Клиффорд Саймак - Всякая плоть - трава

- Это все равно, - сказал сенатор. - Мы должны действовать так же, как всегда.

- Оно бы неплохо, только надо еще, чтобы они нас поняли, - заметил я.

- Придется им подождать, - сухо сказал Ньюком.

Меня взяло отчаяние. Безнадежно. Ничего тут нельзя решить, человечество не готово к этой встрече, мы только все испортим, все загубим. Пойдут нескончаемые споры, разговоры и переговоры, обсуждения и словопрения, - и все на нашем, человеческом уровне, все только с наших позиций, никто даже не попытается понять, что думают и чего хотят пришельцы.

- Учтите, что в речи просителей выступают они, а не мы, - заявил сенатор. - Они, а не мы начали переговоры, они хотят доступа в наш мир, а не наоборот.

- Пятьсот лет назад белые прибыли в Америку, - сказал я. - Очевидно, тогда они выступали в роли просителей...

- Но индейцы были дикари, варвары! - возмутился Ньюком.

Я кивнул:

- Вы совершенно точно выразили мою мысль.

- У вас не слишком удачная манера острить, - ледяным тоном произнес Ньюком.

- Вы меня не поняли, - сказал я. - Я и не думал острить.

- Пожалуй, в этом что-то есть, мистер Картер, - заговорил Дэйвенпорт.

- По вашим словам, эти растения уверяют, что они хранят огромные запасы знаний. И, как вы полагаете, это - познания многих разумных рас.

- Так они мне сказали.

- Запасы знаний, связанных между собой и приведенных в систему. Не просто свалка разнородных сведений.

- Да, именно система, - сказал я. - Только учтите, я не могу утверждать это под присягой. Я никак не мог проверить, правда ли это. Но Таппер, который говорил за них, уверял меня, что они никогда не лгут.

- Понимаю, - сказал Дэйвенпорт. - В этом есть логика. Им незачем лгать.

- Однако они не вернули вам полторы тысячи долларов, - вставил генерал Биллингс.

- Не вернули.

- А говорили, что вернут.

- Да, это они мне твердо обещали.

- Значит, они лгут. И они хитростью заставили вас принести на Землю какую-то штуку, которую вы считали машиной времени.

- Это они очень ловко подстроили, - заметил Ньюком.

- Не думаю, что мы можем всерьез им доверять, - сказал генерал Биллингс.

- Но послушайте, - спохватился Ньюком, - мы уже стали разговаривать так, как будто поверили каждому слову этой басни.

- Так ведь с этого мы и начали, - напомнил сенатор Гиббс. - Мы решили принять сведения, которые нам сообщил мистер Картер, за основу для обсуждения.

- В данный момент нам следует подготовиться к самому худшему, провозгласил генерал.

Дэйвенпорт даже засмеялся:

- Что ж тут особенно плохого? Впервые в истории человечество может познакомиться с другими мыслящими существами. Если мы будем вести себя разумно, такая встреча может оказаться для нас очень полезной.

- Этого мы ещё не знаем, - сказал генерал Биллингс.

- Конечно, не знаем. У нас пока слишком мало данных. Надо сделать какие-то шаги к дальнейшему сближению.

- Если эти цветы вообще существуют, - вставил Ньюком.

- Если они существуют, - согласился Дэйвенпорт.

- Джентльмены, - сказал сенатор, - мы кое-что упускаем из виду. Ведь барьер существует, это реальность. И он не пропускает ничего живого...

- Это ещё неизвестно, - возразил Дэйвенпорт. - Вспомните случай с автомобилем. В нем наверняка были какие-то микроорганизмы. Просто не могло не быть. Мне кажется, барьер поставлен как преграда не для всего живого вообще, а лишь для того, что думает и чувствует. Это - преграда для жизни высокоразвитой, обладающей сознанием.

- Так или иначе, перед нами несомненное доказательство, что происходит что-то очень странное, - сказал сенатор. - Мы не можем просто закрывать на это глаза. Надо действовать, опираясь на те сведения, какими мы располагаем.

- Ну, хорошо, - заявил генерал, - перейдем к делу. Можем ли мы с уверенностью предполагать, что эти чужаки чем-то нам угрожают?

Я кивнул:

- Может быть, и так. При известных обстоятельствах.

- При каких именно?

- Не знаю. Откуда нам знать, что они думают и чего хотят.

- Но все-таки тут может скрываться угроза?

- Мне кажется, - прервал Дэйвенпорт, - мы слишком много рассуждаем об опасности. Сначала нужно бы понять...

- Мой долг прежде всего в том, чтобы предусмотреть возможную опасность.

- И если она есть? Что тогда?

- Мы можем их остановить, - сказал генерал. - Только надо действовать без промедления. Действовать, пока они ещё не захватили слишком большую территорию. У нас есть способ их остановить.

- Вы, военные, умеете действовать только силой, - вспылил Дэйвенпорт.

- Ничего другого у вас и в мыслях нет. Да, конечно, термоядерный взрыв уничтожит всякую чуждую жизнь, которая успела проникнуть на Землю.

Возможно, он даже разобьет барьер времени и навсегда закроет Землю для наших новых друзей...

- Друзей! Да почем вы знаете, что они нам друзья! - чуть не завопил генерал.

- Этого я, разумеется, не знаю. Ну, а вы почем знаете, что они нам враги? Необходимо собрать больше сведений; необходимо опять установить с ними связь...

- А пока вы будете собирать сведения, они успеют укрепить барьер и раздвинуть его ещё шире...

Дэйвенпорт окончательно рассердился.

- Рано или поздно должно же человечество научиться решать встающие перед ним задачи какими-то другими способами, а не просто грубой силой.

Так вот, может быть, сейчас самое время начать. Вы предлагаете сбросить на этот город бомбу. Я уже не говорю о нравственной стороне вопроса: ведь это - убийство нескольких сотен ни в чем неповинных людей...

- Не забывайте, тут на одной чаше весов несколько сотен людей, а на другой - безопасность населения всех Земли, - проворчал Биллингс. - Мы ничего не будем предпринимать наспех. Такой шаг надо сперва тщательно продумать. Тут возможно лишь всесторонне обдуманное решение.

- Но вы его не исключаете - от одной этого содрогнется все человечество, - сказал биолог.

Генерал Биллингс упрямо вскинул голову.

- Допускать неприятные возможности подобного рода - мой долг, - заявил он. - Даже учитывая нравственную сторону вопроса, в случае надобности я не стану колебаться.

- Джентльмены! - беспомощно воззвал сенатор.

Генерал поглядел на меня. Кажется, все они давным-давно обо мне забыли.

- Прошу прощенья, мистер Картер, - сказал он. - Мне не следовало так говорить.

Я немо кивнул. Даже за миллион долларов я не мог бы выдавить из себя ни слова. Все внутри точно свинцом налилось, горло перехватило, я боялся шевельнуться.

Ничего подобного я не ждал. Правда, теперь, наслушавшись их, я запоздало понял, что только этого и можно было ожидать. Мне следовало понимать, как встретят в нашем мире эту новость, а уж если сам не сообразил, надо было только вспомнить, как тогда сказал Шкалик, лежа на полу у меня в кухне: