Олег Мороз - Проблема SETI

— Чем же я могу вам помочь?

— Слушайте, — сказал Рыбников, — что, если мы с вами проделаем такую штуку?.. Что, если вместо уважаемого Фрола Петровича его примете вы?

— Не понимаю…

— Кабинет шефа часто пустует. Мы выбираем время, когда его заведомо не будет на месте, и вы воцаряетесь на полчаса за его письменным столом Принимаете товарища Кохановского (таково земное имя нашего космического собрата), выслушиваете его сообщение, крайне важное, по его словам, для всей Солнечной системы, обмениваетесь межзвездными новостями и отпускаете его с богом…

Я был в полной растерянности. Играть роль главного редактора? Этого мне еще недоставало. Самое правильное, конечно, отказаться… Но ведь дурацкая мягкость характера — никуда от нее не денешься. Я уже заранее знал, что не устою против рыбниковского напора.

— Не знаю, удобно ли это… — пробормотал я. — Дурачить человека…

— Что? Дурачить? — закричал Рыбников в трубку. — А как он нас дурачит — это ничего? «Пришелец», видите ли. Знаем мы таких «пришельцев»!

— Но ведь мы не только его обманываем. А как на это посмотрит ваш главный редактор, если узнает?..

— Ничего он не узнает, все будет шито-крыто. Ради его же пользы и спокойствия стараемся.

— Там ведь есть секретарша…

— Секретарша на нашей стороне. У нас с ней одна задача — оберегать шефа от назойливых визитеров. Если этот «пришелец» появится в приемной сам по себе, она окажется в еще более тяжелом положении, чем я. И все шишки, в случае если он прорвется, в первую очередь на нее посыплются, а после уж на меня. Короче говоря, мы с ней играем за одну команду.

— Да, но смогу ли я сыграть эту роль?

— Сможете! Еще как сможете! У вас вид прирожденного главного редактора. На все сто. Воплощение солидности и достоинства. Признайтесь честно, вы ведь занимали такого рода должность где-нибудь там, в планетной системе Сириуса? — Он захохотал. — Недаром у вас такой жгучий интерес к этим внеземным материям.

Будь проклята эта мягкотелость. Очень надо мне ввязываться в эту аферу. Подумаешь, не положено у них начальство обременять. Нагоняя он, видите ли, боится…

С другой стороны, как-никак обязан я этому Рыбникову. Если бы не он — не было бы этой публикации…

…И вот я сижу в огромном кабинете главного редактора. А передо мной, в кресле, — этот самый «пришелец». Как с ним держаться? Как говорить? Разумеется, с иронией, с юмором.

— Так вы в самом деле станете уверять, что прибыли к нам с другой планеты? — говорю я, вставая из-за стола и прохаживаясь вдоль кабинета (примерно так, по моим представлениям, должен прохаживаться его хозяин — не торопясь, со вкусом делая каждый шаг, потирая руки как бы в предвкушении великого удовольствия от предстоящего разговора).

— Я вам уже писал об этом.

Кохановский поворачивается в кресле соответственно моим перемещениям по кабинету.

Я взглядываю на него с интересом. Прав Рыбников: на сумасшедшего он действительно не похож. В то же время чувствуется в нем что-то такое, какое-то возбуждение…

— С какой же планеты вы к нам прибыли, если не секрет? Может быть, с Тирра?

По его реакции я понимаю, что он не читал Брэдбери. Но ведь иронию, заключенную в интонации, он должен уловить! Однако он и не думает воспринимать мой юмор. Как-то боязливо оглянувшись по сторонам и до предела понизив голос, он мне сообщает доверительно:

— С планеты Геда.

— Это где же, позвольте вас спросить?

Несколько мгновений он шарит глазами по стене, должно быть ища карту звездного неба. Но по стенам, на гвоздиках, висят лишь черновые оттиски газетных полос…

— Это планетная система звезды Колеон… По-вашему — проксимы Центавра.

— Ну… и как там у вас?

Я все еще надеюсь, что он сбросит с себя маску и чистосердечно признается, что он просто-напросто решил над нами пошутить. Но в выражении его лица я не вижу никаких признаков этого близкого признания. Лицо его выражает искреннее недоумение и обиду.

— Я вижу, вы мне не верите…

— А вы как полагаете, могу ли я вам верить?

— Но почему, почему мне никто не верит? Ну, ладно там, когда еще говоришь с обывателями — те хмыкают… Но ведь вы образованный человек… Иначе вы бы не сидели на этом месте.

— Простите, сколько лет прошло, как вы… прибыли на Землю?

Я поймал себя на том, что вынужден как бы всерьез принимать его слова — разговаривать с ним не просто как с шутником (или с кем там еще?), а как с всамделишным инопланетянином.

— Сколько лет? — переспросил меня Кохановский. — Сейчас скажу… Сейчас скажу…

Он стал шевелить губами, видимо, припоминая какие-то одному ему ведомые события, и при этом загибал свои длинные костлявые пальцы.

— Около двенадцати, — ответил он наконец.

— В таком случае у вас было время удостовериться, что у землян пока что нет никаких оснований верить рассказам о «пришельцах», от кого бы они ни исходили… И от какого бы лица — от третьего или от первого — ни подавались…

— Черт знает что, — недовольно пробормотал он. — Я за свою жизнь побывал на многих планетах, но с таким дремучим недоверием сталкиваюсь впервые. «Нет оснований»! — вдруг встрепенувшись, передразнил меня Кохановский. — Тысячи людей каждый год видят космические корабли, прилетающие на Землю с разных планет — эти так называемые летающие тарелки, — и «нет оснований». Взять хотя бы случай, когда меня наш «челнок» в шестьдесят восьмом высаживал, — сотни людей глазели. Ну, ладно, допустим, вы не верьте свидетельствам людей — гипноз там и все такое прочее, но ведь машины не поддаются гипнозу! На железнодорожном переезде в Кунцеве у всех машин моторы тогда заглохли…

— А почему, кстати, они глохнут? — машинально поинтересовался я (опять он меня втянул в этот идиотский разговор!).

— Обычная наводка, — как-то вяло, без всякого интереса ответил он. — В целях безопасности. Были ведь случаи, когда вы зачем-то пытались сбивать эти тарелки…

— Ну да, понимаю, в данном случае ваши сопланетники опасались, как бы какой-нибудь из автомобилей, поднявшись в воздух, не устремился на перехват «челнока» или не выпустил по нему зенитную ракету?

— По инструкции поле безопасности создается всегда при приближении к чужой планете, независимо от того, какова конкретная ситуация, — столь же вяло и безучастно произнес Кохановский.

— Кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал, у кого-то почему-то заглох мотор… Вы как научный работник должны знать, что все это не доказательства.

— А что же тогда доказательство?

— Ну, хотя бы фотографии этих ваших «кораблей». Четкие и достоверные фотографии, сделанные серьезными людьми. А не шарлатанские подделки. Кстати, почему эти «корабли» и их экипажи в открытую не являются? Мелькнет что-то этакое где-то на горизонте — и привет…