Джеймс Роллинс - Костяной лабиринт

– И с чего мы начнем поиски? – спросила она.

Новак замедлил шаг, вспоминая об их первостепенной задаче: поисках того, что отец Кирхер забрал из хорватских пещер. Он подождал, пока Лена и Грей поравняются с ним в центре нефа. Оглянувшись вокруг, священник отметил, что, кроме них, в церкви почти никого не было. Двое туристов – по виду муж и жена – медленно обходили вокруг скамей, возле которых стояла на коленях, склонив голову в молитве, одинокая пожилая прихожанка в платке,

Еще одна женщина, находящаяся в церкви, была в черном монашеском одеянии. Учитывая древность этих стен, можно было ожидать увидеть в них монахиню в годах, однако этой женщине на вид было не больше двадцати. Волосы ее были скрыты платом, однако ярко-голубые глаза горели юношеским задором. Увидев белый воротничок Роланда, она почтительно склонила голову, признавая его сан.

– Посмотрим, сможет ли она нам помочь, – сказал Новак, направляясь вдоль скамей к алтарю.

– Dzień dobry, – поприветствовала посетителей монахиня по-польски, а затем повторила по-итальянски: – Buongiorno[5].

Роланд улыбнулся ее стараниям встретить на родном языке всех посетителей – или, по крайней мере, тех, кто заглядывал сюда наиболее часто.

– Lei parle inglese?[6] – спросил он по-итальянски.

– Конечно, святой отец, – ответила девушка на английском языке, однако в ее голосе все еще чувствовался легкий польский акцент. – На самом деле я провела два года в Атлантик-Сити. Работала в казино.

– Не самый прямой путь к тому, чтобы посвятить себя служению Господу, – рассмеялся отец Новак.

Робко улыбнувшись, молодая монахиня смущенно потупила взгляд.

– Работа была хорошая, платили много, и это дало мне возможность посмотреть мир.

– Понятно, – сказал священник, успокаивая ее теплой улыбкой, а затем представил ей своих спутников. – Можно узнать, как вас зовут?

– Сестра Клара, – улыбнулась в ответ девушка.

– Замечательно. Сестра Клара, мы надеемся, что вы нам поможете.

– Чем только смогу, преподобный отец.

– Мы приехали сюда из Хорватии специально для того, чтобы узнать больше об этой церкви. В первую очередь, нас интересуют сведения о священнике, который наблюдал за ее восстановлением в семнадцатом веке.

– Вы имеете в виду отца Кирхера?

Роланд изумленно поднял брови, но затем сообразил, что любая здешняя монахиня должна подробно знать историю этого места.

– Да, совершенно верно, – подтвердил он. – Я преподаю в католическом университете Загреба, и моя докторская диссертация была посвящена преподобному отцу Кирхеру. Я приехал сюда, чтобы больше узнать о последних годах его жизни и выяснить, почему он так целенаправленно занимался восстановлением этой церкви, а особенно, почему он принимал в этом такое личное участие. Я рассчитывал на то, что вы и другие сестры должны знать больше, чем можно найти в любых книгах.

– Даже если речь идет лишь о легендах или преданиях, – добавил Грей. – Нас интересует все, что поможет нам узнать больше о том, над чем Кирхер трудился в здешних местах.

– Наверное, лучше всего будет начать прямо здесь, – сказала сестра Клара, указывая на мраморный пол перед алтарем. – Сердце отца Кирхера погребено у основания этого алтаря, в соответствии с его просьбой, обращенной к Папе. Преподобный отец хотел, чтобы на него всегда светила милость Пресвятой Девы.

– То есть отец Кирхер был одержим Богоматерью, – вставила Лена.

– На мой взгляд, правильнее было бы сказать, он глубоко почитал ее, – поправила монахиня. – Вот почему он подал прошение восстановить это святилище. Потому что это была древнейшая церковь, посвященная Деве Марии.

Увидев появившийся у Крэндолл в глазах блеск, Роланд вопросительно посмотрел на нее, а потом, отведя их с Греем в сторону, тихо спросил:

– Лена, о чем вы подумали?

– Ева была матерью, матерью всех нас, – шепотом ответила девушка. – И если отец Кирхер искал место, чтобы преклониться перед нею…

Это лучшее место, чтобы предать земле ее останки.

– Но если вы правы, то каким образом он мог спрятать могилу? Как мог ее обозначить? – задумался отец Новак.

– Разве вы сами не говорили о том, что отец Кирхер был большим знатоком египетских иероглифов? – предложил разгадку Грейсон. – Кажется, он даже высекал свои собственные символы на древнеегипетских обелисках?

– Совершенно верно, – кивнул священник, – но какое это имеет отношение к…

Пирс не дал ему договорить.

– И разве он не полагал, что иероглифы представляют собой утерянный язык Адама и Евы?

Широко раскрыв глаза, Роланд посмотрел на американца с растущим уважением.

– Давайте это выясним, – сказал он, возвращаясь к юной монахине. – Сестра Клара, насколько я понимаю, когда преподобный отец наблюдал здесь за строительными работами, он лично клал кирпичи и участвовал в восстановлении отделки и украшений.

– Вы правы, – подтвердила та.

– Замечательно! Понимаю, что следующий вопрос может показаться странным. Но нет ли здесь где-нибудь иероглифов, начертанных его рукой?

Девушка удивленно подняла брови:

– Вообще-то есть, преподобный отец. – Она повернулась к боковому выходу. – Наверху, в часовне Святого Евстахия. Если хотите, я вас туда провожу.

Новак кивнул, стараясь скрыть свое возбуждение:

– Мы будем вам очень признательны.

Монахиня провела гостей мимо алтаря к небольшой деревянной двери и открыла ее, пропуская их вперед. Маленький дворик позади церкви был залит ярким солнечным светом. Мощенная щебнем тропинка вела через сад с одичавшими оливами и розами, среди которых тут и там стояли мраморные изваяния.

– Если вы пойдете по этой тропинке, – объяснила сестра Клара, – то дойдете до развилки. Налево будет лестница, ведущая к пещере Святого Бенедикта, а справа вы найдете Скала Санта, Святую Лестницу. Эти мраморные ступени поднимаются к часовне Святого Евстахия.

– Благодарю вас, сестра Клара. – Кивнув девушке, Грей первым двинулся по дорожке.

Монахиня остановила шедшего последним Роланда, прикоснувшись к его руке:

– Вы спрашивали о преданиях, связанных с отцом Кирхером. – Она кивнула в сторону одинокой часовни, угнездившейся на самой высокой точке горы. – Говорят, что он возводил это здание вдвоем с одним каменщиком. Единственным человеком, которого он пускал туда во время строительства, был его друг, епископ Николас Стено. Согласно архивным данным, епископ Стено и отец Кирхер проводили вместе много времени, и именно епископ после смерти преподобного отца положил его сердце в Сантуарио-делла-Менторелла.