Элинор Арнасон - Кольцо мечей

Он явился днем по завершении очередного заседания, все еще в костюме космического воина вплоть до высоких черных сапог.

Анна отдала ему папку. Он сел и начал читать. Потом посмотрел на два снимка. И наконец поднял голову. Его лицо было как маска.

- Где вы это взяли?

Она еще на разу не слышала у него такого тона. Арктически ледяного.

- Мне дал ее капитан Мак-Интош и попросил отдать ее вам.

- Зачем? И что я должен сделать?

- Ничего. Он подумал, что вас могут заинтересовать сведения о ваших близких.

- Почему?

- Бога ради, Ник, это же ваши близкие!

Он собрал листы в ровную стопку, положил сверху снимки и закрыл папку. Каждое движение было точным и гневным.

- Я не совсем понимаю, что вы ожидали от меня, - произнес он полушепотом. - Что я зальюсь слезами и скажу, что соглашусь на что угодно, лишь бы увидеть папочку и мамочку, пока они еще живы. Скажу, что мне не терпится увидеть племянницу, которую явно назвали в мою честь. Если, конечно, она существует, а не выдумка разведки. Я здесь. Я никогда не вернусь домой. Я выбрал свою сторону. Меня нельзя ни купить, ни запугать, ни соблазнить, ни одурачить. Со мной нельзя заключить сделки. Никакой. Так для чего капитан Мак-Интош захотел показать мне эту папку?

- Ник, я не знаю. - Она чуть не плакала.

Он вздохнул и откинулся на спинку кресла.

- Вполне вероятно, Анна, эти люди хуже отравы. Не позволяйте им использовать вас. Они не извлекают никаких уроков. Они не способны стать лучше. И продолжают свои игры. Упорно считая, что эти игры необычайно важны. Не берусь судить, что именно важно для истории, но игры шпионов это пошлость, бессмыслица, коварство и злоба. Не дайте втянуть себя в них. - Он встал и взял папку. - Поблагодарите капитана Мак-Интоша за информацию. Я не прошу вас послать его на... Это пожелание лучше высказать лично.

Он ушел, а она все-таки заплакала.

14

Я дождался вечера, чтобы поговорить с Гвархой. По нашим правилам на людях и в рабочие часы я обязан вести себя примерно, как офицер и джентльмен. Я знал, что хочу дать волю злости, и не исключал, что мне захочется бегать по комнате и орать. А потому я дождался, пока он не устроился у себя, и тогда принес ему папку.

Он прочел ее, потом положил два снимка на стол перед собой, изучил их и посмотрел на меня.

- Мне трудно улавливать сходство человеков между собой. Но, по-моему, они все похожи на тебя. Особенно сестра и ее дочь.

- Они пытаются переманить меня. Похищение им не удалось. И теперь они пробуют воззвать к тем или иным чувствам. Верность семье. Ты знаешь, как это оценит Лугала Цу?

- Он злобный дурак. Его мнения нельзя поколебать ни фактами, ни логикой, а потому принимать их во внимание нет смысла. Важно вот это. - Он перевел взгляд на снимок Беатрис и Николь. - У тебя есть потомок. И лучший из возможных. Дочь сестры. Родной сестры. - В его голосе мне почудилась грусть. Он единственный живущий ребенок своей матери. Ближайшими его родственниками в следующем поколении будут дети родственниц. Его собственные дети - а они, конечно, у него будут, в счет, естественно, не идут. Они будут принадлежать семьям их матерей. Ее назвали твоим именем?

- Николь? Думаю, что да. Если она существует. Гвар, я хочу, чтобы твои специалисты изучили снимки. Проверили, если возможно, не были ли они изменены или подделаны.

- Человеки способны лгать о таких вещах?

- Да. Вполне возможно, что все мои близкие умерли. У меня нет оснований верить хоть чему-то тут.

- До чего презренна твоя раса. Я прикажу моим людям сделать, что в их силах. Но я не очень уверен, что они обнаружат какой-нибудь обман. - Он прикоснулся к снимку Беатрис с Николь. - Ты, правда, думаешь, что они солгут о таком?

Я кивнул.

Он расстроенно фыркнул и убрал снимки в папку. Я сел.

- Если мы когда-нибудь выберемся из всего этого, давай съездим к тебе домой. Мне хочется побыть снаружи. - Я вытянул ноги. - Скажем, поход в горы. Разомнемся как следует, побольше секса и никаких мыслей. Черт, я устал думать.

- Так не думай. С проблемой Лугала Цу я справлюсь. Махинации человеков можно игнорировать. Выполняй приказы и занимайся своей работой. Всегда есть выход, Ники. Тебе не нужно интриговать. Тебе не нужно манипулировать. Тебе не нужно играть в дурацкие игры.

- Богиня! Очень соблазнительно.

- Так действуй, а, вернее, бездействуй. Сиди тихо, и пусть все идет само собой. Если будет что-нибудь важное, если нужно будет что-то сделать, все будет сделано без того, чтобы ты мельтешил вокруг.

Дзен и искусство жить среди

мохнатых серых инопланетян. {?}

Из журнала Сандерс Никласа и т.д.

15

Она провела еще один вечер с остальными делегатами. Этьен рано ушел спать, как и маленький китайский переводчик Хаксу. Остальные остались: Чарли, Стен, капитан Мак-Интош, доктор Азизи и Дай Сингх, настоящий верующий сикх в тюрбане.

Они пили кофе - кто с коньяком, кто без. Анна рассказала им о своем разговоре с Никласом.

Чарли нахмурился.

- Мне кажется, мы договорились обойтись без интриг, капитан?

- Я чист, саб. Просто подумал, что держатель Сандерс захочет узнать что-то про своих близких.

- Но почему вы дали ему такой выхолощенный вариант его досье?

- Дать ему полное досье я не мог. Большая часть информации там либо строго засекречена, либо получена из источников, не подлежащих огласке. А снимать копии со всего остального подряд я не видел оснований - там полно всякой всячины. Сотрудники военной разведки просто маниакально собирают любые сведения и - насколько мне дано судить - понятия не имею, как их отбирать. Если бы я принимал все это всерьез, то мог бы сообщить вам размер его обуви и все оценки, какие он когда-либо получал на экзаменах. Все это не представляет ни малейшего интереса. Видимо, в юности он ничем особенным не выделялся среди сверстников. ВР тогда смущали его родители: они были слишком уж социально активными. Но в личной истории Сандерса проверяющие не обнаружили никаких оснований для тревоги, и в конце концов они приняли.

- Вы не ответили на мой вопрос, - сказал Чарли. - Почему вы дали ему копию материалов из его досье?

- Хотел напомнить ему, что когда-то он был одним из нас и что на Земле у него остались близкие. Я подумал, что это, если не сделает его нашим другом, так расположит его к нам.

- По-видимому, это только усилило его нерасположение, - заметил Чарли. - Если представится случай, извинитесь перед ним. Скажите, что наши побуждения были самыми лучшими.

- Постараюсь.

Дай переменил позу с тяжеловесным и внушительным нетерпением. Никлас Сандерс его не интересует, сказал он, но ему хотелось бы узнать мнение Чарли о ходе переговоров. И разговор перешел на эту тему. Чарли был осторожен, но оптимистичен.