Сирил Корнблат - Карточный домик. США глазами фантастов

— Пожалуйста, поймите нас правильно, — поспешила вмешаться Нэва. — Мы знаем, что главное не в деньгах. Мы об этом заговорили потому, чтобы вы не подумали, будто мы ищем благотворительности…

Старик затряс головой и со стоном опустился на стул.

— Мне нездоровится, — сказал он. — Доктора тоже болеют…

— И вы не можете нам помочь? — вскричала Нэва. — Вы это хотите сказать? Не можете, потому что больны?

— Болен? Все это не так просто. Взгляните на меня. Я не просто болен, я стар. Мне почти семьдесят. Вот в чем дело, понимаете?

— Пошли, — сказал Кол.

— Нет! Доктор Уикрайт, скажите правду. Вы можете сделать операцию? — спросила Нэва.

— Когда-то мог, — ответил старик. — Я прекрасно с нею справился всего лишь пять месяцев назад. Но это была последняя операция.

— Пять месяцев? Тогда вы можете это сделать! Только один раз. Вы должны!

— Да не могу я! — Он поднялся, ноги у него дрожали. — Не могу! Никогда больше! С этим покончено.

В дверях из соседней комнаты появилась женщина, одетая в черное.

— Мэнфорд, — сказала она очень тихо.

— Э?

— Мэнфорд, — повторила она, с сожалением глядя на Нэву и Кола, — скажи им правду.

Нэва обернулась к ней.

— Какую правду? Что вы имеете в виду?

— Он не может сделать операцию, — холодно ответила она. — Он больше не знает, как ее делать.

— Больше не знает?

— Скажи им, Мэнфорд, — с горечью воскликнула женщина. — Скажи им, за что ты получил свои тридцать сребреников.

— Я имел право! — завопил старик. — Да, имел! Я теперь стар. Я заслужил отдых…

— Вы продали, — сказал Кол. — Я вас правильно понял, доктор?

— Да! И не стыжусь этого. Я продал свои знания.

— Кто их купил?

— Человек по имени Уэри, — сказала женщина.

Когда все устроилось, в доме Донхью наступило облегчение. Было похоже, что бури, инфекционные заболевания остались позади, и теперь болезнь сломлена. Они спокойно говорили о завтрашнем дне. Им хотелось только одного — чтоб он поскорее наступил, чтоб с ним поскорее покончить.

Кол дописывал последнюю часть своей статьи по психосемантике, с головой уйдя в работу. Нэва полностью окунулась в изучение начальных глав учебника стенографии.

Утром в четверг, через две недели после их визита к доктору Уикрайту, приземистый черный лимузин с мяскпм рокотом подкатил к стоянке у их дома. Шофер в ливрее, по-военному быстрый и распорядительный, позвонил в дверь, помог Нэве усадить мужа-инвалида в машину.

Через полчаса они подъехали к лаборатории «П-3», Тил-Шерман на Верхней парк-авеню. Эмерсон Уэри был уже там, он непринужденно болтал с техническим персоналом, который должен был проводить трансформацию знаний «от мозга к мозгу».

Здесь он чувствовал себя как дома и ослабил контроль над собой. Но сопровождавший его седовласый уравновешенный человек был сосредоточен и насторожен.

— Это доктор Лоуренс Мозес, — Уэри указал на своего спутника. — Мой личный врач. Более того — телохранитель. Я без него и шагу ступить не могу.

Уэри по очереди улыбнулся Колу и Нэве.

— Можно моей жене остаться здесь? — спросил Кол.

— Безусловно, — отозвался Уэри. — Итак, если вы готовы, начнем…

— Минутку… — Голос Кола сорвался. — Я хочу четко определить наши условия, мистер Уэри. Вы поняли, что мне не нужно ни цента из вашего кармана? Только гарантия, что вы вернете доктору Уикрайту знания, которые вы у него купили. И надеюсь, что вы уладите все остальное.

— Не беспокоитесь, доктор Уикрайт все сделает. Но вы не можете требовать, чтоб я гарантировал успех его операции.

Нэва вздрогнула, и Уэри отечески взглянул на нее.

— Пусть это вас не беспокоит, моя дорогая. Он не подкачает. Через несколько месяцев вы сможете совершать прогулки с вашим мужем. Итак, джентльмены…

— Один момент! — Сосредоточенный доктор Мозес поднялся со своего кресла. — Пока вы окончательно не договорились, я хочу кое-что сказать.

— Но, Лоуренс…

— Не пытайтесь остановить меня, Эмерсон. Говорить на эту тему с вами бесполезно. Теперь я обращаюсь к мистеру Донхью.

Кол вопросительно взглянул на доктора.

— Что вы хотите этим сказать?

— А вот что: как врач мистера Уэри, я запрещаю ему производить «П-3»-трансформацию. И хочу, чтобы вы об этом знали. Более того, я собираюсь просить вас самого отказаться от трансформации.

— Что?!

— Я хочу, чтобы вы и ваша жена отказались от трансформации и вернулись домой. Я понимаю, как это важно для вас. Но теперь речь идет кое о чем, не менее важном. Речь идет о душевном здоровье человека.

— Не понимаю вас.

— Лоуренс — паникер, — усмехнулся Уэри. — Он недооценивает возможности человеческого разума.

— Я знаю, в каком состоянии ваш мозг! — огрызнулся Мозес. — И знаю, что вы переступили грань возможного, Эмерсон. Вы до того напичканы приобретенными через «П-3» знаниями, что ваш мозг может не вынести еще одной трансформации и…

— Это мой мозг! — резко обрубил Уэри. — Все ваши диаграммы и осциллограммы не скажут вам того, что знаю я.

Пальцы Кола, сжавшие поручни кресла, побелели.

— Послушайте, если есть какой-то риск…

— Только для мистера Уэри, — сказал Мозес. — Я полагаю, что эта трансформация переполнит чашу…

— У тебя все, Лоуренс? — Тонкая усмешка заиграла на лице Уэри. — Тогда не будем терять зря время. У меня важные дела сегодня вечером. И, конечно же, мистер Донхью не меньше моего хочет поскорее покончить с этим.

Он махнул рукой операторам.

— Мы готовы, — сказал он.

Два кресла, обтянутых мягкой кожей, почти соприкасались спинками. Они выглядели точно корешки книжек, засунутых на полку с электронным оборудованием. Сзади них мигала лампочка и потрескивала электронно-вычислительная машина, готовая моделировать биотоки молодого и старого мозга. Одно из кресел отодвинули и поместили там кресло-каталку Кола. Когда к вискам Кола Донхью и Эмерсона Уэри прикрепили электроды, Уэри самонадеянно улыбнулся, а на лице Кола застыла напряженная гримаса. Им подали успокаивающую микстуру, они выпили ее. Включили электронную машину, и она деловито загудела. Оператор спокойно следил за вращающимися дисками записи, сверяя данные по выносному табло, которое он держал в руке. Загорелись новые лампочки, и перо самописца зацарапало по бумаге. Где-то между креслами взвыла машина. Щелкнул тумблер. Вой машины усилился и неожиданно превратился в душераздирающий визг. Среди всей этой какофонии отчетливо стало слышно рыдание Нэвы Донхью.

Вдруг Уэри, усыпленный в своем кресле, что-то пробурчал и рассмеялся. Операторы задвигались быстро, но без суеты. На вычислительном табло замигал ряд красных лампочек, затем лампочки ярко вспыхнули и погасли. Уэри снова засмеялся и что-то сказал громко, но бессвязно. Нэва схватила доктора Мозеса за руку, он не отстранил ее. Секунды, казалось, длились вечность, потом стало тихо.