Александр Шалимов - Охотники за динозаврами

Съехав с автострады в город и попав в поток машин, медленно текущий по запруженным улицам Рио, Тео время от времени взглядывал на сидящего рядом Стива.

“Постарел, однако, седины много и морщины стали глубже. Тренируется ли в санчин–до? Это омолаживает…”

Стив встрепенулся, повернул голову, взглянул на Тео:

— Ты спросил о чем‑то?

— Нет, только подумал.

— О чем?

— О тебе… Тренируешься?

— Последнее время нет. Подзапустил.

— Надо.

— Конечно. Теперь продолжим.

Тео резко повернул, обходя идущую впереди машину. Может, Стив и не изменился сильно? Может, решение Тео окажется правильным? Хорошо бы…

— Как поживает сеньор Сутрос? — поинтересовался Стив.

— Его душа уже странствует в поисках иной достойной оболочки, — склонив голову в знак уважения к покойному, ответил Тео.

— Когда это случилось?

— Два месяца назад.

— И что с его отелем?

— Все наследовала дочь.

— А Джайя, что с ней?

— Санджа вырос. Год назад сеньор Сутрос послал его учиться в Англию, Джайя вернулась в Манилу. Открыла лавку. Продает сувениры из рисовой соломы.

— Жаль Сутроса, — сказал Стив. — Хороший был человек. И нестарый. Отчего умер?

— Наверно, время пришло. Нет, он старый… Ночью умер, в постели.

— А ты как жил, Тео?

— Хорошо. После расскажу… Приехали…

Встреча с Цезарем ничего не прояснила. Цезарь утверждал, что Тибб Линстер не мог начать испытательные полеты без его ведома.

— Скорее всего, это и была шаровая молния, — заметил он в заключение. — Над Экваториальной Атлантикой лето — время сильных гроз.

События в Бордо тоже не слишком его заинтересовали.

— Этих сообщений столько, — Цезарь пренебрежительно махнул рукой, — они уже перестают вызывать интерес. Обыватели к ним привыкли. Самое время вступать в игру… Убежден, что затея наша будет иметь колоссальный успех.

— А планы и амбиции ОТРАГа, Цезарь? Если к новым моделям прорвется кто‑нибудь из тех… Ты ведь не забыл банкет в “змеиной норе”’

— Исключено Тибб Линстер — наш человек. В самом крайнем случае УЛАКи можно уничтожить вместе с зоной. Имей в виду, — он перешел на шепот, — это тоже предусмотрено.

— Боишься, нас тут могут подслушать?

— Нет, просто по инерции. Слишком большой секрет. Ты третий и последний, кто знает…

— А второй?

— Тибб Линстер, конечно.

— Так ему веришь?

— Как себе самому, Стив.

— Гм… Интересно будет с ним познакомиться…

— Потерпи немного. Завтра летим в Манаус, оттуда прямо на полигон.

— Кого еще ты пригласил на испытания?

— Только Пэнки. Он потом передаст остальным в совете, что сочтет нужным.

— Но он ведь полагает, что… — Стив усмехнулся.

— Еще бы. Пусть посмотрит, убедится… Дальше — надо будет усовершенствовать первые модели, дорабатывать, создавать соответствующую начинку. Пока это летающие бонбоньерки — новое транспортное средство, не более. Работы предстоит много, она потребует массу времени… Очень много времени… Понимаешь? А мы пока начнем исследования, которые предлагает Шарк. Как он тебе показался?

— Не знаю, гений он или безумец, но фанатик бесспорно.

— По–моему, тоже гений, как и Линстер… Деньги ему надо дать. Понимаешь, тут прямая связь. Линстеру для его аппаратуры нужны алмазы. Множество алмазов. Причем натуральные. Пришлось закупить массу алмазов у этих акул из “Де Бирс”. Цены на алмазы пошли вверх… Чтобы окончательно не обанкротиться, мы должны располагать собственными алмазными копями. Поэтом) Шарку дадим зеленую улицу.

— В “империи” возникли финансовые трудности? — с удивлением спросил Стив.

— Нет, пока нет, — Цезарь поморщился, — но возникнут, когда осуществим еще некоторые из наших проектов…

— Знаешь, ты становишься полноценным бизнесменом, — похвалил Стив. — А как твоя наука?

— Все в свое время. Невозможно заниматься тремя делами сразу. Пришлось отложить древние рукописи. Закончим испытания, обсудим дальнейшее, и вернусь к ним снова…

— А что Райя?

— Занята “Парадизом XXI”.

— Много еще осталось?

Цезарь махнул рукой:

— До конца жизни хватит.

— Чьей жизни?

— Нашей с ней.

— Мне кажется, — сказал Стив очень серьезно, — что вам следует думать не о конце жизни, а о наследнике “империи”.

— Его не будет, — жестко отрезал Цезарь. — Выкинь из головы и никогда не напоминай мне об этом. Глупо!

— Почему?

— Считал тебя догадливее, Стив.

— Все равно не понимаю…

Цезарь усмехнулся и похлопал Стива по плечу:

— Это ведь была твоя блестящая идея, старина, а теперь ты вспомнил о наследнике.

— Идея чего?

— Взорвать изнутри адскую машину. Разве мы не решили? “Империя” Фигуранкайнов должна исчезнуть вместе с нами — со мной, с Райей и… с тобой… Поэтому — никаких наследников. Им нечего будет наследовать.

— Зачем выплескивать ребенка вместе с грязной водой? — пожал плечами Стив. — Что общего между нашей сверхзадачей и вашей любовью? Вы оба еще молоды, полны сил, ты не глуп, Райя — красавица… У таких родителей…

— Замолчи! И пойми, наконец: не хочу, чтобы в этот безумный мир, пропитанный ненавистью, интригами и кровью, мир, прикованный к чудовищной бомбе со взрывателем замедленного действия, вступил бы кто‑то, кому я дал жизнь. Райя согласна со мной. Мы давно так решили, Стив. Это решение неизменно.

— Жаль, — сказал Стив расстроенно. — Я ведь считал ваш “Парадиз XXI” гнездом. Гнездом для будущих птенцов.

— “Парадиз” — призрак, — шепнул Цезарь, отворачиваясь. — Он тоже исчезнет… вместе с нами… Помнишь прощальные слова ассирийского владыки Сарданапала? Он произносит их, всходя вместе со своей возлюбленной на погребальный костер.

…Прощай, Ассирия, любил я сильно

Тебя, страну отцов моих, и даже

Любил тебя сильней я как отчизну,

Чем как свое владение. Прощай же…

Мир дать тебе хотел, все блага жизни…

И вот моя награда… но за это

Тебе на память ничего, ни даже

Могилы по себе я не оставлю.

— Не терплю Байрона, — поморщился Стив. — Убежден, что в действительности твой Сарданапал был подонком, вроде Гитлера и его прихвостней, включая Пэнки.

— Искренне желаю тебе, Стив, пережить всех нас и посмотреть, что получится. — Цезарь поднялся и взял с дивана куртку из белого китайского шелка. — Убежден, — продолжал он, надевая куртку, — что и нас с тобой будущие историки назовут подонками, независимо от того, чем закончится наш “эксперимент”… Если, конечно, история будет существовать, — добавил он после небольшой паузы, — Ну, хватит дискуссий. Пора обедать. Спускаемся в ресторан.