Айзек Азимов - Покупаем Юпитер (Сборник рассказов)

- Что же вы в итоге получите?

- Не знаю. Если бы я мог предсказать результат, эту работу не стоило бы и затевать. Но зато мы выясним, что движет экосистемой. Пока же мы взяли то, что дала нам природа, затем все погубили и разрушили и теперь приспосабливаемся к оставшемуся. Почему бы нам не создать что-то самим и не изучать свое творение?

- Вы предлагаете строить экосистему вслепую, надеясь на случай?

- Наши знания не позволяют идти другим путем. Генная инженерия полагает, что в основе развития лежит случайная мутация. Применительно к медицине такая случайность должна сводиться к минимуму, так как в каждом исследовании требуется определенный результат. Я же хочу максимально использовать элемент случайности.

Адрастус на мгновение нахмурился.

- И где вы собираетесь создать такую экосистему? Что, если она соприкоснется с существующей на Земле и приведет к нарушению последней? Этого мы не можем позволить.

- Я намерен проводить эксперименты на астероидах. К этому выводу я пришел уже после того, как проект передали на заключение компьютерам. Быть может, это обстоятельство изменило бы их решение. Используем несколько небольших астероидов. Создадим на каждом из них нормальные условия существования, снабдим их источниками энергии. И наконец, заселим каждый группой растений и животных, способных образовать замкнутую экологическую систему. Посмотрим, что из этого выйдет. Если система окажется нежизнеспособной, постараемся понять причину, исключим или, скорее всего, что-то добавим или изменим соотношение различных видов. Мы создадим прикладную экологию - науку, по сложности и значимости превосходящую генную инженерию.

- Но какая от всего этого будет польза?

- Вероятно, трудно назвать что-то конкретное. Но разве можно утверждать, что пользы не будет? Увеличатся наши знания в той области, где они нам особенно необходимы, - Лу указал на горящие над Адрастусом слова. - Это же вы сказали: "Движущая сила человечества - сбалансированная экология". Я предлагаю провести экспериментальные исследования экологической системы в целом, которые ранее не проводились.

- Сколько вам нужно астероидов?

Лу заколебался.

- Десять, - и с возрастающим возбуждением добавил, - для начала.

- Берите пять, - сказал Адрастус, пододвинул к себе проект Лу и, зачеркнув заключение компьютера, быстро написал свое решение.

- Вы и теперь, отменив заключение компьютеров, станете утверждать, что являетесь лишь высокопоставленным клерком? - спросил Марли после ухода Лу. - Вы действительно полагаете, что предложение молодого человека заслуживает внимания?

- Я в этом не убежден. Вряд ли что-нибудь получится. Проблема настолько сложна, что, несмотря на весь его энтузиазм, для получения значительного результата потребуется гораздо больше средств, чем имеется в нашем распоряжении.

- Вы в этом уверены?

- Так считает компьютер. Поэтому он и отклонил проект.

- Тогда почему же вы отменили это решение?

- Потому что я, да и весь наш общественный институт существуем для того, чтобы сохранить нечто гораздо большее, чем экологическое равновесие.

Марли наклонился вперед.

- Простите, я что-то не понимаю.

- Дело в том, что вы неверно цитируете сказанное мною много лет назад. В свое время я сказал две фразы, которые потом трансформировались в одну, а возможность вновь разделить их мне уже не представилась. Вероятно, человечество не желает принять их в истинном виде.

- То есть слова "Движущая сила человечества - сбалансированная экология" принадлежат не вам?

- Совершенно верно. Я говорил: "Главная потребность человечества сбалансированная экология".

- Но у вас за спиной написано - "Движущая сила человечества..."

- Это начало второго предложения, которое люди отказываются повторить, но я никогда не забуду: "Движущая сила человечества - дух творческой неудовлетворенности". Я отменил решение компьютера не ради экологии. Она нужна нам лишь для того, чтобы жить. Я отменил его, чтобы сохранить жажду созидания и творческий дух этого юноши. Перестав творить, человек перестанет быть человеком. Сохранить дух творчества гораздо важнее, чем просто существовать.

Марли поднялся.

- Господин секретарь, я подозреваю, что вы не случайно выбрали время для интервью. Вы хотели, чтобы я опубликовал ваши слова, не так ли?

- Будем считать, - улыбнулся Адрастус, - что я просто хотел восстановить истину.

Возьмите спичку

Take a Match (1972)Перевод: Т. Гинзбург

Космос был черным, куда ни глянь – сплошная чернота. Ни единого просвета, ни единой звезды.

Не потому, что не стало звезд… В сущности, именно мысль, что звезды могут исчезнуть, буквально исчезнуть, леденила Петра Хэнcена.

Это был старый кошмар, как его ни подавляй, но дремлющий в подсознании всех космических дальнепроходцев. Когда совершаешь прыжок через пространство тахионов, как знать, куда попадешь? Можешь с какой угодно точностью рассчитать время и расход горючего, можешь иметь лучшего в мире термоядерщика, но от принципа неопределенности никуда не деться. Промах всегда возможен, – больше того – даже неминуем.

А при скоростях, с которыми мчатся тахионы, ошибка на волосок может обернуться тысячью световых лет. Что как окажешься без всяких ориентиров, не сможешь определиться и найти обратный путь?

Исключено, говорят ученые. Во всей Вселенной, говорят они, нет места, откуда не видны были бы квазары, а уже по ним одним можно сориентироваться.

Да и вероятность выскочить при обычном прыжке за пределы Галактики равна одной десятимиллионной, а за пределы таких, скажем, галактик, как Андромеда или Маффей 1, – что-нибудь порядка одной квадриллионной. Выкиньте это из головы, говорят ученые.

Значит, когда корабль возвращается из парадоксального пространства сверхсветовых скоростей в обычный, знакомый мир нормальных физических законов, звезды должны быть видны. Если же их все-таки не видишь, значит, ты угодил в пылевое облако – вот единственное объяснение.

Если не считать ревниво оберегаемых термоядерщиками тайн, Хэнсен, высокий, угрюмый человек с дубленой кожей, знал все о суперкораблях, вдоль и поперек бороздящих Галактику и ее окрестности. Сейчас он был один в милом его сердцу капитанском отсеке. Отсюда он мог связаться с любым человеком на корабле, взглянуть на показатели любых приборов, и ему нравилась эта возможность незримо присутствовать всюду.

Впрочем, сейчас Хэнсена ничто не радовало. Он нажал клавишу и спросил: