Эндрю Свонн - Кровавый рассвет

— Знаете, я ведь говорила с ней в субботу.

Эйнджел провела рукой по сиденью стула, на котором сидела, что-то в нем было не так, что-то кололось.

Уайт оторвал лицо от компьютера доктора и посмотрел на нее. Кожа его подсвечивалась голубым сиянием, исходившим от экрана.

— Вот как? — в голосе его послышались обвинительные нотки.

— Она вела себя очень странно. — «Еще один член клуба». — Она сказала, что по ее мнению, преступление совершил моро.

Эйнджел оторвала руку от ручки кресла, к ее пальцам прилип изрядный клок седых волос.

— Здорово, что еще ты заготовила мне в подарок?

— Только не прикидывайтесь, что были готовы выслушать меня тогда, когда кроме ваших паршивых «Рыцарей» вас никто не интересовал.

Уайт невразумительно крякнул.

— Лопес, ответь мне только на один-единственный вопрос, знаешь ли ты что-то такое, чего не знаю я, а должен бы?

Тут что-то привлекло его внимание на экране компьютера, и он в сердцах ударил машину.

— Ничего!

— Полагаете, что в кремировании Байрона виновата сама доктор? — высказала вслух свои подозрения Эйнджел и стряхнула с пальцев прилипшие волосы.

Точнее сказать, не волосы, а шерсть, поскольку Святой Лука был ветеринарной лечебницей.

— Великолепный способ скрыть халатно проведенную аутопсию. Надо сказать, что с файлами она потрудилась на славу. О Дорсете нигде не сказано ни слова, словно его никогда и не было. Все стерто.

— А в Федеральном бюро никто не мог…

— И ты туда же, умоляю, не принимай сторону моего бывшего напарника.

Уайт поднялся.

— Давай двигаться. Я собираюсь поместить тебя в одно безопасное место.

Когда они уходили, Эйнджел провела рукой по другому креслу, стоявшему за столом. К пальцам прилип клок короткой рыжевато-коричневой шерсти. Когда Эйнджел поднесла ладонь к носу, ей даже показалось, что она ощущает слабый кошачий запах.

Здорово. Нужно ли сказать об этом Уайту? Нет, пусть дойдет до этого своим умом. Если с Байроном разделались боевики из семейства кошачьих, то было бы логично предположить, что доктору Эллис угрожали также они. Они же заставили ее пойти на фальсификацию данных вскрытия. Все это хорошо укладывалось в схему, однако в данный момент Эйнджел беспокоило совсем другое.

Больше всего ее беспокоил тот факт, что дезинфицирующее вещество, которым была обработана лестница внизу, имело сильный лимонный запах.

Место, которое полиция считала безопасным, и куда они поместили Эйнджел, оказалось не чем иным, как изрядно поблекшими гостиничными номерами в Тендерлойне. Это было грязно-белое панне, возведенное еще до землетрясения. Неоновые буквы, часть которых была разбита, складывались в название: отель «Брюс». Он являлся частью существовавшего до землетрясения гостиничного комплекса, а после катаклизма стал одним из быстро растущих модулей. Такие конструктивные модули люди называли «ледяными подносами». С обеих сторон отеля вздымались сверкающие хромом массивы зданий с заляпанными грязью окнами. Как только строители получили контрактные деньги, «ледяные подносы» стали разваливаться на части.

Отель «Брюс» находился всего в нескольких кварталах от той гостиницы, где был убит Байрон. По этой причине Эйнджел не могла чувствовать себя здесь в безопасности, даже если бы на одной улице с ней разместилось главное управление полиции. По правде говоря, там находился зал, где проходили собрания «Рыцарей».

После двухчасового допроса Уайт показался Эйнджел более симпатичным, чем ей хотелось бы. По его же собственному определению, он являлся хорошим копом. Эйнджел была близка к тому, чтобы согласиться с этим. Все же для нее хороший коп не мог стать предметом обожания.

По крайней мере сейчас отряд боевиков из семейства кошачьих оставлял за собой такой заметный хвост, что по их следу мог идти любой дурак. Странно, но их прямолинейные действия очень раздражали Эйнджел. Подобные наглые и глупые поступки со стороны моро давали пищу малоприятным предрассудкам пинков.

Как бы то ни было, но Эйнджел чувствовала, что кому-то в полицейском управлении не терпелось поведать работникам средств массовой информации о том, что в смерти Байрона и печальном происшествии в ее доме повинна банда моро. Она хорошо представляла себе, что подобная новость сулила Коллору и «Рыцарям».

Лежа на провалившемся матрасе, пропитанном запахами десятков прежних жильцов, она всю ночь не смыкала глаз. Тяжелые мысли не давали ей покоя. Она прислушивалась к звукам, издаваемым приставленным к ней полицейским и время от времени бросала взгляды в окно, в котором виднелась полоска неба, окрашенная оранжевым неоновым светом.

Уайт в своей уверенности был прагматичен, считая, что смерть Байрона произошла в результате какой-то мелкой разборки. Со своей стороны Эйнджел ровным счетом ничего не сделала, чтобы переубедить его. Она не знала, как можно было обмолвиться о Ван Дайне, не упоминая о своей случайной встрече с Анакой. Она ничуть не сомневалась в том, что одно упоминание о бывшем напарнике выведет Уайта из себя. Естественно, ничего не говорила она и о мистере Кей. Огромного труда стоило Эйнджел прикинуться, что она знать ничего не знает о том, что банда моро могла искать у Байрона и у нее в квартире.

Уайту она не доверяла.

Она решила оставаться непробиваемой стеной до тех пор, пока не узнает, что было на тех чертовых пластиковых карточках. Только после этого, возможно, она получит представление о том, кто на самом деле мог быть участником игры. Во-первых, Эйнджел знала о существовании некой банды боевиков из семейства кошачьих, которые сметали все на своем пути. Во-вторых, имелись первоначальные заказчики информации, которых она окрестила «ребятами из Денвера». Это могли быть те самые лица, шарившие в ее квартире и маскировавшие свой запах дезодорантом с сосновым ароматом. Еще существовал Ван Дайн, точнее сказать, два разных Ван Дайна; первый Ван Дайн служил источником секретных данных, для передачи которых был нанят Байрон, второй Ван Дайн был перекуплен ЦРУ, которое стало его полноправным хозяином и куратором. Не упустила она из памяти и некоего невзрачного парня с красноватыми глазами из Федерального Бюро Расследований, с которым она столкнулась в Центральной больнице Сан-Франциско, а после этого видела в фургоне, когда он дежурил возле ее дома. Еще имелись «Рыцари», у которых в день убийства Байрона было назначено свидание с ним…

Голова Эйнджел пошла кругом. Нет ничего удивительного в том, что Анака слегка свихнулся.

От неонового сияния за окном у нее разболелись глаза, и она закрыла их и прислушалась к звукам работавшего в соседней комнате видеокома. Снова политика. Похоже, что ничего иного, кроме политики, средства массовой информации теперь не передавали. Сплошная политика и массовые беспорядки. Сенатор Сильвия Харпер собиралась навестить место боевых действий в районе Лос-Анжелеса. В связи с этим комментаторов интересовал вопрос не посетит ли она за одно и районы, лежащие севернее Сан-Франциско. Должно быть, передача велась с местной вещательной сети. Местные вид-жокеи, передавая новости по стране, чувствовали себя обязанными упомянуть о родном городе, каким бы неуместным это упоминание ни оказалось.