Абдухаким Фазылов - Судьбы вертящееся колесо

Фархад встал — ветер уже позволял идти — и, как загипнотизированный, пошел к спуску. На самом краю «кратера» он остановился и долго смотрел на чудо, сотворенное на его глазах, постепенно осознавая, что все это — действительность. Теперь он начал понимать и все случившееся. Где-то высоко над пустыней, где он недавно парил на планере, столкнулись два мощных встречных воздушных потока. Фланги потоков, сцепившись, закрутились в страшном вихре, образовав гигантскую воронку, острие которой в виде смерча достигло песчаных барханов, покрывавших эти места. За несколько десятков минут невиданной силы смерч унес в небо миллионы тонн песка. Это они, опустившись потом на землю плотным песчаным дождем, образовали теперь длинную цепь холмов, охвативших полукольцом впадину с противоположной стороны…

Отсюда, как на ладони, было видно все грандиозное сооружение, по воле случая обнаженное стихией. Фархад не верил глазам. Этот замок, в отличие от других, что десятками разбросаны вдоль обоих берегов Амударьи, был совершенно целым и выглядел как великолепная современная архитектурная реконструкция древних руин.

Мощные каменные стены образовывали несколько вытянутый прямоугольник. Через равные промежутки над стеной возвышались сторожевые башни. Их венчали дозорные площадки, обрамленные узорными барьерами из камня.

Собственно, это был город-крепость. Внутри стен просматривались четкие линии улиц, образуемых многочисленными строениями. Они сходились в центре, где посредине обширной площади высилась величественная башня — цитадель. А высокий квадратный постамент под ним был сложен из крупных каменных блоков, различимых даже с такого расстояния. Все это высокое, неприступное сооружение напоминало скопище плотно пригнанных друг к другу громадных каменных столбов. Нет, время все же тронуло этот неизвестный город. На верхушке башни-цитадели виднелись останки следующего яруса. Каким же величественным было все сооружение?! Вероятно, намного выше, чем глубина его песчаного захоронения…

Фархад забыл о неудачном полете, об ужасающей картине неистовства смерча, обо всех опасностях, грозивших ему. Он стоял, ошеломленный, не решаясь двинуться дальше, будто опасался, что эта необычайная картина рассеется от малейшего его неосторожного движения…

Действительность вывела его из оцепенения: крепость погружалась в песок! Пустыня опять ожила, спеша вновь захоронить свою тайну. Он видел, как с кромки песчаных холмов по ту сторону поднимаются под ветром темные песчаные тучи. Еще каких-нибудь час, два — и чудо скроется под барханами, слившись с песчаным морем.

Эта мысль подтолкнула его: вместо того, чтобы бежать прочь, к останкам своего планера, он, скользя и скатываясь, начал съезжать на дно «кратера». Его жгло странное желание во что бы то ни стало добраться до крепости, хотя бы коснуться ее могучих стен, будто именно это могло спасти ее от забвения, оживить тех, кто заполнял некогда эти улицы…

Только очутившись под стенами, он реально ощутил всю каменную мощь древней громады.

Метрах в пяти от стены из песка выступала часть какой-то ровной твердой площадки. Вся крепость стояла на этой невысокой террасе, вырубленной, по-видимому, на естественном известняковом дне низменности. Фархад взобрался на площадку и пошел вдоль стены. Видимость продолжала ухудшаться. Наконец из полумрака показались контуры массивного выступа. Да, это лабиринт входа! Но где же сам вход? Обогнув выступ, он оказался перед широким прямоугольным проемом. Разобрать, что там внутри, было невозможно. Он остановился, понимая, что его следующий шаг будет в неизвестность, в загадочную пропасть времени, измеряемую многими столетиями. Это тянуло его вперед и в то же время настораживало. Между тем каменная терраса уже уходила под сыпучий песок. Надо было спешить.

Шагнув под тяжелые своды проема, Фархад оказался в углу квадратного дворика с высокими стенами. В противоположном, по диагонали, углу можно было различить проем поменьше. Нырнув в него, Фархад очутился в тесном коридоре с высокими глухими стенами. Песчаные вихри сюда не пробивались. Здесь было смутно; сверху, как мелкий дождик, с ровным шипением сыпался песок.

Двигаясь почти на ощупь по коридору, Фархад представил картину осады крепости и тот ужас, какой должен был охватить воинов, ворвавшихся сюда, когда на них со стен градом летели стрелы, камни и потоками лилась расплавленная смола. Он торопился скорее пройти страшное «ущелье смерти». Каменный коридор несколько раз свернул под прямым углом в разных направлениях, и Фархад совсем было потерял ориентацию, пока не уперся в стену, где темнел следующий проем.

Это уже стена крепости. За ней находится город. Инстинктивно он стал мыслить вслух, чтобы унять страх одиночества.

Но проем вел не под небо, а в широкую арочную галерею, где царили тишина и полумрак. Через равные промежутки вверху еле светились какие-то отверстия. Глаза начали привыкать к темноте. Впереди что-то забелело. Сделав несколько осторожных шагов вглубь, Фархад застыл на полпути. Неподалеку, прислонившись к стене, на каменном полу «сидели» три иссохших человеческих тела, глядя на него пустыми глазницами. Из-под бесформенных и бесцветных лоскутьев, служивших некогда одеждой, белели кости. Фархад отшатнулся и только теперь увидел, что окружен множеством иссохших тел и скелетов.

Ему вдруг почудилось, что он находится бесконечно далеко от своего двадцатого века. В этом мертвом городе, среди этих мертвецов, проведших здесь, возможно, тысячелетия, он остро почувствовал жуткое одиночество. Захотелось немедля бежать отсюда без оглядки в бушующие пески…

Но перед глазами встала печальная картина — каменная громада со своими мертвыми обитателями медленно погружается в песчаное море и навсегда исчезает в нем, унося свою тайну…

Стараясь не смотреть вокруг, он пошел по галерее в поисках входа в крепость.

Отверстия в своде галереи, откуда падал тусклый свет, по-видимому, выходили наружу не прямо. Во всяком случае оттуда не сыпался песок. Шум песчаного урагана доносился через них отдаленно и очень слабо. Неотвязно думая о назначении этой бесконечной галереи, он вдруг вспомнил:

— Это же жилая стена!

Конечно же — она находится в толще крепостной стены! Фархад слышал от археологов, что на рубеже первого тысячелетия до нашей эры, во времена Сиявуша — легендарного родоначальника древних хорезмийцев, в этих краях строились огромные, пустые внутри, крепости; все помещения находились в толще стен. Именно об этих жилых стенах упоминается в некоторых гимнах Авесты — священной книги сороастризма, воспевающих деяния древних царей. Со временем строительные каноны в древнем Хорезме изменились. Пространство, окруженное замкнутыми жилыми стенами, начало использоваться. Сперва там возводили различные сооружения общественного характера, потом и жилье. Крепость, где очутился Фархад, по-видимому, относилась к периоду этих изменений в зодчестве древнего Хорезма. Внутри она была полностью застроена, но галереи в толще стен еще сохранились.