Альфред Бестер - Тигр! Тигр!

— Тогда это было случайностью, Гулли. Ты снова сделаешь это… когда научишься… А пока ты не знаешь, как удержатся… как обратить любое Настоящее в реальность. Вот-вот ты опять сорвешься в собор Святого Патрика.

— Робин, я только что вспомнил. У меня для тебя плохие новости.

— Знаю, Гулли.

— Твоя мать и сестры погибли.

— Я знаю это очень давно.

— Давно?

— Тридцать лет.

— Это невозможно.

— Возможно. Ты далеко, далеко от Св. Патрика… Я хочу рассказать тебе, как спастись от огня, Гулли. Ты будешь слушать?

— Я не мертв?

— Нет.

— Я буду слушать.

— Ты страдаешь синестезией. Все твои чувства перепутаны. Это скоро пройдет. Пока же придется говорить так, чтобы ты понял.

— Почему ты мне помогаешь?… После того, что я сделал с тобой…

— Все прощено и забыто, Гулли. Слушай меня. Когда опять окажешься в соборе, повернись к самой громкой тени. Ясно?

— Да.

— Иди на шум, пока не ощутишь покалывание на коже. Остановись. Сделай полоборота и давление и чувство падения. Иди туда. Пройдешь через столб света и приблизишься ко вкусу хинина. На самом деле это клубок проволоки. Продирайся прямо через хинин. Там увидишь что-то, стучащее словно паровой молот. Ты будешь в безопасности.

— Откуда все это тебе известно, Робин?

— Мне объяснил специалист, Гулли. — Появилось ощущение смеха. — Вот-вот ты сорвешься в прошлое… Здесь Питер и Саул. Они передают тебе привет и желают удачи. Джиз Дагенхем тоже. Счастливо, Гулли, милый…

— В прошлое?… Это будущее?…

— Да, Гулли.

— А я там есть?… А… Оливия?

И в этот миг он, кувыркаясь, полетел вниз, вниз, вниз, по пространственно-временным линиям вниз в кошмарную яму Настоящего.

Глава 9

Его ощущения пришли в норму в Звездном Зале дворца Престейна. Зрение вернулось к нему. Он увидел высокие зеркала и золотые стены, библиотеку с библиотекарем-андроидом на шаткой библиотечной лесенке. Он услышал стук механического пишущего устройства, за которым сидела секретарша-андроид. Он почувствовал вкус, когда пригубил коньяк, поданный ему роботом-барменом.

Фойл понимал, что находится в безвыходном положении, приперт к стене. Сейчас ему предстоит принять самое важное решение в жизни. И тем не менее он пренебрег врагами и обратился к сияющей улыбке, застывшей на металлическом лице бармена, классическому ирландскому оскалу.

— Спасибо, — поблагодарил Фойл.

— Счастлив служить, — ответил робот, ожидая следующей реплики.

— Приятный день, — заметил Фойл.

— Где-нибудь всегда выдается чудесный день, сэр, — просиял робот.

— Отвратительный день, — сказал Фойл.

— Где-нибудь всегда выдается чудесный день, сэр, — отозвался робот.

— Погода, — сказал Фойл.

— Где-нибудь всегда выдается чудесный день, сэр.

Фойл повернулся к присутствующим.

— Это я, — сказал он, указывая на робота. — Это мы все. Мы много болтаем о свободе воли, хотя не представляем из себя ничего, кроме реакции… механической реакции, однозначно заданной и определенной. И вот… вот я, здесь, готовый реагировать. Нажмите на кнопочку, я подпрыгну. — Он передразнил холодный голос робота: — Счастлив служить, сэр. — Внезапно его тон изменился и прозвучал, как удар бича. — Что вам надо?

Они беспокойно зашевелились. Фойл был обожжен, обессилен, изранен… и все же оставался хозяином положения.

— Давайте оговорим условия, — продолжал Фойл. — Меня повесят, утопят, четвертуют, если я не… Чего вы хотите?

— Хочу вернуть свою собственность, — холодно улыбаясь заметил Престейн.

— Восемнадцать с лишним фунтов ПирЕ. Так. Что вы предлагаете?

— Я не делаю никаких предложений. Я требую то, что принадлежит мне по праву.

Вслед за ним Дагенхем и Йанг-Йовил попытались вставить слово. Фойл резко оборвал их.

— Пожалуйста, давите на кнопку по одному, джентльмены. — Он повернулся к Престейну. — Жмите сильнее… кровь и деньги… или найдите другую кнопку. Кто вы такой, чтобы выставлять сейчас требования?

Престейн поджал губы.

— Закон… — начал он.

— Угрозы? — Фойл рассмеялся. — Хотите меня запугать? Не валяйте дурака, Престейн. Разговаривайте со мной так, как говорили на новогоднем балу… без милосердия, снисхождения, лицемерия.

Престейн склонил голову, глубоко вздохнул и прекратил улыбаться.

— Я предлагаю власть, — заявил он. — Признание вас моим наследником, равную долю в предприятиях Престейна, руководство кланом и семьей. Вместе мы сможем править миром.

— С ПирЕ?

— Да.

— Ваше предложение рассмотрено и отклонено. Предложите свою дочь.

— Оливию?! — Престейн сжал кулаки.

— Да. Оливию. Кстати, где она?

— Ты!.. — вскричал Престейн. — Подонок… мерзавец… Ты смеешь…

— Вы предложите дочь за ПирЕ?

— Да, — едва слышно произнес Престейн.

Фойл повернулся к Дагенхему.

— Ваша очередь, мертвая голова.

— Если разговор пойдет таким образом… — возмущенно начал Дагенхем.

— Именно так он и пойдет, не сомневайтесь. Без милосердия, без снисхождения, без лицемерия. Что вы предлагаете?

— Славу. Мы не можем предложить денег или власти. Можем предложить честь. Гулли Фойл — человек, спасший Внутренние Планеты от уничтожения. Можем предложить безопасность. Ликвидируем ваше досье. Дадим уважаемое имя. Прославим навеки.

— Нет, — вмешалась неожиданно Джизбелла Мак Куин. — Не соглашайся. Если хочешь быть спасителем, уничтожь секрет. Не давай ПирЕ никому.

— Что такое ПирЕ?

— Тихо! — рявкнул Дагенхем.

— Это термоядерное взрывчатое вещество, которое воспламеняется одной лишь мыслью… психокинеэом, — пояснила Джизбелла.

— Какой мыслью?

— Просто желанием взорвать его, направленным желанием. Этого достаточно, если ПирЕ не изолирован Инертсвинцовым изомером.

— Я же велел тебе молчать, — прорычал Дагенхем. — Это больше, чем идеализм.

— Ничего нет больше идеализма.

— Секрет Фойла больше, — пробормотал Йанг-Йовил. — ПирЕ сейчас сравнительно маловажен. — Он улыбнулся Фойлу. — Секретарь Шеффилда подслушал часть вашей милой беседы в соборе. Нам известно, что вы джантировали в космосе.

Воцарилась внезапная тишина.

— Джантация в космосе! — воскликнул Дагенхем. — Невозможно! Ты знаешь, что говоришь.

— Знаю. Фойл доказал: это возможно. Он джантировал на шестьсот тысяч миль от крейсера ВС до останков «Номада». Как я сказал, это гораздо важнее, чем ПирЕ. По моему мнению, этим и следует заняться в первую очередь.