Лора Андерсен - Дети Вечности (Часть вторая)

- Кто?

- Ты действительно хочешь это знать? Я бы не говорил тебе, но именно из-за этого человека ты уже убил ее один раз, и я не хочу, чтобы убил во второй, когда это выяснится.

- Значит, это... - Диггиррен закрыл глаза, так страшно вдруг ему стало.

- Строггорн ван Шер, - спокойно закончил Линган. Про себя он даже улыбнулся. Этой информации, как ему казалось, было вполне достаточно, чтобы отбить у Дига желание жениться на Этель. Тот закрыл глаза и сидел, слегка покачиваясь и баюкая свою боль.

- Линган, поклянись, что это правда. - Диггиррен посмотрел в глаза Лингану.

- Это хамство. В своей жизни я никогда не врал, и это все хорошо знают. Иначе я бы не смог управлять нашим государством, - обиделся Линган. - Только для тебя. Я клянусь - это правда.

- Господи, за что! - Диггиррен зарыдал. Даже присутствие Лингана не смогло удержать его, и тому стало немного жаль Дига, несмотря на свою злость.

- Больше не хочешь ее в жены?

- Зачем так жестоко, Линган? Ты же знаешь, теперь, после лечения, я бы не смог сделать ей плохо, а так - это много лет будет отравлять нам жизнь.

- Ты не передумал? - Линган нахмурился. - Диг, ты действительно любишь Этель?

- Неужели ты думаешь, я пришел сюда, чтобы развлечься и мне доставляет удовольствие выслушивать твои издевательства? Или я не знал, как ты ко мне относишься после того, что было? - Диггиррен успокоился и печально сказал: Я действительно люблю ее, Линган. Ты не знаешь, но мы встречаемся почти год, с тех пор как она поправилась. Этель навещала меня еще в тюрьме.

- Я убью Строггорна! Как он позволил это? - разозлился Линган.

- В моем приговоре не было запрета на свидания с Этель, а Строггорн считал, что так мое лечение будет идти быстрее. Она сама приходила, никто ее не заставлял, но и не запрещал.

- Строггорн был и останется самым большим лгуном, которого я только знаю! За все это время он не сказал об этом и полслова!

- Он же знал, что тебе это не понравится. - Диггиррен смотрел на Лингана, и его глаза были совсем зелеными.

- Она не любит тебя, - упрямо повторил Линган.

- Я не знаю, но спрашивать об этом у Строггорна - он наверняка это знает, потому что лечит Этель, - не стану. Прости. Если ты все сказал, я пойду.

Много часов Линган, приводя самые серьезные доводы, убеждал Этель не выходить замуж за Диггиррена. Перед этим он даже пытался выяснить у Строггорна, любит ли Этель Диггиррена и какие испытывает чувства, но тот только рассмеялся и сказал, что это информация из области врачебной тайны и он не имеет права разглашать ее посторонним. Этель внимательно выслушивала его, не спорила и не пыталась утверждать, что любит Диггиррена.

- Послушай, отец. - Она редко называла так Лингана, но сейчас хотела сделать ему приятное. - Мне тридцать шесть лет и ты знаешь, если я хочу иметь детей - а я очень этого хочу, - нужно выходить замуж. Я не собираюсь, как моя мать, только, пожалуйста, не сердись, одна растить ребенка. Потом, когда дети вырастут, я спокойно разведусь, и не понимаю, что ты видишь в этом такого страшного?

- Этель, девочка моя, может быть, ты найдешь кого-нибудь другого?

- Зачем? Линган, я никого не полюблю. Я совершенно в этом уверена. Никогда я не сниму блоки с мужчиной, мне даже все равно - эспер он или нет. Пойми, для меня никакой нет разницы. Диггиррен не вызывает у меня физического отвращения, он красивый мужчина и любит меня, чего еще искать? И брак наш продлится не долго. Поможет мне вырастить детей и пусть катится на все четыре стороны. Я всегда найду себе мужчину для постели, а большего мне не нужно. Кстати, я была у врача на обследовании - меня отвел Строггорн, - и тот обратил внимание, что я перестала стареть. Ты мне не скажешь, со мной что-нибудь еще, помимо головы, делали тогда?

- У кого ты была?

- У Джона Гила. Строггорн говорит, что это лучший специалист по таким вещам. Я спрашивала Строггорна, но он меня не оперировал и не знает.

- Он тебя послал ко мне?

- Да. Он сказал, что после Странницы у вас у всех аналогичная история. Она что-то делала или нет? Я только сейчас задумалась, что ты выглядишь даже моложе меня. Как не омолаживай, а тебе слишком много лет, чтобы так выглядеть. На самом деле на сколько лет ты выглядишь?

- На двадцать восемь, - ответил Линган.

- На вид все равно старше, ты слишком огромный, из-за этого. А Строггорн?

- На тридцать шесть.

- А он моложе. Опять из-за сложения. Так что ответишь?

- Наверное, делала. Это у нее занимает не более пяти минут, а мы уже несколько столетий не можем разгадать, что именно она делает, да еще так быстро. После этого процесс старения прекращается вообще.

- У Диггиррена так же? Странница оперировала его?

- Конечно. Ему же под шестьдесят, и ему никогда не делали омоложение.

- Так какого еще мужа ты предлагаешь мне искать? Который, очень медленно, но все-таки будет стареть? У вас ведь и мозг не стареет, и другое? Тебя женщины до сих пор интересуют, а, обычно, в твоем возрасте человек сам приходит, чтобы его умертвили, так ему надоедает жить. Я права?

- Наверное. Только не нужно этого никому рассказывать, Этель. Это, может быть, наша самая большая тайна. - Линган задумался. В какой-то степени Этель смогла убедить его, что в сложившейся ситуации Диггиррен - не худший вариант, но Линган всегда был верен себе и считал, что люди должны жениться исключительно по любви. Никакие другие мотивы он не считал убедительными.

Свадьба Этель была тихой. Они с Диггирреном и подругой пришли во Дворец Правительства. Креил был за второго свидетеля. Он вспомнил, что на Совете Линган выступил против этого брака, но не было никаких серьезных оснований, чтобы препятствовать Этель и Дигу пожениться, и никто не поддержал его. Этель сказала, что хочет выйти замуж и никто не стал допрашивать ее, зачем она это делает, считая, что просто не имеют никакого права вмешиваться в ее личную жизнь, а в том, что Диггиррен любит ее, никто не сомневался.

Этель надела красивое розовое платье, совсем недлинное, чуть прикрывавшее колени. Ее волосы давно отросли, прошло больше года с момента, как ее удалось оживить, и только грусть в глазах, и иногда появлявшаяся привычка задумчиво смотреть на облака, словно там ей виделся совсем другой мир, могли бы напомнить об этом. Строггорн дал официальное заключение о том, что Этель поправилась и медицинских препятствий к вступлению в брак нет. Она не торопясь подписала документы, Диггиррен передал ей цветы, и Линган, по закону, только он мог зарегистрировать брак между Вардами, поздравил их.

Диг и Этель сидели в том же самом ресторане, воспроизводящем один из залов старинного замка Аль-Ришад. Они пришли сюда сразу после Дворца Правительства, одни, так захотела Этель, и никто не стал с ней спорить. Как и год назад на столе горели свечи и розы роняли лепестки в бокалы. Она молчала, и Диггиррена мучила ее грусть, которая легко сочилась даже сквозь ее усиленные блоки. Этель не спешила, ей вообще казалось, что жизнь остановилась тогда, когда Диггиррен убил ее. Этот год, пока она болела, запомнился бесконечным и бесцветным, и хотя она уже ходила на работу, казалось, все это давно перестало интересовать ее. Единственное, о чем мечтала Этель, - о ребенке. Ей казалось, только он сможет как-то заполнить эту бесцветную жизнь. Она подумала, что Линган, конечно, был прав - она не любила Диггиррена, да и вообще никого из мужчин. Этель взяла маленькую ложечку и осторожно вынула вишню из десерта.