Максим Кидрук - Бот

Грязно-белый джип «nissan», когда-то принадлежавший одному крестьянину из Сан-Педро, вперевалку ехал с юга перпендикулярно трассе № 23. Автомобиль двигался неторопливо, иногда рывками, похоже, что-то было не в порядке со сцеплением или коробкой передач либо же водитель не так давно сел за руль полноприводной машины.

Кое-как «nissan» добрался до раздолбанного шоссе, выехал на дорогу и остановился. Несколько минут внедорожник неподвижно торчал аккурат посреди дороги, преграждая путь. Казалось, водитель заснул за рулем, так и не решив, куда дальше ехать. Прошло минут семь. Потом джип ожил, рывками повернул на запад и помчался по направлению к Каламе. Время от времени его выносило то на левую, то на правую обочину. Случайный наблюдатель, несомненно, решил бы, что сидящий за рулем в стельку пьяный, настолько упитый, что может распрощаться с жизнью на практически безлюдной дороге.

В салоне находились четыре чумазых двенадцатилетних мальчика. Четыре пары синих глаз холодно поблескивали в полумраке салона. У каждого на коленях лежало по черному дробовику «Mossberg 500» с полным магазином патронов.

Каким-то чудом проехав Каламу и не задавив при этом ни одного чилийца, квартет вооруженных несовершеннолетних мальчиков выехал на трассу № 24, соединяющую Каламу и Токопийю. Миновав Чукуйкамату[77] — хутор из нескольких саманных домов неподалеку от Каламы, — машина понеслась по пустынному шоссе в направлении океана. Джип все более уверенно вел себя на дороге.

L

Вторник, 18 августа, 22:41 (UTC –4)

Южная окраина городка Токопийя

Побережье Тихого океана, Чили

Джейми Макака сидел у открытого окна, щелкал семечки, сплевывая шелуху в кулак, и размышлял о жизни. За окном мечтательно шелестел прибоем необъятный Тихий океан. В животе Макаки напряженно бурчало.

У Джейми было 150 сантиметров роста (что немного даже для коренного чилийца), узкие треугольные плечи, карликовые, будто детские, руки и выпуклое брюшко — словно кто-то сунул ему под майку футбольный мяч. Лицо подходило к непрезентабельному туловищу — маленькое, сморщенное, с плоским широким носом и тонкими губами, едва прикрывавшими желтые кривые зубы. Из-за приплюснутого носа с большими овальными ноздрями, смотревшими, словно дуло двустволки, прямо вперед, его и прозвали Макакой. Кличка прилипла к нему в юности, когда у него еще не было весомых контраргументов для своих обидчиков. Впрочем, за пятнадцать лет пигмей притерпелся, а когда получил возможность «отчистить» имя, не захотел расставаться с кличкой. За последнее десятилетие Макака добился в криминальном мире северного Чили достаточной власти, чтобы спокойно отрезать язык любому, кто осмелится насмехаться над его обезьяньим псевдонимом. К его особым приметам можно добавить несколько десятков оставшихся на темени длинных волосинок, которые Джейми зачесывал назад, словно заправский нью-йоркский мафиози. Кроме того, на протяжении последних пяти лет этот амбициозный карлик страдал систематическими запорами.

Собственно, Джейми Макака и был мафиози. Разумеется, по скромным северночилийским меркам.

Всю свою жизнь (за исключением последней декады) Джейми был как тля: мелкий, серый, незаметный. Его коллегам было вполне достаточно оскалиться и помахать кулаками, чтобы обеспечить себе место под солнцем, но только не малышу Джейми. Лилипут был вынужден идти вперед, и при этом ругаться, плеваться и стрелять во все, что движется. И он шел, медленно, но упорно, встревая в кровавые разборки с отборными головорезами Антофагасты. Дрался не на жизнь, а на смерть с разной сволочью. Джейми давно никого не боялся.

Похожему на примата пигмею недавно стукнуло сорок два года. Двадцать семь из них он занимался грязными и опасными делами: переправлял оружие, приходившее морем из Колумбии и Мексики, сначала аргентинцам, потом боливийской мафии, а затем наркодилерам и повстанцам в леса Мадре-де-Диос на юго-востоке Перу. А еще доставлял паленый «серый» боливийский кокаин в Антофагасту, откуда тот шел дальше на юг до самого Сантьяго, и собирал дань с торговых кораблей, которые заглядывали в Токопийю, и с подшефных ему борделей. Атакама была прекрасным местом для того, чтобы проворачивать темные делишки. Теперь это осталось в прошлом. В последние полтора года он потерял основные источники своих доходов. Аргентинцы уже давно не покупали оружие, перуанцев выкурила из леса регулярная армия, а боливийцы стали получать «пушки» непосредственно из Колумбии. Какое-то время он жил за счет поставок наркотиков, но и здесь за последние три месяца, как назло, обороты упали, а тут еще возникла неувязка с боливийским курьером… В общем, вырученные деньги больше не покрывали риск, и многие из его людей молча отошли от дел и заняли выжидательную позицию.

Поэтому Джейми сидел, с шумом втягивая дуплистыми ноздрями соленые запахи океана, время от времени чихал и предавался размышлениям о выкрутасах капризной судьбы. Если так пойдет и дальше, он останется не просто без армии приспешников, но и без денег. А это уже никуда не годится.

— Ты слышал, Джейми? — прервал его размышления здоровяк, сидевший в плетеном кресле-качалке в глубине просторной застекленной веранды, окна которой выходили на океан.

— А что такое, Армандо? — не шелохнувшись, спросил Джейми.

Тридцатилетний мускулистый Армандо, чуть ли не единственный, кому Джейми по-настоящему доверял и кому прощалось многое из того, за что пигмей обычно отстреливал важные части тела, стал серьезным:

— Говорят, что в пустыне творится что-то странное.

— Да ладно.

— Стали пропадать люди.

— Они и раньше пропадали. Ну и что?

— Теперь все иначе, шеф. Раньше пропадала пара-тройка людей в год. А сейчас мой двоюродный брат говорит, что обезлюдели все усадьбы вокруг Сан-Педро: Сан-Хосе, Санта-Роза, Церильйос, Сан-Бартоло, Мачука[78]. Исчезли целые семьи. Никто не знает куда. И это еще не все. В барах рассказывают, что за прошлую неделю между Каламой и Сан-Педро пропало восемь автомобилей.

Это была серьезная цифра для дороги, по которой в неделю проезжает с десяток машин.

— И почему мне должно быть до этого дело? — Джейми оставался подчеркнуто равнодушным.

— Я просто так сказал… немного странно, вот и все. — На самом деле Армандо было страшно, но он рассудительно решил не признаваться в этом боссу. — Люди из Сан-Педро болтают, что видели в пустыне демонов в обличье голубоглазых мальчиков.

— Демонов?

— Да, шеф. Белых, как молоко, и быстрых, как ветер.

Джейми расхохотался: