В Брагин - Искатель утраченного тысячелетия

Какие колеса жизни раздавили этого странного доктора с флейтой француза?

Скорей бы вернулся Эдуард Кузьмич с флейтой! Уйти бы отсюда побыстрей... И зачем, собственно, мне эта флейта?..

- А вот и я! - воскликнул Эдуард Кузьмич. - Чертова банка закатилась куда-то. Едва нашел.

- Какая банка?

- Жестяная. Ведь флейту доктор в банке жестяной закопал. Получайте этот предмет себе на память... Порядок!

Эдуард Кузьмич стал вытирать крышку жестяной ржавой банки, самой обыкновенной банки из-под монпансье.

- Спасибо, - сказал я и положил на стол деньги.

С тяжелым чувством вышел я из дома доктора Климова, унося с собой банку с флейтой.

Часть восьмая

РАЗГАДКА ШИФРА

ЧЕТЫРЕХДНЕВНЫЕ ПОИСКИ

День первый. Я и кот осматриваем домик

Мой кот, старый Топ, поблескивая глазами, бродит из комнаты в комнату, обходит старые матрацы, из которых торчат пружины, ломберные и угловые столики, просторные кресла. Кот ходит, нюхает, деловито присматривается... И вдруг подбегает ко мне.

"Ах, ты еще не взялся за работу..." - с настороженным вниманием он смотрит на меня снизу вверх.

Мне становится неловко перед котом.

Итак, Топ, мы начинаем! Посмотрим прежде всего, как расположены комнаты.

Иду в прихожую. Кот доволен и следует за мной по пятам.

Маленькая прихожая. На вешалке висит брезентовый плащ старинного покроя, в углу - палка с серебряным набалдашником. В прихожей две двери; одна прямо - в маленькую гостиную, здесь, видно, пациенты ждали, когда доктор их попросит к себе в кабинет, другая дверь из прихожей - в знакомую мне комнату, где был кабинет доктора. Здесь и теперь стоит диван с помятым кожаным сиденьем и потертой спинкой и шкаф. А в нем за стеклом - деревянный стетоскоп и много медицинских книг. Ящики с яблоками увезены, но запах антоновских яблок, смешанный с запахом куриного помета, еще не ушел. В маленькой гостиной мягкие плюшевые кресла, стол, покрытый бархатной скатертью, старенькое фортепьяно с двумя свечами. Из гостиной две двери, одна - в маленькую спальню, другая в столовую. Из столовой ступеньки идут в кухню. Только окна гостиной глядят на улицу, а окна всех других комнат - в сад.

Домик как домик, в обстановке ничего примечательного.

Но всюду, во всех комнатах, кроме кабинета, творится на стенах какая-то несуразица. В одних местах обои сорваны и видна штукатурка, в других местах штукатурка отвалилась и видны неправильные ромбы, образованные дранкой, по которой наносился раствор, в третьих местах выглядывает тес. А еще кое-где обнаженные бревна, между которыми торчит пакля: ею проконопачены были пазы меж бревен.

Да! Недаром хозяину дома дали прозвание Обойщик.

- Кот! Топ! Слышишь, как шумит сад? Осенний вечер давно наступил.

А сад уже ошалел, предчувствуя близость зимы: шумит и шумит и кутается в мокрый влажный туман. Нора! Пора спать. Топ!

День второй. Стук-стук!

"Ты же мне всех мышей разгонишь... Стучишь! Стушь по стенам..." - заявляет мне кот.

Он шипит, негодует, ходит из комнаты в комнату. Мои стуки сбили его с толку: зачем этот стук и шум?

Прекращаю на минуту выстукивание стены. Наливаю коту в блюдечко молоко. Он лакает, но все время укоризненно поглядывает на меня.

- Пойми, Топ, - виновато говорю я, - я жду ответа от стен: где в них - под обоями или под штукатуркой - доктор, прозванный Обойщиком, что-то прятал.

Я продолжаю. Проходит день. Я стучу... стучу... И вдруг мне приходит в голову мысль: а что, если я сорву обои и еще, пожалуй, буду отбивать штукатурку?

Может быть, что-то спрятано и под штукатуркой. Не беда потом вновь оклею и оштукатурю.

Надо купить рулоны обоев. И еще у маляров приобрести штукатурную лопатку-"кельму", толстый нож и "сокол". С него буду сбрасывать раствор на стену.

Сказано - сделано. Пошел в магазин, разыскал маляров. Вернулся поздно. Устал.

...Тускло горит под потолком запыленная электрическая лампочка. Но я все рву обои, стучу по стенке, а потом выламываю штукатурку.

Тянется ночь. Шумит за окном сад. Надо бы договориться с садом: ведь после осени и зимы у него будет и весна и лето. И ни к чему шуметь ему, бедовать за окнами и за стеной так без конца, без передышки... А я вот, как ни крути, не нашел еще тайны француза Рамо в стенах этого домика. Стены молчат... А сад за стеной все говорит, горюет, горюет.

Вдруг кот настораживается. За окном в саду какой-то странный шорох. Прислушиваюсь. Подбегаю к окну. Слышу чьи-то удаляющиеся шаги. Резко распахиваю окно:

- Кто там?

Молчание. Тишина. Но чувствую: из глубины осеннего шумящего сада кто-то за мной подглядывает.

Этого еще недоставало!

День третий. Рву... Ломаю... Стучу...

Уже сорвал обои, взломал всю штукатурку в кабинете доктора... Ничего не нашел. Принимаюсь за срывание обоев и взлом штукатурки в той комнате, которая была когдато маленькой гостиной доктора Климова.

Рву... Ломаю... Стучу... Рву... Стучу.

Вдруг неожиданный резкий звонок.

- Хотите под шелк, хотите накатом, а двери под дуб разделаем, - не входя в дом, говорит мне молодой маляр. - Зачем вы, гражданин, маетесь? Вам до нашего малярного дела не дойти. Каждый советский гражданин должен свое дело исполнять.

- А откуда вы знаете, чем я занимаюсь?

В ответ легкий смешок:

- Может, по радио нам сообщили!

И тут мне стало весело:

- А-а-а! Так это, значит, вы, товарищ маляр, подглядываете за мной по вечерам из сада? Или вся ваша бригада? По очереди?

Гость сделал вид, что не расслышал меня.

- Не стойте же на пороге. Входите в дом.

- Так вот, хозяин. Вам тут жить, а не мне... Да! Не мне. Кто я такой и чего стою - сами видите. Приду на работу с авторитетной бригадой. Миг один - зашьем все трещины, миг другой - заделаем все выбоинки. А там за обои возьмемся... Домик для вас, гражданин, как кукла будет. Что? Согласны? По рукам?

Но я молчу... Маляр, пожав плечами, уходит.

Запираю двери и снова принимаюсь за работу.

Рву обои, выстукиваю стенку, взламываю штукатурку. Все ищу... ищу... Терзаюсь страхом: а вдруг...

В маленьком городке на меня уже подозрительно поглядывают. В домиках уже приподнимаются занавески, и ктото настороженно смотрит мне вслед.

Вот приехал чудак какой-то, поселился в доме безумного доктора. Никого к себе не пускает. И уж сам, наверное, ума лишился - так, мне кажется, читаю я на лицах людей, которых встречаю в Славске.

И все же тук... тук... стучу я в стенки дома. И прислушиваюсь... И яростно рву обои и уже неистово взламываю не только штукатурку, а и стену. И торчат сиротливо голые бревна, роняя на пол паклю из пазов.

Ax, кот! Ах, мой старый Ton! Почему ты не тот кот, из сказки Перро,- кот в сапогах...

"Ах, уж эти сказки!.. - мурлычет кот. - Не пора ли домой? В Москву?"