Александр Маслов - Сверкаюший Ангел

— О цене сразу говори! — в другое ухо предупредила Ваала.

— Заправка на четверть емкости цинтридом и ремонт, — дружелюбно отозвался Быстров. — Пойдемте, сначала объем работы оценим.

Вместе с Аркановым он направился к хвосту разведчика. Все елонцы, качая приплюснутыми головами, потянулись за капитаном. Ваала, испытывая любопытства, поспешила за ними. У трапа остался один Орэлин.

— Ах, лех хрум хрот! — выругался управляющий, глядя на широкую пробоину с оплавленными краями. — Кто вас так, бедный господин?!

— Мальчишки из рогатки, — ответил Глеб, пропуская старшего техника ближе к кораблю.

— А? — не понял управляющий и положил толстые синие пальцы на кнопку активации переводчика.

— Пираты. Просто пираты недалеко от Ризы-семь, — поспешил соврать Быстров.

Старший техник, забравшись по выступам на корабль, долго осматривал пробоину, шевеля рачьими усами и подсвечивая фонариком, потом заговорил монотонным басом:

— Пробит прочный корпус, трещины по сопредельному отсеку, нарушены электромагистрали, система стабилизации еле жива…

Все эти сведенья управляющий фиксировал на экране планшета и производил какие-то расчеты.

— Сколько времени на ремонт и в какую сумму выйдет? — поторопил его Быстров, подозревая, что елонец, напуская на уродливую физиономию все более скорбный вид, сейчас постарается максимально драматизировать ситуацию.

— Ой, беда! — ответил тот, поворачивая к землянину планшет. — Триста девяносто шесть тысяч будет стоить. Без покраски! — он поднял палец, похожий на синюю сосиску. — Сам понимаете — прочный корпус пробит. Трещины… Все это варить надо. А система стабилизации вообще дело трудоемкое. Нам с ней возиться и вам без нее никак.

Глеб разочарованно покачал головой, поглядывая на Арканова. У елонца можно было выторговать два-три процента, но в любом случае, выходило, что денег на цинтрид практически не оставалось. Перелетать в другой ангар и искать более милосердных техников, не было смысла: на «Сосрт-Эрэль» действовала вездесущая "ремонтная мафия" поддерживавшая высокие цены на подобного рода услуги.

— Без покраски. Триста восемьдесят тысяч. Больше не могу — с деньгами туго, — Быстров помрачнел, прикидывая, где взять еще хотя бы триста тысяч на цинтрид.

— Идет! — оживился елонец-управляющий и быстро сложил планшет. — Будет готово через сто пятьдесят стандартных часов.

— Да вы с ума сошли! — возмутился Глеб. — Мне нужен корабль как можно скорее. Два дня!

— Это невозможно, господин Быстров, — спокойным баском возразил елонец. — Максимум могу ускорить на десять-двадцать часов. Корабль придется поднимать в спецмастерскую, — его толстый палец снова вздернулся к своду, блестящему золотыми арками.

— Твою же фашиста мать! — выругался капитан. — Нет! Это не надо переводить! — остановил он елонца, схватившегося за коробочку ментального переводчика. — По другому никак нельзя? Я хочу, чтобы корабль оставался на стоянке. Здесь! — землянин ткнул пальцем в сторону массивной плиты, на которой покоился "Тезей". — Мы не хотим останавливаться в гостинице. У нас много багажа и мы привыкли жить в уютных каютах.

— Нельзя, — елонец мотнул массивной головой. — Глубокая сварка, кристаллизация, плазменная обработка — все только в спецмастерской. За качество ручаемся. Внутренние помещения опечатаем и гарантируем сохранность каждой пылинки.

— Вот так, — заключила Ваала и легонько толкнула в бок Быстрова. — Иди за своей пассажиркой. Мы с Агафошей заберем Арнольда. У вас есть маленькая грузовая платформа с гравиходом на прокат? — спросила она у елонцев.

— Десять экономок за час, — техник в лоснящейся форме, дернул себя за ус.

— Давайте ее сюда: у нас поломанный робот и багаж, — галиянка бодрым шагом направилась к трапу.

Быстров, крайне недовольный новыми обстоятельствами пребывания на станции, выудил из пачки сигарету и сказал управляющему:

— Общий техосмотр не проводить. Не трогать никакие схемы, касающиеся девз-установок. Занимайтесь только пробоиной, и тем, что связано непосредственно с ней.

— Мы всегда внимательны к пожеланиям клиентов, — пробасил елонец и, открыв планшет, внес в записи какие-то поправки.

Вернувшись на корабль, Глеб постучал в каюту Ариетты и приоткрыл дверь.

Принцесса лежала на диване, в бледном свете ночника листая журналы, позаимствованные у Арнольда. Ни один из языков Земли она пока не освоила и рассматривала иллюстрации.

— Позволите войти, Ваше Высочество? — спросил Быстров.

— Я думала, вы уже давно гуляете по станции, в обществе своих неизменных друзей, — пристианка приподнялась, отложив журнал. — Вы хотите дать мне еще какие-нибудь наставления?

— Видите ли, госпожа Ариетта, повреждения у корабля серьезные. Ремонт невозможно осуществить на стоянке, — начал капитан.

— И что? — наследница повернулась набок и нахмурилась.

— "Тезей" будет поднят в специальную мастерскую, куда у нас нет доступа. И ремонт затянется на пять-шесть дней.

— Вы хотите сказать, что все это время я буду здесь одна, словно зверек в клетке?

— Я хочу сказать, что вам все-таки придется покинуть корабль и совершить с нами прогулку по станции.

Глеб ожидал от пристианки бурного проявления радости, но она отвела взгляд к пачке журналов и сказала:

— Никуда я не пойду.

— Госпожа Ариетта, вы не понимаете: с «Тезеем» без нашего надзора будут работать чужие люди. Даже не люди, а, скорее всего, елонцы. Вам нельзя оставаться здесь.

— Нет, это вы не понимаете, господин Быстров. Я не игрушка, чтобы меня по вашей прихоти то таскать за собой, то бросать где вздумается, — дочь Фаолоры, демонстративно потеряв интерес к землянину, снова вернулась к журналу "Geo".

— Я прошу вас, Ариетта, будьте благоразумны. Оставить вас здесь я никак не могу. Может быть, мне не ремонтировать корабль?

— У меня одно условие, — наследница перевернула страницу и принялась разглядывать фотографию земного вулкана.

— Какое? — спросил Глеб, когда пауза слишком затянулась.

— Подойдите ближе, капитан, — она поманила его пальцем. — Еще ближе.

Когда Быстров подошел к дивану вплотную и наклонился, пристианка сообщила свое условие:

— Вы меня вынесете из корабля на руках.

— Но это неразумно, Ваше Высочество. Вы — принцесса, наследница престола великой Империи. Вы не смеете появляться таким образом при посторонних. Если наш Агафон и Ивала, могут принять это за шалость, то Орэлин примет как оскорбление.

— Господин Быстров, принцессой мне сейчас быть опасно. Вы понимаете меня? Самое время сменить декорации: происхождение, имя, даже расовую принадлежность. Теперь называйте меня: Дессой Калей. Я — поэтесса с Верлоны. Вы должны поверить в это. Вы верите?