Сергей Щепетов - Люди Быка

«Молодцы! – мысленно восхитился Семен. – Словно заранее готовились, словно им не впервой! А зрители, судя по реакции, болеют вовсе не за людей…»

Вряд ли тореадоры (или гладиаторы?) успели толком отдышаться, как на «трибунах» вновь раздались крики. На сей раз Семен разобрал часто повторяющееся слово «Солнценосный».

Как разбирали изгородь, Семен не видел, зато вскоре узрел этого самого Солнценосного. Бык оказался средних размеров, скорее молодым, чем старым. Правый рог у него был сломан, а на груди красовалось довольно большое светлое пятно. Но главным отличием от прочих было не это – он двигался легко и быстро, словно весил не полтонны, а гораздо меньше – при той же силе. Чувствовалось, что он просто боец по жизни – его и злить не нужно.

Пока зверь был еще далеко, Миля и Филя принялись что-то кричать в сторону «трибун» и размахивать оружием. В общем шуме слов было не разобрать. Киля же творил здоровой рукой охранные знаки, словно пытался защититься от нечистой силы. Все это не помогло – бык пошел в атаку без раскачки и раздумий, так что тореадоры едва успели построиться в боевые порядки.

На сей раз все у мужиков пошло наперекосяк. Киля взлетел в воздух и, нелепо взмахнув руками, упал на землю. Филя обо что-то споткнулся и едва устоял на ногах – удар он так и не нанес. Миля ударил-таки, но оказался слишком близко от бока животного, и для нормального замаха места не хватило. Рогатина осталась мотаться в ране, а бык развернулся и попытался поддеть Милю рогом. Тот едва успел уклониться. Началась беготня и верчение на месте…

Наблюдая эту смертельную чехарду, Семен упустил из внимания Килю. А когда вновь заметил его, тот был рядом – пытался лезть по известковым глыбам прямо к ногам зрителя. На противоположном конце «арены» бык загнал Филю в какую-то выемку склона и собирался прикончить. Миля старался отвлечь животное на себя – то ли не хотел бросать друга, то ли понимал, что в одиночку не продержится и десяти секунд.

Филя сумел-таки вывернуться, а Семен, не соображая, что делает, встал на четвереньки, ухватил Килю за шиворот и рывком втянул на скалу. Глаза у мужичка были совершенно безумны – он извернулся лицом к арене и дико завизжал, махая рукой:

– Сюда тапи!

Не прошло и пяти секунд, как Миля и Филя оказались рядом, а бык едва не переломал ноги на камнях в основании скалы – ему не хватило нескольких сантиметров, чтобы достать последнего беглеца.

Семен же стремительно осмысливал положение, в котором оказался: «Их чудеса героизма и доблести объяснимы – все трое обкурены. В некоторых случаях местный наркотик дает эффект ускорения реакции и увеличения физической силы. А я – дурак. Заняв это зрительское место, нужно было сталкивать гладиаторов обратно на арену, а не вытаскивать их! Что теперь будет? Убьют?»

Бык стоял внизу и смотрел на Семена маленькими, налитыми кровью глазками. При этом он раздувал ноздри и тяжело поводил боками. Ни успокаиваться, ни тем более помирать, он не собирался. Зрители же молчали и тоже смотрели на Семена. За оружие, кажется, никто не взялся. Впрочем, оно и так было у всех под рукой.

Эта напряженная тишина продолжалась недолго. Со своего места поднялся Танлель и, неуверенно держась на ногах, стал спускаться к Семену. Когда они оказались лицом к лицу, предводитель положил ему на плечо тяжелую руку и проникновенно выговорил:

– Спасибо, Брат-Мамонт, спасибо!

– Не за что, – в некотором недоумении ответил Семен. – Ты отдашь мне этих людей?

– Конечно, – расслабленно улыбнулся Танлель. – Они хоть и бакуты, но сражались храбро. Их место в Небесном стаде, но… Но мы будем рады, если Мамонт проводит туда Солнценосного, а сам останется с нами…

– Что-то я не врубаюсь, – признался Семен. – За что ты благодаришь меня?

– Мамонт решил сам проводить Солнценосного. Это большая честь для нас всех.

– Да уж… – пробормотал Семен, начиная что-то понимать: «Получается, мой поступок они понимают однозначно? В том смысле, что нормальный человек может убрать бакутов из-под бычьих рогов с единственной целью – встать под эти рога сам?! И что теперь делать? То есть я должен драться или с быком, или со всей этот толпой – так, что ли?! Толпа-то хоть и обкуренная, но луками и копьями владеет будь здоров – в любом состоянии».

На заднем плане туманным призраком мелькнула надежда: «Может, я ошибаюсь? Разве поймешь, что на уме у этих гашишистов?» Призрак растворился – Филя привстал на локте и дернул за штанину своего спасителя:

– Слышь, гургул! Ты, эта – не того. Сбоку его тибидахай! В смысле, где у него тарах мапнутый. С ентово боку он, кажись, мапает тапее.

– Спасибо, друг, – пробормотал Семен. – Учту.

И он пошел – а что еще оставалось делать?! То есть подхватил пальму и побрел в обход арены, чтобы спуститься там, где изгородь, – не прыгать же прямо на бычьи рога? Семен шел, и разместившиеся среди кустов зрители вставали и уступали ему дорогу. Он их почти не замечал – бывший завлаб мучительно пытался вспомнить все способы убиения крупных копытных без использования метательного оружия.

«На бойнях иной современности их, кажется, убивают электрическим током. В деревнях – кувалдой по лбу. Но предварительно лишают способности передвигаться и даже ворочать головой. «Контактную» охоту неандертальцев я видел не раз. В ней все основано на их огромной физической силе – у меня такой нет… Что еще? Испанская коррида? Никогда не интересовался… Но способ вроде бы древний… Даже в наскальных рисунках Сахары он фигурирует… А в чем там соль? Или суть? Ну, мужик вроде как дразнит быка красной тряпкой-плащом. Тот, значит, кидается… Этот уклоняется… И чем ближе от себя он этого быка пропустит, тем больше зрители довольны, тем больше букетов зрительницы бросают к ногам тореадора… Или матадора? Тьфу, ч-черт, какая разница?! Да, у него красный плащ на палке, и он им эдак изящно помахивает… А быки и коровы, вообще-то говоря, цвета различают? Для них есть разница, синий плащ или красный? С одной стороны, в народе бытует поверье, что красный цвет быков злит, а с другой стороны, где-то читал или слышал, что копытным цвет до фени – они дальтоники. Так на фига?! Может быть, смысл в помахивании? То есть обиженная животина хочет кого-нибудь забодать и кидается на то, что шевелится перед ней. А шевелится не тореадор (он стоит неподвижно в мужественной и красивой позе), а тряпка у него в руках, которую он предусмотрительно держит сбоку. Ну, ладно, домашние скотины по определению глупее своих диких предков, дальше-то что? А дальше тореадор быка закалывает – одним ударом. Ударом чего? Да какой-то ерунды типа шпаги – этакой спицей. Впрочем, черт его знает – по телевизору и не разберешь. Ясно только, что орудует он не тяжелым неандертальским копьем, а чем-то мелким и незначительным. Главное – знать, куда ткнуть… Смог же мужик добить раненого быка костяным стилетом! Попробовать? Ха-ха, Сема, разве у тебя есть выбор? Пальма и нож – импровизируй!»