Евгений Белоглазов - Принцип суперпозиции

— Послушай, как тебя зовут?

Тот слабо улыбнулся и, не размыкая губ, прошептал:

— Эктор.

— Спасибо, Эк! А ведь поначалу ты мне не понравился. Поверь, я редко ошибаюсь. Но в этот раз чертовски рад, что промахнулся! — Он стряхнул остатки расслабляющего дурмана и встал.

Эктор хотел последовать за ним, но Мелвин воспротивился:

— Лежи! Я что-нибудь придумаю.

Он вылез из кабины и поднялся к Стефану, который, скорчившись и выбивая зубами дрожь, сидел у изголовья Джесси.

— Как она?

— Всё так же! — морзянкой простучал репортер.

— Не будем ее трогать.

— Что с водителем?

— Ранен в плечо. Его тоже не стоит беспокоить. Ты можешь подняться?

— Попробую. А что надо делать?

— Ступай за мной. Сейчас увидишь… — И Мелвин пошел туда, где лежал труп.

Покачиваясь и с трудом передвигая ноги, Стефан последовал за ним. Тучи разорвались. На небе стали проглядывать звезды. Черной тенью метнулась летучая мышь, расписалась строго очерченным зигзагом и пропала.

— Ого! — присвистнул Стефан, увидев распластавшееся тело. — Это вы его?..

— Выходит, я… — буркнул Мелвин.

— До сих пор не могу поверить, что это происходит не со мной. Я в стороне. Где сон, где явь — никак не разберу!

— Да, это так! Но у меня не было выбора. Поэтому оставь сомнения. Лучше помоги. Посмотрим, что за птица.

Они перетащили тело к подножке «феррари» и уложили на освещенную площадку. Человек был одет в костюм и белую рубашку с захлестнутым на шее галстуком.

— Да это же он… Растини! — ахнул Стефан, едва взглянув на убитого.

Мелвин нагнулся ниже и впился глазами в худощавое, уже тронутое печатью смерти лицо. Внезапная догадка опалила мозг, на куски искромсала прежние построения. «Антуан Эрнадо!.. Тот самый Эрнадо!.. Неуловимая тень легендарного Астьендо Гарсии. Один из ближайших его помощников и такой же негодяй!..» Не далее как три месяца назад оба они да еще секретарь Гарсии Джосафат Катамосто ушли у него буквально из-под носа.

«Конечно, это он! Ошибки быть не может!» Мелвин хорошо знал его по материалам дела. Он сам тогда руководил группой захвата. Но Гарсия всех переиграл. Хитрый лис Гарсия ушел в подполье и, как считали в Управлении, залег на секретных явках межконтинентальной мафии. Как ни пытались выяснить его местонахождение, даже банковские счета не тронули — всё понапрасну. Мафиози как в воду канул. Но знали в УОБК и другое. Не такой человек Гарсия, чтобы прозябать остаток дней в безвестности. Если затаился, значит, что-то замышляет. И вот Гарсия объявился. Вернее, не он сам, а Эрнадо, который, оказывается, взял себе другое имя. Но там, где Эрнадо-Растини, должен быть и глава клана. Эти люди, следуя неписаным законам, однажды встретившись, уже не расстаются.

Появление Эрнадо так поразило Мелвина, что он — стыдно сказать — какое-то время по-рыбьи хватал разинутым ртом воздух. А ведь он полагал, что его уже ничем не пронять. Один только вызов к Рейдеру чего стоил… С того момента в мире, казалось, не осталось ничего, что могло бы поразить его больше. Но поражало!.. Он удивлялся и каким-то немыслимым образом находил для этого силы. Но разве можно мчаться быстрей, если и так мчишься с невообразимой скоростью? Разве можно еще больше удивляться, если уже удивлен до крайности?.. Но удивлялся! Всё больше и больше. Понимая, что в этом есть какая-то высшая аномалия, сверхдопустимое отклонение, что в жизни такого нет и быть не может. Но неужели и это еще не всё? Можно ли представить нечто большее того, что и так, по сути, необъятно?..

События резко меняли окраску. Появление на сцене одиозной фигуры Гарсии придавало истории в горах еще более зловещий оттенок, окончательно расставляло ак­центы.

«Значит, это он устроил взрыв! Подумать только. Гарсия оказался обладателем генератора протонита или, что намного хуже, — гравитационной бомбы!..» Новая версия стала обретать целостность, хоть и была еще далека от совершенства.

Очнувшись от столбняка, Мелвин выпрямился и помог подняться Стефану.

— Пусть остается всё как есть, — сказал он.

— Ради бога! Поступайте, как считаете нужным. Только избавьте меня от этого ужасного зрелища!

— Ничего, привыкай! — мрачно пошутил Мелвин.

Стефан не ответил и полез вверх по откосу туда, где была Джесси. Мелвин последовал за ним.

— Слушай, Стефан, — сказал он, когда репортер вернулся на прежнее место, — тебе придется побыть одному — я пойду за помощью. «Негоцианты» сюда вряд ли сунутся. Теперь у них одна забота — шкуры свои спасать …

Стефан в ответ лишь вздохнул, после чего привалился спиной к колесу и закрыл глаза. Последние силы оставили его.

С высоты скатилась заблудившаяся звезда. Мелвин хотел загадать желание, но так и не придумал ничего путного. Помощь!.. Это надо же… Сотовая связь не работает. До Гартенберга не один десяток километров. Когда он туда доберется?! Было от чего прийти в отчаяние. Но бездействие еще хуже. Надо хоть что-то делать, а не сидеть и считать звезды. Укрыв Джесси краем брезента, он зашагал по скользкому шоссе.

Ходьба согрела, а главное — разогнала вялость. Тело ныло от ушибов, но повиновалось и, втягиваясь в ритм, обретало былую подвижность.

Теперь он имел все основания укрепить взятую за основу версию вновь открывшимися фактами. Астьендо Гарсия — вот истинный организатор происшествия. И он осуществил неосуществимое, перепрыгнул самого себя, дьявола и всех остальных вместе взятых. Он создал протовещество. Но каким образом и с чьей помощью?.. Как можно, минуя всех и вся, проникнуть в сокровенные тайны строения материи? И это в то время, когда вопрос о протоните обсуждается лишь на гипотетическом уровне…

Эрнадо, по-видимому, получил команду доставить Джесси к шефу. У них с экспериментом что-то расстроилось или пошло не так, как задумывалось. Интересно, догадывается ли Гарсия, что Мелвин Хесли, с которым у него давние счеты, снова напал на след? Эх, не упустить бы его, довести игру до конца!..

У края обочины снова столпились деревья. С запахом сырого леса в воздухе витало еще что-то, напоминающее заунывные звуки погребального песнопения. Мысли, упорядоченные ритмичным шагом, кружились вокруг выстроившейся цепочки… Причастность Гарсии к взрыву придавала проблеме небывалый размах.

Опять вспомнились дорожные напутствия Рейдера, его подавленный вид. Прямо наваждение какое-то! Как выпутается из создавшегося положения правительство и назначенное им представительство при Комиссии по разоружению? Что станут говорить в парламенте, в министерских кабинетах, на улице? Наверное, поднят по тревоге дипломатический корпус… Но если бы кто знал, что уже произошло!..