Василий Головачев - Черное время

Ландсберг был не один. У него гостила дама. Практически неодетая. Впрочем, и сам руководитель центра гулял по спальне без фрака с бабочкой, в одном полотенце, обмотанном вокруг чресел. Железовского он, естественно, не ждал.

– Э-э… кто?! Как?! Кто вас сюда?! – Бывший председатель СЭКОНа побледнел, внезапно осознав, что за гость заявился к нему. – Аристарх?! В-вы?!

Дама взвизгнула, бросаясь к креслу с одеждой.

Железовский посмотрел на нее, сказал басом, будто камень бросил:

– Спи!

Женщина послушно улеглась на ковре спальни и успокоилась.

Железовский повернулся к хозяину каюты:

– Сядь!

Ландсберг сделал шаг назад, побледнел еще больше, до синевы, резко присел, так что лязгнули зубы.

– Т-ты… в-вы… чего т-ты хочешь?!

– Отвечай на вопросы! Добровольно! В противном случае сломаю волю и сделаю идиотом! Ты меня знаешь. Где захваченные на Ван-Бисбруке люди?!

– Н-не знаю…

Железовский потемнел.

Ландсберг отшатнулся, хватаясь рукой за горло: у него перехватило дыхание.

– Я в с-самом д-деле н-не… – Судорога отпустила, и он закончил скороговоркой: – Я не имею к захвату никакого отношения! Все делала Служба… Торопов…

– Торопов-младший?

– Я только предложил ему… он согласился…

– Кто дал координаты базы? Маттер?

– Мы и без него знали…

– Кто это – мы?

– Я… Махмуд… Торопов… Шаламов…

– Где он?

– Кто?

– Шаламов!

– Н-не знаю… честно! Торопов, по-моему, уже улетел обратно… в пятьдесят шестой… Хотя не уверен.

– Кто такой Махмуд?

– Начальник особой комиссии Службы, Махмуд Закаев, отвечает за связь с либеро…

– Главный охотник за интрасенсами, значит? Что ж, пора нанести ему визит. И последний вопрос: где Герхард?

Ландсберг криво улыбнулся, начиная приходить в себя.

– Его тебе не достать… да он и не виноват, в общем-то. Для него главное – наука, область приложения ума.

– Где он?

– В институте, под охраной. Мы его обеспечили всем необходимым, дали выход на Стратега, привезли жену, чего еще человеку надо, чтобы не отвлекаться на несущественные детали вроде угрызений совести?

– Ты прав насчет совести, – сказал Железовский, прислушиваясь к пси-фону станции; информация о том, что он на борту «Марго-2», уже стала известна Службе, и к апартаментам руководителя центра мчалась обойма охраны.

– Еще вопрос: кто заправляет процессом в Системе?

– Если ты об эйнсофе… я руковожу экспериментами…

– Кто главный? Директор? Президент СЭКОНа? Или какая-то шишка из ВКС?

– Никто из перечисленных тобой. Создана специальная комиссия…

Охранники сосредоточились у дверей в каюту Ландсберга, пропустив вперед сторожевого фокса [9], похожего на металлического паука.

– Что за комиссия?! Быстрее!

Ландсберг вздрогнул, по лицу его, по шее, по плечам потек пот.

– Комиссия по выработке рекомендаций для устранения угрозы…

– Какой угрозы?

– Угрозы Большого Разрыва…

Железовский сложил губы трубочкой, словно собирался свистнуть.

– Чушь собачья! До Большого Разрыва – миллиарды лет… впрочем, кому-то выгодно создавать комиссии, раз они создаются. Кто стоит за всем этим? Шаламов?

– Д-да…

Дверь в каюту Ландсберга выгнулась пузырем и лопнула. В центральную комнату, играющую роль гостиной, ворвался метрового роста металлический шестиног, за ним четверо «киборгов».

Железовский, не высовываясь из спальни, вытянул в щель приоткрытой двери руку, выстрелил. Огненная вспышка снесла фоксу полкорпуса, заставив отпрянуть оперативников; стрелял Аристарх из аннигилятора.

– Запомни, Казимир! – сказал он гулким басом, словно заколачивал гвозди в голову начальника исследовательского центра. – С этого момента ты будешь жить по совести! Я свяжусь с тобой в скором времени. Опасные эксперименты постепенно прекрати! Добейся приема у председателя ВКС с материалами, которые предоставит тебе Маттер. Это приказ!

Ландсберг отшатнулся, широко раскрывая глаза.

– Х-хорошо…

– Прощай пока.

– Эй, прекратите сопротивление! – закричали из гостиной в несколько голосов. – Иначе откроем огонь на поражение! Выходите без оружия, с поднятыми руками!

– Сейчас, только подгузник сменю, – усмехнулся Аристарх.

Наступила тишина.

– Выходите с поднятыми руками! Оружие на пол! Начинаю отсчет!

– Здесь только я, – ответил охране блеющий голос, и в гостиную выбрался истекающий потом Ландсберг, держа руки над головой. – Не стреляйте, он ушел…

Институт пограничных физических проблем охранялся стандартной сторожевой инк-системой, которую контролировали двое «живых» охранников дежурной смены. На случай внезапного прорыва на территорию института «террористов или уголовно преследуемых элементов» был предусмотрен вызов полиции особого назначения, которая могла прибыть на место происшествия через три минуты после вызова.

Однако появление Железовского – «уголовно преследуемого элемента», объявленного во всеземной розыск по линии Интерпола и Службы общественной безопасности, – застало охранную систему ИПФП врасплох. То есть инк сразу определил личность человека, вышедшего из терминала метро, и доложил об этом дежурным, но те отреагировали далеко не сразу: оба увлеченно играли в «Дум-супер», гоняясь друг за другом по иллюзорным мирам грезира, поглощавшим все их внимание.

Поэтому Железовский, не сильно торопясь, нашел рабочую обитель Герхарда Маттера и вошел к нему в тот момент, когда ксенопсихолог собирался снова подключить свой мозг к операционному полю Большого Умника института.

Увидеть одного из руководителей Сопротивления, да еще столь одиозного, как Железовский, Маттер не ожидал. С полминуты он стоял с отвисшей челюстью, наконец моргнул, с усилием вернул себе самообладание, вытянул вперед ладони:

– Я не виноват…

– Сядь! – громыхнул Аристарх.

Маттер побледнел, опустился на краешек кресла.

– Тебя предупреждали, – продолжал Железовский, – и не один раз. Ты не внял. Предательство бывает двух видов: сознательное и неосознаваемое. Но если ты думаешь, что второе лучше, то ошибаешься. Последствия второго столь же разрушительны, как и первого. Это что касается твоего «не виноват». Но видно, уж так ты устроен – не думать о последствиях и быть выше советов. Не представляю, как ты будешь жить дальше с сознанием того, что из-за тебя погибли люди и рухнуло дело.

– Меня подставили…

Железовский поморщился.

– Оправдываться будешь перед теми, кто потерял родных и близких, да перед собственной совестью… если она у тебя есть. Я не за тем нашел тебя, чтобы судить. Но ты общался с Ландсбергом и мог услышать, кто разработал и провернул операцию по захвату базы.