Фрэнк Герберт - Под давлением
Рэмси почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Он пару раз глубоко вздохнул и встал на ноги.
Гарсия делано перевернулся на живот и прохрипел, прижав губы к подушке:
– На этот раз, старик, в левую ягодицу. Только не разряди на мне свою злость.
Рэмси прошел к шкафчику с препаратами, вернулся со шприцом и сделал укол.
– Совсем не больно, – удивился Гарсия. – У тебя железные нервы.
Рэмси прошел к кровати, положив шприцы на место.
– Так какое чувство превосходства? – требовательно спросил он.
Гарсия перекатился на спину, скорчил гримасу, и сказал:
– Я не имею в виду, что тебе не нравится Лес или я, но, ради Бога, жизнью своей ты обязан…
– Хватит! – прорычал Рэмси. – Ты говорил здесь о превосходстве. Любой придурок будет говорить тут о превосходстве…
– Ну ты и сказанул. У всех нас есть свои маленькие недостатки. В том числе и у юного энсина…
– Ты имел в виду нечто другое, – нахмурился Рэмси.
– Да, имел, – согласно кивнул Гарсия. – Скорее всего, ты просто хотел стать в нашей банде своим. Вопреки… – он замолк.
– Вопреки чему?
– Своей второй работе.
– Может и потому… – ответил Рэмси.
Гарсия отмахнулся.
– Я никогда над этим не задумывался. Но в этом есть смысл. Вы, психмены, должны быть чертовски одинокими. Все ваши приятели – не по профессии – всегда настороже, чтобы не попасться к вам же в когти.
Рэмси сунул руки в карманы брюк.
– С чего это такое плохое мнение о психологах?
– Наблюдал за вашими операциями, док.
Рэмси фыркнул.
– Ты же никогда не видел, как я провожу операции. – Он подвинул стул к кровати Гарсии и уселся. – Ты хотел поговорить серьезно.
Гарсия приподнялся на локте.
– Смотри, старина, я действительно…
– Твоя тайна вышла наружу, – сказал Рэмси.
Гарсия побледнел.
– Что… ты… имеешь… в виду?
– Сейчас ты ведешь себя и действуешь, как человек под страхом лишения жизни, более ужасным, чем даже страх перед смертью. Ты пытаешься изобразить из себя жертву, как будто тебя собираются наказывать… – Рэмси замолк и пристально поглядел на Гарсию.
– Ну?
– До этого я как-то не обращал на это внимания. Джо, ты связан каким-то образом со смертью лейтенанта из Безопасности?
Гарсия упал на подушку.
– Нет.
– И даже косвенно?
– Я ничего не знал о нем, пока мы не нашли тело.
Рэмси уже собрался кивнуть, но тут к нему пришла мысль: «Погоди, ведь это не прямой ответ. Это только увертка, отговорка, похожая на ответ». Он сказал:
– Ты предпочитаешь лгать косвенным образом?
Гарсия уставился в потолок, губы сомкнулись в твердую линию.
– Ладно, Джо. Поговорим о чем-нибудь еще.
– А почему бы не поговорить о тебе самом?
– Ты для меня слишком приятный собеседник. Скажи, Джо, только не как психологу, что просматривается через твою притворную стенку неадекватной агрессивности…
– Вот посмотри, парень. – Гарсия повернул голову на подушке так, чтобы глядеть прямо на Рэмси. – Вот ты пришел за мной, когда я ремонтировал «слизняка». С твоей стороны это был напрасный, бойскаутский поступок, если можно так выразиться, и я поблагодарил тебя, когда мы возвратились, но…
– Поблагодарил меня?
– А, я и забыл, ты свалял дурака с напором моющего средства, и при этом твоя аппаратура связи отключилась. Бывает. Так вот, тогда я сказал нечто вроде того, что поступок твой был ненужным. В случае опасности я мог бы выбраться из «слизняка», прорубил бы стенку… Так что мы…
– С чем ты мог выбраться?
– Не понял.
– Перед тем, как надеть гидрокостюм, ты вывернул карманы. Твой нож оставался здесь, в шкафчике, когда я был готов выйти наружу. Так с чем ты собирался прорваться из «слизняка» – с куском пластыря?
Смуглое лицо Гарсии побледнело.
– Валяй, продолжай, – предложил Рэмси.
– Ты выстроил свою роль еще круче, чем даже собирался вначале, Джонни. Кто писал для тебя сценарий?
– Все потому, что ты никогда не видел моих операций. А сейчас я хочу задать тебе вопрос. Хотелось бы получить прямой ответ и немедленно. Хорошо?
Гарсия слабо усмехнулся.
– Договорились.
– Что есть в этой службе, что по-настоящему «давит» на подводника?
– Ничего на нас не давит, – ответил Гарсия. Мы любим свою работу. Во всем мире ничего не может сравниться с подводными буксировщиками. Ты будто играешь с пантерой, ловя ее за хвост.
– Я серьезно, Джо. Я ищу нечто внутри тебя, что закупорено и не может найти выхода. Мне кажется, я знаю, что это такое, только хотелось бы услыхать об этом от кого-нибудь еще. Например, от такого, как ты, что разбирается и в людях, и в подлодках. Мне кажется, что раньше мы искали не в том направлении.
– Что ты хочешь знать?
– Я не собираюсь тебе подсказывать. Хочу знать, что есть такого в этой службе, что по-настоящему жжет твою задницу, о чем вы предпочитаете не говорить даже среди своих.
Гарсия снова оперся на локоть. Он поморщился, когда двинул рукой, куда перед тем делались уколы.
– Хорошо, Джонни-малыш. Ты заслуживаешь прямого ответа хотя бы за то, что парень ты наблюдательный: нож и все такое. Ты видел, как мы уходили в плавание?
– Да.
– Выползали, как змеи. Тебе могло показаться, что так заведено.
– Это требования Безопасности.
– Да к чертовой матери Безопасность. Или эти тупицы до сих пор представляют, будто «восточные» понятия не имеют о размещении наших баз?
Рэмси покачал головой.
– Ну ладно, допустим, Безопасность уверена, что «восточные» знают, где находятся наши базы. Если они получили наше шифрованное послание, они подтвердят эту уверенность.
– Они и без того знают об этом. Все эти игры в «казаки-разбойники» – это для придурков. Единственная причина, по которой стаи «восточных» не сторожат выходы из всех наших пяти баз – это морское и воздушное патрулирование.
– Пяти?
– Пять баз, Джонни. Об этом знает любой подводник. Знают капитаны, значит знают и моряки. Это лишь Безопасность может умалчивать…
– Я тебя не понимаю, Джо. Извини.
– Джонни, скажем, ты единственный на борту умеешь управлять кораблем. Остальные разбираются в чем-то остальном. Допустим, в реакторах. Для тебя, Джонни, вопрос жизни и смерти знать, что медцентр по лучевой болезни находится на другом конце Чарлстонского короткого тоннеля, что тоннель этот выходит в Чарлстонскую бухту уже за молом, в сотне футов слева…
– Я понял, что ты имеешь в виду. Значит, у нас пять баз.
– Вообще-то было шесть. Но «восточные» устроили диверсию на одном из наших подводных крейсеров, и тот взорвался, проходя тоннель – как проходили и мы сами. Сейчас мы имеем там кратер Тела Христова…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});