Лента Ососкова - История вторая: Самый маленький офицер

— Сив… Что тебя грызёт?

Сиф так же чуть слышно ответил:

— Я хочу понять, что это за человек такой, твой Хамелеон. Чего ему от тебя надо. И сможешь ли ты безопасно исчезнуть… когда КМП накроют.

— Ты так уверен, что накроют? Ха! — Тиль гордо улыбнулся. — Да нас никогда не накроют! Леон предусматривает всё!

— Уже похоже на какого-то божка… — пробормотал Сиф, — всемогущего и всезнающего…

Они ещё помолчали, и вдруг Сиф выпалил:

— Но одного Леон точно предусмотреть не мог!

— Чего? — недоверчиво спросил Тиль.

Сиф на одном дыхании проговорил весь свой на ходу придуманный план, который вряд ли что-то даст, но отчаянно хотелось попробовать. Тиль фыркнул:

— Думаешь, он не знает, что в делегацию входит… как там тебя по бумажкам…

— Иосиф Бородин? Знает, думаю. Но если дело всего лишь в имени… — Сиф ухмыльнулся совсем не по-офицерски. — Имя — не беда, когда хватает прозвищ. Разве он предусмотрел существование хиппи по прозвищу Спец?

— Ты с ума сошёл!

— Из нас двоих ты выглядишь более сумасшедшим, — не сдержался Сиф, лихорадочно обдумывая детали.

Но тут возвратились Алёна и Ивельский, учтиво беседующие о родстве славянских языков на примере забольского и русского, и стало не до обсуждений безумной и бессмысленной авантюры.

— Александра Анатольевна велела обрабатывать рану три раза в день в течение недели, — продемонстрировала мазь Алёна. — А дальше — можно реже.

— … раз в год, то есть, — раздосадовано буркнул Сиф.

— Сиф, ну что ты такой вредный! — возмутилась девушка и, слегка покраснев, бросила укоризненно: — А ещё це… — но не договорила, покраснела ещё сильнее и отвернулась, хмуря брови.

Сиф тоже смутился, хотел что-то сказать про обезболивающее и эффект, который оно оказало, но это так и осталось в разделе планов. Язык весьма самовольно не повернулся.

— Кстати, а можно поинтересоваться? — вдруг подал голос Ивельский. — «Сиф» — это от какого имени произошло?

— Сивый, — тут же отозвался Тиль.

— Иосиф, — одновременно с ним произнесла Алёна.

— Какое совпадение имени и провзища! — Ивельский улыбнулся. С ним было как-то очень легко вести беседу. Он, казалось, случайно находил интересные темы для разговора и умел их оживлённо поддерживать.

Правда, были и те, кому данные темы интересными не казались.

— Это намеренное совпадение, — нехотя объяснил Сиф. — Ведь прозвище было раньше имени.

Ивельский лишь с любопытством приподнял брови, показывая, что не против выслушать историю. Алёна тоже ехидно улыбнулась, склонив голову набок:

— Сиф, но ведь что-то ты помнишь?

Сиф побултыхал чаем в чашке и, скривившись, залпом допил. Чай-то, конечно, был вкусным, но разговор мальчику разонравился.

— Вы невыносимы, все разом, — объявил он, без восторга глядя на Тиля, тоже не скрывающего любопытства. — Что тут рассказывать… Имя в своё время пытался придумать полковник — тогда капитан. Обсуждал-обсуждал с Кромом, это его друг и командир присоединившейся к нам роты, и Кондратом, прапорщиком разведвзвода, под началом которого я потом и служил. Но, как я понял, тогда они так и не сошлись во мнениях, так что долгое время я ходил с одной фамилией и тремя прозвищами-позывными.

Офицерик принялся вертеть в руках чашку, припоминая давние события. Слушатели сидели молча.

— Потолковать надо. Можно даже сказать — посоветоваться… А ты, Сивка, подожди меня здесь, — сказал Заболотин, поднимаясь со своего места.

Кондрат с любопытством скользнул взглядом по тихо сидящему в уголке пацану, пробормотал что-то себе под нос и первым выбрался наружу. Он двигался с удивительной для своей комплекции ловкостью и, можно сказать, с кошачьей грацией. За ним вышли и Заболотин с Кромом. Капитан жестом предложил отойти.

— Та-ак, — задумчиво протянул Вадим. — С прапорщиком разведвзвода о любви не толкуют…

— Я тебя когда-нибудь пристрелю и спишу на боевые потери, — с угрозой пообещал Заболотин. — Дай мысль сформулировать.

— Вы о своём воспитаннике хотите поговорить, — уверенно проговорил Кондрат.

— Навкино болото, почему все с ходу меня читают, как раскрытую книгу? — рассердился Заболотин. — Неужели нельзя почитать мысли кого-нибудь другого, а меня оставить в покое?!

— Я не читал ваших мыслей, — совершенно серьёзно ответил Кондрат и ещё задвигал челюстями, словно что-то пережёвывая. Заболотину подумалось, что Кондрат безо всякой натуги может разгрызть грецкий орех вместе со скорлупой, только дай ему. Разведчик тем временем смилостивился и пояснил чуть насмешливо: — Просто вы дела батальона при вашем мальчике обсуждаете совершенно спокойно, а тут такая секретность.

— Никогда ничего не скрывай от разведки. Целее будут собственные нервы, — всё ещё сердито пробормотал капитан.

— Ведь мы же разведка, — усмехнулся Кондрат и развёл руками: — Так положено.

В полумраке лица белели смутными пятнами, словно плавая в сыром осеннем воздухе. Камуфляж совершенно растворялся на фоне растущих у берега ив, в которых изредка шелестел тихоня-ветер. Три офицера помолчали немного, потом Заболотин медленно заговорил:

— Самым разумным было бы отправить Сивку в тыл при первой же возможности. Но… он не хочет, да и я, признаться, тоже. Он…

— Он просто создан для того, чтобы стать «сыном полка». В данном случае — батальона. Верно? — закончил за капитана Кондрат. На этот раз Заболотин не стал ругаться насчёт чтения мыслей и просто кивнул.

— Мне нравится мальчика, хотя он и дикий, — подал голос Кром. — Хотя я, конечно, не в вашем батальоне, а так, временно присоединился.

— Шустрый больно, — заключил Кондрат, и стало непонятно, ругает он или одобряет.

— Я хочу его оставить с нами, — твёрдо сказал Заболотин. — И собираюсь доложить в штаб.

— Дело верное, — одобрил Кондрат. — Долго раскачивались.

— Беда в том, что не доложишь о безымянном мальчике, — развёл руками капитан. — А придумывать… Сивка в штыки воспринимает любые попытки завести об имени разговор.

— Значит, ему прозвище по душе больше, — Кондрат говорил размеренно и ровно, словно зачитывал написанное. Сиплый его голос всегда оставался на одной ноте, поговаривали, что даже когда он кому-то из солдат выговаривает, он голос не повышает. — Ну и не настаивайте, его право.

— Нет, фамилию точно надо дать, — возразил Кром. — Иначе как в штаб докладывать предлагаете? Безымянный Бесфамильный?

— Я ничего не предлагаю, — спокойно просипел разведчик и кашлянул.

— Я считаю, что имя в любом случае нужно, — прервал назревающий спор Заболотин. — А звать его можно продолжать дальше Сивкой.