошо. Юра чувствовал себя с каждым днем лучше, а друзья по команде уверяли, что он давно не был в такси отличной спортивной форме. Анализы, исследования и измерения, которые Женя делала не разгибая спины, показали, что Юра должен чувствовать себя неплохо. Было все же неясно, разрешит ли Юре академик Андрюхин участвовать в последней игре, в боевой схватке с кировскими торпедовцами.

Иван Дмитриевич Андрюхин был все эти дни крайне занят. Он, Паверман, Ван Лан-ши, а иногда и Анна Михеевна Шумило вели кропотливые переговоры с Крэгсом, на которые не допускался никто, даже Хеджес. Премьер-министр Биссы был вне себя от такого унижения. Сначала он заявил, что немедленно покидает неблагодарного Крэгса и эту забытую богом страну, и даже начал собирать чемоданы. Вскоре, однако, он прекратил это занятие и остался.